— И вы действительно напали на след философского камня?

— Чтобы быть до конца честным, в нашей библиотеке я несколько дней назад обнаружил копию книги, написанной монахом-францисканцем, алхимиком, как и я, сто лет назад во французском конвенте Орилак. Меня заинтересовало название «De confedentione veri lapidis»,[23]хотя имя Жана де Рупессика, так звали монаха, я еще никогда раньше не слышал. Брат Маурус, библиотекарь, принадлежащий к числу самых умных людей Монтекассино, знал о нем только то, что тот поссорился с Папой из-за своих открытий в области алхимии. Его труды запретили, а самого брата Рупессика сожгли в Авиньоне как еретика.

— Так вы пользуетесь трудами еретиков?

Алхимик бросил на Афру презрительный взгляд. А потом вынул из ящика потрепанную книжечку. Она была настолько мала, что ее можно было спрятать в рукаве, а пергаментный переплет так изгибался, словно страдал под тяжестью веса книги. В то же время из лаборатории раздался звук закрывшейся двери. Алхимик пошел туда, посмотреть, все ли в порядке, но вскоре вернулся, ничего не обнаружив, и раскрыл труд францисканца.

— Я прочел эту книгу полностью, до последней строчки. Но нигде не нашел ни единой еретической мысли. Зато на странице 144 я обнаружил наряду с теоретическими объяснениями существования философского камня под заголовком «Квинтэссенция сурьмы» следующее замечание: «Перемолоть хрупкую руду сурьмы до такой степени, пока ее нельзя будет взять в пальцы. Высыпать этот порошок в дистиллированный уксус и подождать, пока тот не приобретет окраску. Продистиллировать получившийся уксус. После этого в стеклянном горлышке алембика[24]увидишь чудо, когда кроваво-красные капли будут стекать по светлой руде сурьмы, подобной тысяче крохотных вен. То, что стечет, храни в драгоценном сосуде, потому что обладание им стоит дороже всех сокровищ мира. Это красная квинтэссенция».

— И вы уже проводили опыты?

— Нет, но сегодня это должно мне удасться с Божьей помощью.

— В таком случае я желаю вам всего самого доброго, брат Иоганнес. Если вы мне дадите возможность незаметно улизнуть.

Бенедиктинец провел рукой по лицу и ответил:

— Ворота монастыря сегодня больше не откроются. Но у меня есть clavis mirabillis, который открывает любые двери. Только нужно, чтобы никто нас не заметил.

— Если вы мне доверяете, — дерзко заметила Афра, — можете дать мне ключ и заниматься своими экспериментами. Завтра я вам его верну.

Предложение Афры показалось алхимику вполне приемлемым. Он охотно протянул ей инструмент, у которого с обычным ключом общего было то, что у него было кольцо. Там, где обычно у ключей бородка, из ствола росли железные нити.

Афра уже разобралась с дорогой. Но, дойдя до крестового хода, который вел как раз прямо к монастырским воротам, она передумала, снова поднялась по винтовой лестнице наверх и направилась к библиотеке. У двери она остановилась и прислушалась. Не услышав подозрительных звуков, она всунула clavis mirabillis в замочную скважину и повернула влево. Что-то скрипнуло, словно в замке был песок, раздался негромкий щелчок, и дверь открылась.

Афра твердо решила найти книгу со спрятанным в ней пергаментом, даже если на это уйдет целая ночь. Но с чего начинать?

Первые случайные поиски остались безрезультатными, потому что она чувствовала, что за ней наблюдают. Даже если бы она нашла «Compendium thelogicae veritatis», среди бела дня было просто невозможно вынуть пергамент так, чтобы этого не заметили.

Ее по-прежнему занимала мысль: почему библиотекарь отказался признать визит Мельбрюге? Ни брат Маурус, ни Мельбрюге не могли знать о существовании пергамента. Так к чему скрывать?

Что сильно затрудняло поиск книги, так это не только то, что библиотека в Монтекассино, несмотря на огромный понесенный ущерб, была по-прежнему одной из самых больших библиотек на Западе. Затрудняло поиск еще и то, что раздел теологии, составлявший в других библиотеках примерно треть всех книг, в Монтекассино составлял девять десятых всего количества. Более того, автор книги был неизвестен. А это означало, что нужно найти одну книгу среди семидесяти тысяч.

Пока Афра освещала покрытые пылью фолианты, возвышавшиеся над ней, словно бастионы, пока ее постепенно оставляла надежда найти в этом хаосе знаний что-то определенное, ее взгляд упал на круглую стопку сложенных друг на друга книг, ротонду, достигавшую бедер и заинтересовавшую Афру.

Подойдя поближе, девушка заметила, что тот, кто свалил здесь в спешном порядке книги, очевидно, преследовал цель что-то среди них спрятать. Сооружение странным образом напоминало «порядок» в библиотеке брата Доминика, замуровавшегося среди книг в страсбургском монастыре доминиканцев.

Мгновение Афра колебалась, потом начала перебирать книги, сначала верхний ряд, потом следующий. Ей даже не нужно было соблюдать осторожность и опасаться перепутать книги — они были сложены без какой-либо видимой системы.

Когда Афра сняла третий ряд, стала видна круглая крышка, верх деревянного бочонка. Афра вспыхнула, по спине побежал холодный пот. Когда девушка увидела клеймо на крышке, щит с широкой полосой, ведущей из верхнего левого угла в нижний правый, герб Страсбурга, сомнений больше не осталось: она нашла то, что искала.

Пергамент! — стучало у нее в висках. Пергамент! Афре казалось, она уже у цели. Но, сняв крышку и посветив фонарем внутрь, она разочарованно замерла: сосуд был пуст.

Из глаз Афры брызнули слезы бессильной ярости. И, словно не желая иметь ничего общего со всем этим, она зарылась лицом в книги. Ее охватили бессилие и разочарование.

Тут раздались голоса и звук открывшейся двери. Но поскольку эти звуки доносились не от той двери, которая вела в монастырь, а с противоположного направления, поначалу Афра не обратила на шум никакого внимания. Ведь она знала, что в монастырях есть система таинственных труб, которые странным образом передавали звуки. Но потом раздались шаги. Там, откуда они приближались, должно быть, была другая дверь.

Афра поспешно привела книги в порядок и погасила свет. Потом быстро удалилась в направлении той двери, через которую вошла в библиотеку. Девушка бесшумно закрыла дверь за собой с помощью clavis mirabillis и в темноте пошла по направлению к монастырским воротам. Волшебный ключ открыл ей ворота и выпустил на свободу.

Ночь была холодной и влажной. По дороге к постоялому двору для пилигримов Афра вся дрожала. Но вовсе не от холода, а от волнения. Хотя она и не нашла книгу с пергаментом, но все же, благодаря бочонку с гербом Страсбурга на крышке, она получила доказательство того, что Гереон Мельбрюге выполнил данное ему поручение.

Придя в свою комнату, Афра тут же заметила беспорядок в своем багаже. Она с ужасом осознала, что там были только женские платья. И, пытаясь заснуть, девушка размышляла о ночных событиях в библиотеке, а еще ее мучил вопрос о том, кто и с какой целью рылся в ее вещах.