– Алло!

После короткой паузы он произнес:

– Томас слушает. – И снова чихнул. – Кажется, у меня началась ангина. А кто это?

Еще через секунду:

– Билл… Как вы сказали?

Лишь мгновение он выглядел искренне изумленным, а затем усмехнулся.

– Прости, старина Билл. Рад был бы поболтать, но я сегодня играю в боулинг с Джорджем Бушем-младшим. – И положил трубку.

Николь смотрела на него, дожидаясь объяснений.

– Какой-то ненормальный, – сообщил он. – Этот идиот представился Биллом Клинтоном.

Я бросил взгляд на брата. Наверняка у меня был обескураженный вид, однако Томас не казался удивленным вовсе. Скорее – расстроенным, что ему не позволили поговорить с бывшим президентом.

Если бы не заклеенный рот, я бы, вероятно, воскликнул что-нибудь подходящее к случаю, вроде: «Ну ничего себе!» А вот Николь и Льюис моментально забыли о звонке. Им надо было побеспокоиться о других делах. Например, о том, чтобы поскорее убраться отсюда, прихватив нас с Томасом в качестве багажа.

Льюис вышел из комнаты первым, неся перед собой компьютер. Николь легким движением ножа для колки льда показала, чтобы мы следовали за ним. Когда мы приблизились к лестнице, входная дверь открылась – Льюис уже вышел наружу. С руками, все еще скованными сзади, я снова прикинул: могу ли хоть что-то предпринять, воспользовавшись тем, что Николь на короткое время осталась без своего напарника?

Но что? Она была вооружена, а я не мог даже рукой пошевелить. Мне оставалось обдумывать лишь самые простые варианты вроде попытки бегства. Проскочить мимо Томаса, метнуться к задней двери и воспользоваться покровом ночи. Вниз по склону на дно оврага. Перебраться на противоположный берег реки. А стоило мне оказаться в лежавших по ту сторону полях, я мог бы бежать, пригнувшись, совершенно невидимый издали, пока не добрался бы до ближайшего дома, чтобы позвонить в полицию.

Конечно, при этом мне пришлось бы предоставить Томаса самому себе, пусть лишь на время, но только так у меня вообще появлялась возможность спасти его.

Эти мысли крутились у меня в голове, когда вперед неожиданно рванулся Томас. Он перепрыгнул через последние несколько ступеней, и я ожидал, что он поступит, как собирался я сам, то есть рванется к задней двери, но брат сумел сунуть ступню в проем парадной двери и не дал ей захлопнуться, затем плечом распахнул ее и выбежал на крыльцо.

Это не была попытка к бегству. Томас бросился спасать свой компьютер.

– Льюис! – предостерегающе крикнула Николь, стоявшая двумя ступенями выше меня.

Прежде чем я успел хоть что-нибудь сделать, она протянула руку и сгребла меня сзади за воротник рубашки.

– Не вздумай и ты дернуться, – прошипела она, а я почувствовал, как острие ножа для колки льда покалывает кожу под моим правым ухом.

Было слышно, как снаружи сначала что-то упало, потом захрустел гравий.

Оставшуюся часть пути до двери я проделал под надежным контролем. Когда мы вышли из дома, Томас уже лежал на спине, глядя на Льюиса снизу вверх и неуклюже изогнувшись из-за рук, скованных за спиной. В паре футов от него рядом с задней дверью белого и почти лишенного окон микроавтобуса завалился набок терминал компьютера.

Льюис рывком привел Томаса в вертикальное положение. Затем они с Николь тычками подвели нас к двери фургона, которая все еще оставалась закрытой. Николь протянула руку за рюкзаком Льюиса. Он передал ей его, и она снова достала ленту, плотно обмотав ее вокруг моих коленей и лодыжек. Потом проделала ту же операцию на Томасе.

– Придется уж как-нибудь заползти внутрь, – сказала она, распахивая обе створки двери микроавтобуса, у которого впереди располагались только два сиденья, а грузовой отсек оказался пустым. Там лежала лишь кипа сложенных покрывал для перевозки мебели.

