— Мы будем действовать в соответствии с общепринятым этическим кодексом межпланетных контактов, — известили нас затем. — Но полностью пренебречь мерами безопасности не можем. С вами будет говорить очень важная персона.

Последняя фраза заставила брови полезть на лоб не у меня одной. Переглянувшись с Брэном, со мной и с Аркадайосом, Рэй наконец принял решение.

— Хорошо, — объявил он. — Девять членов нашего экипажа и девять — вашего. Обязуемся не использовать оружие без крайней необходимости, но оставляем за собой право любым способом защищать собственные жизни. Входите медленно и по одному. Мы находимся в командном отсеке. Это второй этаж, наверх поднимает лифтовая платформа. Ждем. — Разблокировать двери!

Мы сосредоточились возле панели управления. Пришлось немного потесниться, и сидячих мест хватало не на всех, зато так мы были увереннее в себе, физически ощущая поддержку друг друга. Вскоре в отсек стали один за другим заходить освеномы. В первых несложно было определить охранников: они были вооружены, хотя, соблюдая условия договоренности, не держали нас на прицеле и быстро рассредоточились вдоль ближайшей к дверям стены. Их было шестеро. Наиболее колоритный манкорианец вошел седьмым. Он двигался неспешно, величаво, я бы даже сказала царственно. Его грудь и живот обхватывал весьма своеобразный по нашим меркам пояс — широкий, жесткий, зигзагообразный. Красный цвет чередовался на нем с желтым, и я вдруг сообразила, что именно такой была расцветка манкорианского корабля. Возможно, это были государственные или даже общепланетарные цвета, а может быть, цвета герба определенной фамилии. Освеном шагал, высоко держа голову, и мне подумалось, что даже кольцо его глаз выглядит как царственный венец.

Следом за ним, держась на почтительном расстоянии, вошли еще двое. Как вскоре выяснилось, один из них был переводчиком — тем самым, который обращался к нам до сих пор через микрофон. В точной же функции второго я так и не разобралась. Возможно, советник или просто сопровождающий своего господина слуга.

Мы застыли, практически не шевелясь, и не играли сейчас в радушных хозяев. Гости были незваными и не так чтобы желанными, и мы без зазрения совести предоставили им самостоятельно устраиваться в отсеке, превратившемся в зону ведения переговоров.

Освеном в зигзагообразном поясе сел первым, выбрав себе одно из наиболее удобных кресел. Переводчик поспешил занять соседнее место.

— Я — Чарвокоррен, правитель Манкора.

Эти слова были сначала произнесены на незнакомом нам языке, вне всяких сомнений манкорианском, затем переведены специалистом на новоземский. Иолетрия что-то тихо шепнула лингуану, Аркадайос покосился на спину зверька. Похоже, они проверяли на соответствие утверждения правителя и предложения, озвученного толмачом.

Вновь полилась освеномская речь, в которой неожиданно промелькнуло слово «президент» или очень похожее сочетание звуков. Объяснение нашлось быстро, стоило только переводчику сделать свою работу.

— В вашей политической системе титул, наиболее близкий к моему, — это «президент».

— Президент — не титул, а должность, — прошептал Джекки, но Гайка одернула его, двинув локтем в бок.

Между тем Чарвокоррен обвел нас немигающим взглядом нескольких глаз.

— Кто из вас капитан Рейер Макнэлл? — требовательно спросил он.

Рэй не счел нужным юлить и прятаться.

— Я, — откликнулся он, выступая вперед, и, сложив руки на груди, стал ждать продолжения. При этом его бластер мирно покоился в кобуре на поясе. — Бывший капитан, — безэмоционально уточнил он.

— Капитаны не бывают бывшими, — возразил президент.

— Отчего же? Они выходят на пенсию, или их увольняют, — не согласился Рэй.

— Значит, они становятся капитанами на пенсии или капитанами уволенными, — констатировал по-манкориански Чарвокоррен, а вслед за ним по-новоземски — переводчик.

— Допустим.

Спорить не по существу Рэй не желал, а может, был в чем-то согласен с президентом.

— Вы служили в военно-безвоздушных силах альянса, затем были осуждены за убийство, но совершили побег из тюрьмы, а потом и с планеты, — продолжал освеном, будто они и не отклонялись от темы.

— Благодарю вас, мне об этом известно.

На лице Рэя не дрогнул ни один мускул, манкорианец тоже никак не отреагировал на шутливый, но дерзкий ответ. Однако хорошо они умеют собирать информацию! Впрочем, стоит ли удивляться, если перед нами действительно президент целой планеты?

— Мне совершенно безразличны законы Новой Земли и их нарушения, — спокойно сообщил Чарвокоррен. Немного подумав, добавил: — Впрочем, пожалуй, не стоит сообщать об этом вашему правительству. Насколько я успел понять, людям обидно слышать подобные утверждения.

— А вам это не было бы обидно? — подал голос Кен.

Освеном качнул головой вправо, затем влево, будто колебались из стороны в сторону старинные весы.

— Обидно? Нет. Безразличие — значит отсутствие подпитки. Когда нет питания, это печально. Досадно. Но не обидно. Вы же не обижаетесь на электричество, если в вашем доме выходит из строя розетка?

Это был риторический вопрос, и мы вежливо промолчали. Но не все. Док, разглядывая президента как очередной предмет исследования, поинтересовался:

— То есть люди и освеномы для вас — розетки?

— Да, — не больно-то и раздумывая, ответил Чарвокоррен. — И освеномы, и люди, и другие разумные существа — это источники питания.

— Это очень грустно, — заметил Джекки.

— Да, я вижу, что грустно, — улыбнулся президент, переведя на ботаника взгляд по меньшей мере трех глаз. — И это хорошо. Грусть — это подпитка.

Беднягу Джекки передернуло. Вжав голову в плечи, он подался назад, словно отступая перед раззявленной пастью зубастого чудовища. Все это не ускользнуло от проницательного освенома.

— Вы не совсем верно понимаете, что такое энергетическая подпитка, — спокойно отметил он. Так спокойно, что мне даже подумалось: а не задевает ли его самого его же собственная безэмоциональность? — Вам кажется, это как если бы я откусил, например, ваше ухо.

Джекки инстинктивно поднес руку к левому уху, то же самое начали было делать и другие члены экипажа, но быстро себя одернули.

— Но если я съем ваше ухо, — продолжал Чарвокоррен, якобы не обративший внимания на столь острую реакцию слушателей, — у вас его не останется. Есть, конечно, второе ухо, но это совсем не то же самое, что два. Для человеческих особей вообще важна симметрия. С эмоциями происходит иначе. Это больше похоже на солнечные лучи. Как называется звезда вашей родной системы? Рейза? Так вот, представьте себе, что греетесь в лучах Рейзы. Вам становится тепло, но света на планете от этого не меньше. Солнце тоже ровным счетом ничего не теряет. Всем хорошо.

Меня несказанно удивила романтичность такого сравнения. Никак не ожидала ни от освеномов вообще, ни от этого конкретного их представителя описаний природы и красивых метафор. Впрочем, возможно, с точки зрения самого Чарвокоррена ни о какой романтике речи и не шло. Он просто нашел аналогию, оптимально подходящую для аргументации.