– Договорились? – быстро спросил Гриша.

– Посмотрим…

– Нет, это не ответ.

– Ладно, договорились. Но все равно посмотрим. Я же не знаю твоих, например, полномочий. И все эти сказки о подпольной организации КГБ тоже мне, знаешь ли, малоинтересны…

– Я же говорю – никакой подпольщины. Никаких этих большевистских штучек. Мы действуем легально и используем все законные… ну и незаконные методы воздействия. Выборы, вся эта байда – все нами контролируется. Все ключевые фигуры в городской управе будут наши. Все! Понимаешь, что это значит?

– Понимаю, не дурак. Понимаю еще и то, что я у вас на крючке вишу. С этой долбаной уголовщиной. А это меня не устраивает. Мне нужно решение суда или закрытие дела. Я должен быть чист. Иначе мы – не партнеры, не коллеги, а раб и хозяин. Понимаешь?

– Да, бля, будет тебе и решение, и дело. Это мелочь. Значит, договорились?

Андрей кивнул.

– Вот и славно, – сказал Гриша, прихлебывая кофе. Его радиотелефон, лежащий на столе, запищал. – Да? – Гриша, приложив трубку к уху, посмотрел на Андрея. – Ясно. Сейчас будем.

– Что случилось?

– Что-что? Работа пошла. Одевайся. Едем.

– Куда, если не секрет?

– Какие секреты?.. Девушку твою искать.

Они брели по подземным тоннелям, освещая себе путь мощными и легкими фонарями, которыми снабдил их Василий Андреевич. Он встретил Гришу и Андрея в каком-то музыкальном клубе, обычно днем закрытом – хозяева его отсыпались перед ночной работой, но сейчас клуб был открыт, в нем бродил унылый милицейский капитан, за столиком сидел участковый, заполняя нескончаемые протоколы, и главенствовал над всем этим Василий Андреевич – невысокий мужичок в штатском, не назвавший ни разу ни своего звания, ни должности, представившийся Андрею просто по имени-отчеству. Но отношение к нему ментов, да и самого Гриши, сказало Быкову многое. В частности, что этот самый Андреич – большая шишка, аж в городском масштабе. Он расслышал, как капитан звонил по сотовому в отделение, и в его унылом бубнеже мелькнула фраза «Сам приехал». Ясно, что это не могло относиться ни к Грише, которого капитан, судя по всему, не знал, ни, тем более, к Андрею.

Василий Андреевич выдал им фонари, какие-то планы-схемы, отпечатанные на лазерном принтере, и дал в подмогу молодого паренька с незапоминающейся внешностью, назвав его Ваней.

Ваня отделился от стены, с которой сливался настолько, что Андрей его сразу и не заметил в полумраке пустого зала, подошел, криво улыбнулся, почесал под мышкой, показав выпуклость под пиджаком, там, где обычно находится пистолет, висящий на ремне, пожал Андрею руку. Рукопожатие его было неожиданно сухим и крепким.

«Тоже паренек еще тот, – подумал Андрей. – В тихом омуте…»

Ему приходилось бывать в подземном городе много раз. Большей частью он и его парни использовали заброшенные тоннели метро для проверки и пристрелки нового оружия. Для этих целей, равно как и вообще для торговых операций с оружием, места эти подходили как нельзя лучше.

Андрей иногда вообще удивлялся тому, как это Питер не проваливается под землю – настолько его глубинная часть, почва, на которой стоял город, были изъедены бесчисленными, не поддающимися никакому учету ходами, прорытыми в разное время, для разных целей, сейчас где-то уже засыпанных, с замурованными входами, где-то сливавшимися в одну сложную систему.

Обвалившиеся, полузасыпанные, местами восстановленные и перестроенные катакомбы подвалов, оставшиеся еще с петровских времен, тоннели и подземные ходы, устроенные в девятнадцатом веке, были детской игрой по сравнению с тем, что нарыли там люди за время советской власти.

Андрей знал далеко не все, малую часть подземелий, предназначенных для эвакуации очень и не очень ответственных работников в случае войны, газовой атаки, террористических актов, бомбежек – чего угодно. Сеть подземных ходов лежала под всем городом, захватывая собой даже новостройки. Ходы вели с заводов, с вокзалов, из некоторых отделений милиции были выходы в тоннели метрополитена, из зданий бывших районных комитетов партии. В несколько ярусов расположены были галереи, залы, тоннели. В северной же части лежал небольшой подземный городок в огромной, рукотворной пещере, где стояли одноэтажные бетонные домики с метровой толщины стенами, имелись задраенные до поры шахты артезианских колодцев, воды в которых хватило бы на нужды всего огромного города в течение нескольких лет, там была и своя автономная электростанция с запасом топлива, все там было. Гулял там Андрей в свое время, глазея на домики, предназначенные для партийной питерской верхушки, случись что, все бы под землю спустились и жили бы себе, в ус не дуя.

Гриша шел впереди, время от времени сверяясь с планом, который держал в руке, но, судя по всему, шел он здесь не впервые – шагал уверенно, некоторые повороты определял безо всякого плана, просто страховался на всякий случай по бумажке, чтобы не терять время из-за случайных ошибок в маршруте.

– Это здесь, – сказал он, остановившись возле темной железной двери.

– Что? – спросил Андрей.

– Там одного человечка нам надо порасспросить… Поможешь, если что.

Гриша не просил и не приказывал, просто констатировал факт. «Поможешь». И все.

Андрей пожал плечами. Отчего бы не помочь?

Гриша толкнул дверь и смело шагнул вперед. Видно, знал, что ни сопротивления, ни, тем более, нападения не ожидается.

Все трое вошли в довольно просторное помещение, освещенное светом электрических лампочек по стенам.

– Боровик! Ты здесь? – крикнул Гриша.

– Ну?..

Из-за переплетений теплых труб не спеша вышел пожилой дядька в ватнике.

– Ну тут я. Чего надо?

Разглядев вошедших, он улыбнулся, вернее, как-то скривил губы, пожевал ими и, выпростав правую руку из-за спины, со звоном положил на широкую трубу длинный и тяжелый разводной ключ.

– А-а, это вы? Ну, заходите, раз пришли… Чайку?..

– Нет, родной, – ответил на приглашение Гриша. – Чайку мы с тобой в другой раз выпьем. И, даст Бог, в другом месте.

– А меня это место вполне устраивает, – сказал мужик со странным именем Боровик.

Андрей осмотрелся. Кажется, кроме этого Боровика, в зале, являвшимся, как он понял, каким-то распределителем или чем-то в этом роде, больше никого не было.

– С чем пожаловали? – спросил Боровик.

– Да вот поговорить с тобой хотим, – ответил Гриша.

– Поговорить… Ну, говори, начальник. – Тон Боровика изменился, теперь он произносил слова, чуть кривляясь, по-уркагански кривя рот и заглядывая в глаза собеседнику.

– Не придуривайся. Кто тут у тебя был последнее время?

– Последнее время? Это какое?