— Должен, — согласился я. — Но это дело наживное. Думаешь, управляться с собой наяву легче, чем в этом вашем «рабочем сновидении»? Если да, имей в виду: тебе только кажется. Ты просто не успел этому научиться. Я, кстати, тоже не успел. По идее, это вообще бесконечный процесс. Так что прекращай публичную казнь. Лучше посмотри по сторонам. Ты всё ещё в этом удивительном мире. Он — твой. И другие, ничуть не менее удивительные. Вся их бесконечность теперь принадлежит тебе. Ну и мне, правда, тоже. Но мы, пожалуй, не подерёмся. Бесконечность очень легко поделить.

Карвен адресовал мне сияющий взгляд.

— То есть, ты всё это услышал и всё равно думаешь, что со мной вполне можно иметь дело?

— Ты пока слишком мокрый, чтобы знать правду, — ухмыльнулся я. — А то, чего доброго, опять полезешь обниматься. А мне не нравятся холодные мокрые люди. У меня вообще довольно много предрассудков, извини.

Он расхохотался — ясно, что не от моей шутки, а просто от облегчения. Рухнул на спину, раскинув руки, но тут же снова вскочил. Огляделся по сторонам, как будто только что здесь оказался. Сказал:

— Да, что бы там ни было, а я сейчас сижу в другом мире. И хоть ты тресни, я тут! Но так же не бывает!

— Да ладно тебе, — сказал я. — Что значит — «не бывает»? Некоторые люди рождены для путешествий между Мирами. Просто такой талант, как у Таниты к музыке. Довольно редкий, но всё-таки иногда встречается.

— И внезапно встретился у меня, — подхватил Карвен. — Слушай, но это же чокнуться можно!

— Можно. Путешествия между Мирами, как по мне, и есть разновидность безумия. К счастью, без запаха. И, что особенно приятно, более-менее контролируемого. Вполне можно жить. Я же живу, как видишь. Ну что, пошли домой?

Он сразу снова помрачнел.

— Не хочешь, — констатировал я. — Естественно. Я бы на твоём месте тоже не горел желанием возвращаться в реальность, где мне только что было так хреново. И проблемы ещё не то чтобы рассосались. И как минимум одной очной ставки с леди Шиморой явно не избежать. И с Танитой придётся объясняться. Это называется «добро пожаловать в реальный мир, детка». Я могу сколько угодно обещать, что ты будешь под моей защитой, но и сам понимаю, что полное отсутствие неприятностей гораздо лучше, чем самая надёжная защита от них.

— Ох, даже не в этом дело, — вздохнул Карвен. — Ясно, что я просто не хочу возвращаться к тому себе, каким был последние сутки. Кажется, это я здесь такой везучий и уже почти храбрый. А стоит вернуться, и сразу опять превращусь…

— Да ни в кого ты не превратишься. Ты — это ты, а не два разных человека, «плохой» и «хороший». К тому же, переход между Мирами не отшибает память. И не отменяет полученный опыт. Честно. Я сто раз проверял. А теперь войди в моё положение: у меня дома куча дел. И исчез я внезапно, без предупреждения, не удивлюсь, если там уже все стоят на ушах. А тебя я здесь одного не оставлю. Поэтому и тороплю. Извини.

Карвен молча кивнул, поднялся, подошёл к ближайшему столбу воды, сунул в него голову и стоял так достаточно долго, чтобы у меня мелькнула дикая мысль: он что, утопиться решил? Но наконец вынырнул, встряхнулся, обратил ко мне улыбающееся лицо, сказал:

— Всё, я в порядке. А как мы отсюда уйдём?

Хороший, между прочим, вопрос.

У каждого путешественника между Мирами свой способ попадать в Хумгат. Опытные мастера отличаются от новичков тем, что могут выбирать из множества вариантов: как мне сегодня больше нравится? В этом смысле я, конечно, всё ещё новичок. Я знаю несколько способов попадать в Коридор между Мирами, но простой и безотказный только один: открыть дверь в темноте. Любую. Можно воображаемую. А если вокруг слишком светло, темноту приходится обеспечивать самостоятельно, закрыв глаза. Эти простые хитрости здорово облегчают мою участь, а то даже не знаю, как бы я выбирался из реальностей вроде этой, где нет ни домов, ни прилагающихся к ним дверей. И ночи ещё поди дождись.

— Давай руку, — скомандовал я. — И закрывай глаза, это обязательное условие. И учти: я собираюсь оказаться в Ехо, на крыше Мохнатого Дома, примерно за час до сегодняшней полуночи. Не думаю, что ты потеряешься, обычно я отлично всех провожу. Но знать точный адрес не помешает. Просто на всякий случай. В Хумгате намерение путешественника имеет огромное значение.

— Намерение путешественника имеет значение? Ух ты! — восхищённо выдохнул Карвен. И сам взял меня за руку, да так крепко в неё вцепился, будто я собирался сбежать. И зажмурился. И сгорая от нетерпения и любопытства, потребовал: — Ну пошли!

Самый трусливый человек в Мире — это теперь так выглядит. Буду знать.

Дверь я вообразил зелёную. В белой стене. Просто на удачу. Иногда я — совсем сентиментальный дурак.

* * *

— Во сне у меня обычно были деньги, чтобы купить билет, — сказал Карвен. — А сейчас, конечно, нет. Ужасно обидно. Но всё равно тут здорово, правда?

До сих пор не знаю, как я его тогда не стукнул. Видимо инстинкт сохранения нашего, с позволения сказать, редкого вида заменил мне выдержку, которой у меня отродясь не было. И уж откуда бы ей взяться теперь, когда вместо своей возлюбленной крыши, где всё просто, понятно, и можно наконец выпить камры, я обнаружил нас обоих на ярмарочной площади, буквально в двух шагах от огромной карусели, блистающей разноцветными огнями и стремительно несущей по кругу разноцветных кальмаров, осьминогов, причудливых рыб и усатых русалок мужского пола с суровыми лицами продавцов сезонных овощей. Впрочем, восседали на них вполне антропоморфные существа, расслабленные и довольные, как и положено людям, решившим прокатиться на карусели.

Вечернее небо над нами было красноватым, как на окраинах Уандука. А земля под ногами усыпана мелкими округлыми камешками, пёстрыми, как агаты. Многочисленные прохожие были одеты так причудливо и разнообразно, что и я в своём старом лоохи, и всё ещё мокрый Карвен выглядели вполне уместно, даже несколько консервативно в этой толпе, где обнажённые, с ног до головы покрытые густой яркой краской, прогуливались под руку с закутанными в лоскутные одеяла, мужчины в коротких плиссированных юбках заигрывали с девушками в прозрачных пальто, узорчатые рукава рубах подметали тротуары, на головах красовались папахи из разноцветных перьев и широкополые шляпы из блестящей чешуи, а некоторые модники кутались в густые облака, похожие на огромные порции сахарной ваты. Говорю же, на их фоне мы с Карвеном выглядели никому не интересными скромниками без капли воображения. Что к лучшему: устанавливать тесные культурные связи с аборигенами я пока не был готов. Мне бы сейчас чего попроще.

— Мне бы сейчас чего попроще, — сказал я вслух. — Дом у Моста, следственный процесс, разъярённые лица, допросы, пытки, запугивания, каз… нет, извини, казни нельзя. Тогда вместо них пусть будут пирожки, я согласен. На что я точно не согласен — так это кататься на карусели. И, сидя верхом на розовом кальмаре, пытаться понять, как мы сюда попали. Потому что лично я твёрдо намеревался оказаться дома.