– Но у всех ворот стоят стражи! А теперь их наверняка стало больше! Даже если бы мы сдуру и попытались, мы бы не вошли в Маннфаллу.

– Ты забываешь о самом важном.

– О чём? О том, что ты – Ример Ан-Эльдерин? Святой идиот, приносящий удачу? Тот, кто думает мизинцем на ноге и делает, что хочет? – она закатила глаза.

Он встал и обнял её за плечи. Это произошло угрожающе быстро. Его близость затронула что-то в её сердце, чему следовало оставаться в состоянии покоя.

– Подумай головой. Они ожидают, что преступница покинет город. Вполне возможно, что из города нельзя выйти, но войти можно.

– Мы не знаем этого наверняка, – пробормотала Хирка и бросила последнюю прядь волос на землю.

– Мы ничего не знаем наверняка. Но у нас есть большое преимущество, – он отпустил её плечи, но его тепло осталось рядом с ней. – Пока никто не знает, ни что я сделал, ни того, что мы с тобой вместе.

– Урд должен знать? – сказала она и вспомнила третьего всадника, который успел ускакать, пока Ример сидел на крыше повозки и высматривал её.

– Он знает, что там был Колкагга, но не знает, кто именно. А тем немногим, что ему известно, он ни с кем не станет делиться. Это может вычислить даже святой идиот.

Хирка почувствовала, как её щёки покраснели. Об этом она, естественно, должна была подумать. Урд никому не мог рассказать ни о ней, ни о том, что она сделала. Мысль принесла ей облегчение.

– Единственное, что он может сделать, – отправить войско семьи на твои поиски, – продолжал Ример. – Но это неважно. Их всего лишь пара сотен. Колкагги всё равно отыщут тебя быстрее.

Она уставилась на друга, но не заметила никаких признаков того, что он пытается пошутить. Хирка плотнее закуталась в плащ. Плащ принадлежал Римеру и чуть не волочился по земле.

– Волосы ещё не высохли, – сказала она. – Они могут испачкать плащ.

Ример протянул руку и провёл по её волосам.

– Высохнут в дороге, – ответил он. Хирка сглотнула и кивнула.

– Городские ворота располагаются над гребнем кряжа. Дорога в паре сотен шагов на восток. Нам встретится много народа.

Хирка снова кивнула. Это она понимала. Ример продолжал:

– Плащ поможет. Он скрывает хвост, – его щёки на какой-то миг слегка порозовели. Хирка улыбнулась.

– Ты хочешь сказать, он скрывает, что у меня нет хвоста?

– Да, верно, но этого недостаточно.

– Придётся довольствоваться плащом.

– Все ищут бесхвостую рыжеволосую девушку. Они будут обращать особое внимание на хвосты.

Хирка закусила губу. Он прав. Она бы сама просила показывать хвосты, если бы несла службу у городских ворот. Это лучший способ исключить прохожего из числа подозреваемых.

– Тогда пойдём порознь, – сказала она. – Нет ни одной причины, по которой ты должен пострадать вместе со мной, Ример. А другого способа нет.

– Вообще-то есть.

– Какой же?

Ример повернулся к ней спиной и только тогда ответил:

– У тебя должен быть хвост.

Хирка рассмеялась.

– Ты считаешь, мне надо отрастить хвост? – в тот момент, когда она произносила эти слова, до неё дошло, куда он клонит. Она попятилась назад. Ример поднял свёрток, который лежал рядом с его мешком. Он открыл его и бросил на землю. Хирка сглотнула.

Перед ней лежал хвост. Он был свёрнут бухтой и разворачивался у неё на глазах. Красивые волосы слишком ярко выделялись на фоне побледневшей кожи. Хвост съёжился и превратился в коричневую верёвку. На другом его конце должен был находиться имлинг, но она видела только кровавый срез. Внутренности выпирали, как поднявшееся тесто. В центре виднелась хвостовая кость. Она была похожа на лопнувшее яйцо.

Хирка представила себе одного из мужчин, сопровождавших повозку, который лежал на земле, когда она убегала. Это его хвост. Часть его тела без… владельца.

Девушка отвернулась и закрыла глаза. Она-то думала, в свёртке еда. Запас на экстренный случай. В животе забурчало. Тенегриб, который они съели на завтрак, было трудно удержать в себе. Какой же она ещё ребёнок. Чего она ждала? За ночь Ример прибрал за собой. Конечно. Он не мог оставить трупы и повозку на дороге, это привлекло бы туда половину стражей Маннфаллы. С тем же успехом они могли оставить карту с отметкой о своём местонахождении. Но что он сделал? Кроме того, что расчленил одного из них?

Хирка не могла избавиться от отвращения. Она слышала голос Римера – равнодушный, будто он говорит о жареном беконе.

– Он провисел срезом вниз всю ночь. Из него больше не будет течь кровь. Мы просунем его в хвостовую прорезь на твоих штанах, и они увидят его, если заставят тебя поднять плащ.

Воин немного помедлил.

– Хвост ему больше не нужен, – добавил он.

Хирка посмотрела на друга детства. Ример не отвёл глаз, но его взгляд показался ей очень далёким. Как будто он стоит здесь, а она в Равнхове, который находится на расстоянии нескольких дней пути. Если юноша испытывал какие-нибудь чувства, разглядеть их отсюда было невозможно.

– Да, наверняка это совсем просто, – натянуто произнесла Хирка.

Ример кивнул и взял кинжал у неё из рук. Хирка повернулась к воину спиной. Она смотрела в небо. Хоть бы солнце побыстрее взошло. Она соскучилась по теплу и уже его ощущала. Нет. Это тёплые руки Римера на её бёдрах. Он опустился на колени у неё за спиной.

– Я привяжу его полоской ткани, – сказал он. – Придётся обернуть его вокруг твоей талии, чтобы ты могла нести его тяжесть.

Хирка кивнула. Она всё время сглатывала и не могла остановиться. Рука Римера расстегнула её ремень, и она почувствовала, как он дотронулся пальцами до её спины. Хвост мёртвого имлинга коснулся её кожи и просунулся в прорезь штанов, которые она получила в дар. Этой прорезью она сама никогда не пользовалась. Хвост был холодным и тяжёлым, и становился всё тяжелее. Нести его будет непросто. Он слишком увесистый.

Хирка почувствовала, как что-то неудержимо рвётся наружу из её горла. Она в мучениях рухнула на колени и согнулась пополам. Из неё ничего не вышло, хотя тело дёргалось в конвульсиях. Горькая слюна вытекала из уголков губ, она кашляла и где-то глубоко внутри понимала, что сейчас случится. Все произошедшее угрожало настигнуть её.

Хирка оперлась на руки и попробовала отползти в сторону, но не могла пошевелиться. Ример обнимал её обеими руками, стоя на коленях позади, и крепко держал её. Его ладонь закрыла ей рот, он отклонил её голову назад. Она дёрнулась. Мужчина в шахте делал то же самое. Но сейчас рядом с ней не он, а Ример. Она чувствовала движение его губ у своего уха, его дыхание. Он говорил:

– Все умирают. Это не имеет значения. Всё умирает. Это так же верно, как и то, что всё живёт. Всё это неважно, Хирка. Мы распадаемся на части и вновь собираемся, как что-то новое. Ты – небо, и ты – земля, вода и огонь. Живое и мёртвое. Все мы мертвы. Уже мертвы.