Льюис достал из рюкзака нечто похожее на зимние вязаные шапочки для лыжников, с отверстиями для глаз, носа и рта. Он напялил одну из них мне на голову, причем все отверстия оказались у меня на затылке. Вскоре донеслось злобное мычание Томаса, когда маску надели и на него. Меня кто-то тронул за плечо. Николь, подумал я, поскольку рука ощущалась меньше мужской. Она заставила меня слегка развернуться.

– Два скачка вправо, и ты упрешься в бампер, – произнесла Николь. – Сядешь на него и вползешь внутрь.

Вообще-то потребовалось три скачка, причем при третьем я чуть не упал. Ощутив бампер коленом, я развернулся, сел на край и стал осторожно перегибаться, пока плечом не уперся в днище кузова. После чего, извиваясь всем телом, я перебрался в глубь фургона.

– Эй, дурачок, твоя очередь, – услышал я обращение Льюиса к Томасу. – Забирайся внутрь и ты. Шевелись!

Микроавтобус слегка просел под тяжестью тела Томаса.

– Нам предстоит ехать несколько часов, – раздался голос Николь. – И чтобы ни один из вас не издавал при этом ни звука. Придется делать остановки – на пунктах оплаты проезда, на бензозаправках. Кто-то может подойти к окну, что-нибудь спросить или сказать. Не вздумайте делать глупости и поднимать шум. Для вас это будет означать мгновенную смерть. Кроме того, нам придется убить всякого, кто вас увидит или услышит.

– Между прочим, бензин нам нужен уже сейчас, – заметил Льюис. – Мы сожгли полный бак, пока гнали сюда из Берлингтона.

Я услышал, что кто-то начал возиться рядом со мной. Покрывала. Они разворачивали их, встряхивали, а потом закутывали нас на тот случай, если кому-то взбредет в голову заглянуть в микроавтобус. Ночью, в надетой задом наперед лыжной шапке, я даже не предполагал, что может стать еще темнее. Но я ошибался. Вокруг меня воцарилась поистине беспросветно черная тьма, а звуки внешнего мира доносились приглушенно.

Задние двери громко захлопнулись, потом настала очередь двери водителя и, наконец, пассажирской. Я не знал, кто из них сел за руль, да это и не имело значения. Ключ повернулся в замке зажигания, мотор фургона ожил. Вскоре шины захрустели по гравию, когда мы покатились вниз по подъездной дорожке от дома моего отца, прежде чем выехать на шоссе.

«Мы уже никогда сюда не вернемся», – подумал я.

У меня действительно оказалось достаточно времени на размышления в этом темном удушливом коконе.

Когда мы только отъехали от дома, я рассчитывал, что смогу более или менее определить направление движения по количеству поворотов, совершаемых фургоном. Я ведь помнил нечто подобное из какого-то кинофильма. Или это был комикс про Бэтмана? Сериал о Шерлоке Холмсе? Не важно. Главное, что герой внимательно отслеживал маневры машины, определял скорость по звуку покрышек, отмечал неровности дороги и мосты и к моменту прибытия на место знал, где находится.

Но уже после трех поворотов я не имел представления, как и куда нас везут.

Правда, через несколько минут мы сделали остановку для заправки. По моим прикидкам, это была станция «Экксон», где я сам пару раз покупал бензин после приезда в Промис-Фоллз. Но стоило нам снова тронуться в путь, как я совершенно потерял ориентир. Хотя уже вскоре не осталось сомнений, что мы встали на магистраль между штатами. Микроавтобус держал скорость от шестидесяти до семидесяти миль в час, и нам вообще не приходилось останавливаться или замедлять движение. Кроме того, порой мимо грохотали шедшие навстречу большегрузные фуры, что подтверждало мое предположение. Каждые пять – семь секунд колеса издавали легкий стук на стыках бетонного покрытия шоссе. Шины шелестели, затем слышалось: «тум». Шелестение – «тум». Шелестение – «тум». Вероятно, если бы я сидел за рулем, то не обращал бы внимания на повторяющийся звук, но, лежа на холодном металлическом днище микроавтобуса, сосредоточить свой слух было больше не на чем. Явственнее всего доносился любой шум снизу.