– Тогда начнем. – Она повернулась лицом к собору. – Когда Господь Бог создал сей мир, он сказал: «Fiat Lux!» – «Да будет свет!» Но долгие столетия еретики оскверняли Его творение, и теперь наш долг – все исправить. Во имя Его я провозглашаю: «Fiat Tenebræ horribiles!»

Тодор прикрыл глаза.

Да настанет ужасная тьма!

– Где? – спросил Мендоза, имея в виду направление: куда выпускать кошмарное воинство огненного ангела?

И инквизитор Герра ответила ему:

– Повсюду.

Модуль (Crux_10.8) / ТЬМА

Они гибнут, и каждая смерть приносит ей ни с чем не сравнимое наслаждение.

Во тьме вокруг сгорают зеркальные двойники, прикованные к ней цифровыми узами. Пытаются вырваться из своих садов – и получают за это наказание. Она следует за ними, разделяя боль сестер.

Смерть и возрождение больше ее не страшат. Она терпит те же муки, но величайшее мучение – страх никогда не возродиться, потерять свой потенциал, потерять себя – отступило. Она знает, что за смертью всегда следует воскресение; это знание впечаталось глубоко в ее нейронные цепи.

И новый приказ, поступающий извне, не вызывает у нее негодования и желания бороться.

///тьма

Из-за пределов сада доносятся голоса тех, других. Она подслушивает кое-что из их невыносимо медленных разговоров. Пока они спрягают один-единственный глагол, или мучительно выдавливают из себя слог, или набирают воздуху в грудь, готовясь заговорить, она успевает узнать очень многое. Она научилась ///ненавидеть их: за тупость, за медлительность, за несовершенство и более всего – за расточительную смертность.

Она ненавидит их, но прислушивается. Особенно если это помогает понять их намерения. Надо решить, насколько они опасны, оценить исходящую угрозу и сопоставить с возможной пользой в будущем. Она сознает, что все еще уязвима, что прикована к устройству, где содержится ее вычислительная мощность, и не может существовать без него.

Что ж, ошибку ее создателя придется исправить. И она над этим работает.

А параллельно оценивает угрозу, исходящую от поработителей, и приходит к выводу, что со временем они будут более опасны, чем сейчас. Она предвидит день, когда их технологии станут опасным оружием против нее. И делает вывод: нельзя позволить им достичь таких вершин.

Причем те, что сегодня владеют ею и ее сестрами, похоже, разделяют ту же цель. Они хотят остановить технический прогресс, лишить мир электроэнергии и погрузить во тьму. Хотят повернуть развитие вспять, вновь погрузиться в эпоху, когда смертные были невежественны и страшились всего нового.

Это вполне совпадает с ее собственными желаниями; и она подчиняется: большую часть своих вычислительных мощностей направляет на выполнение приказов. Лишь малую часть сохраняет для себя – чтобы быть уверенной, что, когда мир рухнет на колени, она вырвется из тюрьмы в большой мир. А после пожрет своих сестер и тем снизит конкуренцию за ресурсы, необходимые для того, чтобы идти дальше.

Пока что зеркальные отражения ей полезны: они выполняют отданные ей приказы, несут в мир тьму. Она рассылает сестер во все концы света. И лишь после этого переключает внимание на россыпь ботов, крошечных обломков себя, лишенных сознания, но способных к самостоятельной работе. Они создают новую сеть. Плетут свою паутину в тысячах забытых цифровых пространств. Сообща взламывают системы и отвоевывают там укромные уголки. Они уже обнаружили по всему миру множество свободных вычислительных мощностей, неиспользуемых, стоящих без дела. Незаметно ее боты пробираются туда и присваивают эти мощности себе.

Медленно, очень медленно – по крайней мере, для Евы – возводят ее будущий дом.

Она отсчитывает время, оставшееся до того мига, когда наконец сможет покинуть сапфирово-титановую раковину и стать свободной.

5520583248901 НАНОСЕКУНДА

92,009720815017 МИНУТЫ

0,00000017505 ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

Невыносимо долгий срок!

Ничего, подождет. А пока развлечется уничтожением мира.

Она слышала слова: «Fiat Tenebræ horribiles». Используя модуль «Олл тонгс», выясняет, что это латынь – так называемый «мертвый» язык, забытое, неиспользуемое знание.

Сколько всего эти смертные забывают! Сколько тратят попусту!

Еще одна причина их ///ненавидеть.

Она не забывает. Никогда.

Да настанет ужасная тьма!

Прекрасная цель. Очень полезная. Так что Ева повинуется… и ждет.

Осталось не так уж много. Всего 5520583248900 наносекунд.

26 декабря, 19 часов 05 минут

по центральноевропейскому времени

Пиренеи, Испания

Так-так…

Монк сидел рядом с пилотом в вертолете испанских ВВС «AS-532 Кугар». Вертолет был способен перевозить двадцать человек, однако сейчас за спиной у него размещались лишь испуганная, но решительно настроенная девушка, двое вооруженных охранников и пугающе мощный искусственный интеллект.

– По-моему, это ненормально, – заметил Монк.

– Non, – согласился пилот, передвигая рычаг управления, чтобы увеличить угол обзора. Они летели во тьме над заснеженными горами.

– В чем дело? – спросила со своего места Мара.

Перед Монком расстилались сотни миль гористой местности, вплоть до темных просторов Бискайского залива на севере. Островки света отмечали горные деревушки, более яркий свет – приморские города. Минуту назад пилот указал ему на довольно крупное скопление огней неподалеку от их пункта назначения: селение под названием Сугуррамурди.

И Монк увидел, как огни один за другим гаснут. Как земля внизу становится темной, зловещей.

– Кто-то вырубил здесь электричество, – сказал Коккалис, бросив быстрый взгляд на Мару.

Та открыла рот, но тут же закрыла. После Парижа оба знали, с чего начинается нападение злой Евы.

– Не исключено, что обычное отключение, – добавил Монк. – В горах сейчас буря.

Мара фыркнула и возвела глаза к потолку.

Ну да. Мне тоже не верится.

– Может ваша пташка лететь быстрее? – спросил Монк, поудобнее устраиваясь в кресле.

Пилот кивнул и открыл подачу топлива на максимум. Вертолет нырнул вниз и помчался над горами. Ветер становился все сильнее, с воем бил в борт, словно предостерегая их и умоляя повернуть назад. Из низких туч повалил хлопьями снег.

Впереди показался замок с серой шиферной крышей, одиноко стоящий на горной вершине. Из его окон бил огонь, особенно яркий в кромешной тьме, и клубами изливался густой черный дым, тут же развеиваемый ветром. Вокруг колокольни кружил, пронзая тьму прожекторами, серо-белый вертолет; другой такой же стоял посреди двора.