пространство. Мы даже с ним немного «сплелись» ментально, чтобы он мог получше меня чувствовать. Для этого, правда, пришлось немного пообниматься с ним минуты три, отчего Моника заметно занервничала и красноречиво нахмурила брови: приревновала! Если бы не опасность, нависшая над Руэлем, я обязательно подшутила бы над ее слабостью… Наверное, мы все-таки с ней уже настоящие подруги. Неожиданно…

Меня грубо затолкали в грязное подвальное помещение и начали беззастенчиво облапывать, то есть обыскивать. К этому моменту я уже спрятала жучок во рту, и, к счастью, верзилы туда не полезли.

Подвал сменился очень даже приличным новенькими лифтом, медленно поехавшим вниз. Этажей насчитала не меньше пятнадцати: а Ринох-Родден не промах! Отгрохал себе целую военную базу!

К счастью, я сейчас была бодрой и почти не боялась: смелость меня «прошлой» полностью затопила мою личность. Поэтому я даже немного нахально улыбалась, когда хмурые солдаты бросали на меня оценивающие взгляды.

Ринох уже меня ждал. Восседал посреди большого красивого кабинета и что-то внимательно читал на голографическом планшете.

— Пришла? — его с виду пятидесятилетнее лицо расплылось в самодовольной улыбке. — Прекрасно! А то ведь в последнюю нашу встречу так некрасиво исчезла! И «божка» своего кинула… Пришлось забрать его с собой без утешительного приза в виде моей сладкой древней девочки…

Я сжала зубы посильнее и кисло улыбнулась. Эти противные оскорбительные интонации я узнавала все больше. Да уж, с веками Ринох стал еще большим психом, повернутым на своей «миссии».

— Да ты, садись, Идда! — указал он мне на стул и отправил охрану прочь. — Нам еще столь о многом нужно с тобой поговорить!

Я присела, а потом, как будто закашлявшись, прикрыла рот кулачком, быстро вернув жучок в руку.

Мысленно приказала ему активироваться и приготовилась ожидать Мирама.

— Так ты пришла, потому что наконец-то осознала, что соскучилась по мне? — лукаво усмехнулся Ринох, поджигая толстую темную сигару и делая первую глубокую затяжку.

— А ты не думал, что эта гадость немного укоротит тебе жизнь? — вдруг вырвалось у меня, когда едкий дым достиг моих ноздрей.

— Беспокоишься? — ухмыльнулся Ринох. — Или… наоборот, не против ускорить процесс?

— Ни то, ни другое, — бесстрастно ответила я. — Я пришла… забрать правителя обратно.

Я знала, что говорю очевидные в его глазах глупости, но моей целью было максимально рассеять его внимание.

— Да кто ж его тебе отдаст??? Я ждал его появления все тринадцать тысяч лет, поэтому о таком исходе можешь забыть! Единственно, что я мог бы тебе пообещать — это что не убью его, если ты согласишься стать… м-м… моей женщиной. Конечно, выпускать я его не собираюсь, но в виде полусумасшедшего существа он меня вполне устраивает. Будет жить на нижних этажах, и я даже позволю тебе его изредка навещать…

Ринох откровенно издевался. И над Руэлем, и надо мной.

— Слушай! И не надоело ли тебе все тринадцать тысяч лет оставаться просто чьим-то преданным псом? — постаравшись скрыть гнев и отвращение, проговорила я. — Твой хозяин Мерфиох уже несколько месяцев, как благополучно мертв, а ты до сих пор, как преданная собачонка, блюдешь его желания… Не пора ли стать собою и найти себе занятие получше?

Ринох побледнел и сжал зубы, однако почти сразу же пренебрежительно поднял бровь.

— И ты думаешь, я в это поверю? — процедил он. — Откуда тебе знать, что с лордом Мерфиохом?

— Он был здесь недавно, жил в человеческом теле, а потом был развеян до атомов… Могу, конечно, показать тебе пару мыслеформ того события — ты, я думаю, знаешь, что это такое, но, пожалуй, ты не склонен мне верить…

Что такое «мыслеформы» и как поделиться ими с другим человеком, мне объяснила Моника. Как опытный эмпат, она хорошо в этом разбиралась. Вот только все эти разговоры велись мною, скорее, как способ отвлечь его внимание, а не как возможность в чем-то его убедить.

— Не думай, что все эти россказни помогут запудрить мне мозги, Идда, — проговорил Ринох мрачно. — Я не отпущу твоего «божка» хотя бы потому, что он однажды чуть не сделал из меня слюнявого идиота!

— Он поступил так потому, что ты и твои люди убили мою семью и множество других ни в чем не повинных людей! — вспылила я и крикнула ему это в лицо. — Ты заслужил подобную смерть!

Да, возможно, мне не стоило провоцировать этого безумца, но изнутри поднялась давно погребенная прошлая боль и жажда восстановить справедливость.

Лицо Риноха побагровело от ярости, и он медленно поднялся со своего места.

— Ты еще пожалеешь об этих словах! — процедил он сквозь зубы и, нажав кнопку связи, отдал приказ…

Дочь Дииморы…

Исида

Ринох отдал распоряжение открыть камеру номер восемь и, схватив меня под руку, грубовато потащил за собой. Молча.

Я надеялась, что, сыграв на его чувствах, заставлю его отвести меня к Руэлю. И я не ошиблась: этот бывший кочевник почти не изменился с тех давних пор. Глупый, самонадеянный идиот…

«Камера» представляла собой большое полутемное помещение, совершенно пустое, и лишь на стенах его висели страшные орудия: цепи, кандалы, пики, даже пара сабель в древнем стиле: похоже Ринох все еще живет своим прошлым…

И на фоне одной белой стены в цепях висел Руэль.

Мое сердце похолодело при виде его безвольно опущенной головы и местами разорванной одежды. Видимо, Ринох времени зря не терял: отыгрывался на полумертвом зоннёне, как последний подонок. Только действительно трусливые ничтожества способны издеваться над теми, кто уже не может дать достойный отпор.

Ненависть в сердце всколыхнулась мощной волной, и я остро ощутила, что мои чувства уловил Мирам. Это хорошо. Пусть они послужат ему знаком, что уже пора действовать.

— Вот, смотри на своего ничтожного «божка» и увидь, что он такой же мусор, как и любой самый последний отброс Ишира! — прошипел сумасшедший генерал, грубо толкая меня в центр камеры. — Я хочу, чтобы ты своими глазами увидела, как я ломаю это существо и делаю грязью под своими ногами, мешком костей, пускающим слюни… А когда я сломаю его, то тебе придется сделать и свой последний выбор: или ты пойдешь его путем, или наберешься ума и примкнешь ко мне…

Руэль на стене дернулся и с трудом приподнял лицо. Спутанные волосы прилипали к коже. Часть из них была грубо срезана, остальные всколочены. Одна скула Руэля казалась черной из-за сильного удара по лицу, но взгляд его был осмысленным. Он смотрел на меня и даже сейчас словно просил не беспокоиться и позаботиться о