видели эту женщину. Колетта любой ценой избегала публичных выступлений, поскольку они лишь порождали слухи о ее немощи.

— Колетта Рок'Рю, — ответил он. — Когда… — слово запнулось. Он снова подумал о Петре. Его сестра пережила ту же боль, что и он, а может быть, и хуже. Он не сломался, не позволил боли взять над собой верх. — Когда меня не станет, Каин станет Син'Оджи и Доно.

Кварех закрыл глаза, сделав глубокий вдох. Стазис. Неподвижность. Он должен был упорствовать, должен был держаться.

— Когда Каин'Рю и Ари'Кин вернутся, пришлите их ко мне…

— Доно, что мы можем сделать? — безнадежно спросил один из мужчин.

Неужели он не слышал ни слова из того, что говорил Кварех? Смерть была неизбежна.

— Поглощение поддержит меня… но не спасет. — Это было единственное, что он знал, что сказать.

Не стоило удивляться, когда через некоторое время они вернулись с сердцем в руках. Кварех хотел отказаться. Без сомнения, оно было вырезано из какого-то обитателя подводных островов, кого-то под сенью Дома Син, которого он должен был защищать. Но его разум был в бреду и сосредоточен только на одном — снова увидеть Арианну. Он должен был увидеть ее снова. Это было стремление, превосходящее все остальные. Желание, способное довести человека до безумия.

Он подносил сердце к губам и ел, а когда уже не мог есть сам, его кормили им. Каждый кусочек был меньше предыдущего, жевать он стал медленнее.

Но все же он держался.

Он держался до тех пор, пока не увидел белый цвет на фоне разноцветного мира — мирная передышка для глаз, перегруженных слишком ярким калейдоскопом, в котором он оказался. Он держался до тех пор, пока рокочущий голос Кейна не вернул его сознание на поверхность непроглядной тьмы, в которой он тонул. Он держался до тех пор, пока снова не почувствовал на себе ее руки.

— Ари…

— Кварех, мне нужно, чтобы ты выслушал меня. — Ее голос был торопливым, тонким, неистовым.

Он устало улыбнулся. Ей приходилось быть сильной до самого последнего момента их совместной жизни. Назовите его романтиком или просто сумасшедшим, но он не хотел бы, чтобы было иначе.

— Кварех, послушай, останься со мной. Ничего не выйдет, если ты не будешь меня слушать. — Она говорила слишком быстро, чтобы он мог вслушиваться, и в ее голосе слышалась странная интонация, которую он не сразу узнал. — Каин, помоги мне усадить его. Он должен быть в сознании — у нас есть только один шанс.

Кварех застонал в знак протеста, когда его подняли на ноги. Стон перешел в шипение боли. Словно толчки его крови оживили яд, распространив его дальше по венам. Их усилия уже давно были бесплодны. Три сердца, теперь уже холодные и лишенные магии, лежали на кровати вокруг него.

Но Арианна все равно прижалась к нему. Он чувствовал ее руки вокруг себя. Он чувствовал ее силу. Его тело жаждало ответить ей тем же.

— Я знаю, каким должно быть мое благодеяние. — Теперь она говорила шепотом. Мягкий и низкий, как у возлюбленной, как он всегда хотел услышать, чтобы она говорила с ним. Тепло окутало его, тепло в облике женщины. — Слушай внимательно, Кварех, потому что все волшебство мира будет твоим, чтобы увидеть, как исполнится мое благодеяние. У тебя не будет выбора. Ты должен сделать это ради меня.

Он прислонился к ней, позволяя ее голосу проникать в него. Это было то, чего он хотел. Это то, чего он ждал. Это было то, что заставляло его цепляться за жизнь. Чтобы выполнить контракт, который он заключил с рейфом.

— За мое благодеяние я хочу… Я желаю… Я желаю, чтобы ты исцелился, стал сильнее, чем был до этого, полностью и окончательно. Кварех, за мое благодеяние я хочу, чтобы ты жил.

Слова отозвались в нем эхом, и вместе с ними магия взорвалась заново.

62. Арианна

Она почувствовала, как он вернулся к ней.

Магия, обычно пахнущая древесным дымом, приобрела новую глубину. Насыщенный аромат рассеялся, словно открылось окно в некий потусторонний мир, и комнату наполнил хрустящий запах, похожий на дождь. Арианна продолжала прижиматься к нему, крепче, чем могла бы признаться в будущем любому, кто осмелился бы пересказать этот момент.

Она сомневалась, что это поможет магии. Скорее, наоборот, мешало, ведь она ставила Кварех новые синяки, которые его магия должна была залечивать. Но ей было не до логических размышлений. Все, чего она хотела, — это чтобы он вернулся к ней. До этого момента все ее желания были связаны со смертью — смертью Финнира, Ивеуна, мирной смертью ее старых друзей и возлюбленной, когда не оставалось других вариантов. Но теперь она желала жизни. Долгой и плодотворной жизни для него.

Сначала это была судорога. Движение в бицепсах, которое могло быть не более чем инстинктом или непроизвольной реакцией. Но затем оно повторилось.

Его руки обрели движение, возвращаясь к жизни. Дождь превратился в дым, и Кварех снова стало легко дышать. Звуки его жизни заполнили ее уши — смещение его движений, его выдохи на ее щеке. Он обнимал ее, отвечая с таким же пылом, с каким она обнимала его.

Арианна не хотела открывать глаза. Что, если она ошибалась? Вдруг все это иллюзия отчаявшегося разума, не способного справиться с потерей другой любви?

— Арианна… — вздохнул он, достаточно тихо, чтобы она могла солгать себе и сказать, что не слышала его.

Но она услышала, и этот звук заставил ее подавить вздох облегчения. От эмоций ей захотелось закричать, заплакать или рассмеяться, но она ничего этого не сделала. Она просто прижалась к любимому мужчине и сглотнула от облегчения. Ведь Каин наблюдал за ней, и она могла позволить ему стать свидетелем лишь многого.

Мышцы Квареха окрепли, спина выпрямилась, дыхание выровнялось. Он продолжал держать ее, и его сердце снова забилось ровно и сильно. Этот звук Арианна могла слушать днями, а то и годами.

Наконец он отстранился и просто уставился на нее с таким удивлением, какого она еще ни у кого не видела.

— Ты спасла мне жизнь.

— Ну, для Лума было бы очень неудобно, если бы мужчина, который заключил сделки ради нашей свободы, просто взял и умер. — Она не могла сказать, что чувствует на самом деле — даже если бы захотела, а она не хотела. Это было слишком страшно и слишком романтично, чтобы произносить вслух. — К тому же я очень, очень ненавижу эту женщину. — Она кивнула в сторону трупа Колетты, более чем немного расстроенная тем, что Кварех еще