Ох, нет, надо держаться. Если следом не пойдут другие отряды, а они наверняка не пойдут, ну, разве кроме тельцов, такая атака станет самоубийственной глупостью. Сотни скорпионов погибнут ни за что, вогнав остальных в еще большее уныние и воодушевив врага. Нет, или должно действовать все войско разом, или…

Сделав жест, Рикатс подозвал Мекита, и дал ему еще одно поручение. Тот умчался исполнять.

На армию обрушился новый град стрел и снарядов, и не прекращался несколько минут. Стрельцы и девы огрызались, их луки и пращи работали без остановки, но стрелков было слишком мало. Щиты помогали скверно, жалящие наконечники находили щели и зазоры и впивались в живую плоть. Строй огласился стонами и проклятьями.

А после ударила фаланга, и Рикатс возблагодарил богов за то, что его люди стоят не в центре. Мир потонул в звоне, треске, грохоте, отчаянной брани, воплях, хрипах. Сверкали клинки, копья, ломаясь, выстреливали фонтанами щепок.

Как и ожидал Лоот, основной удар пришелся в центр, туда, где стоял отряд козерогов. Превосходные копейщики, они сделали то, чего от них ждали полководцы — заставили фалангу сбавить темп.

— Все готово, — это Мекит вновь возник будто из воздуха. — Ждем твоего приказа.

— Ждите, — кивнул Рикатс. — И молитесь, чтобы его не последовало.

Рикатс и сам молился. Молил богов о том, чтобы другие генералы оказались правы, а он — неправ. Чтобы непуганный настоящими битвами враг сник, встретив ожесточенное сопротивление в центре, и отступил, чтобы их пассивное топтание на месте не внушило ему ложных надежд, не распалило его боевой дух. Чтобы…

— Почтенный Рикатс… — снова Мекит: дергает за рукав, тычет пальцем куда-то вправо.

Парню не пришлось заканчивать фразу, Рикатс увидел все сам.

Вал разбойников, двигавшийся за фалангой, разделился надвое, и правый отряд, сомкнув щиты, стремительно приближался прямиком к позициям Рикатса. Клубившаяся над полем пыль мешала рассмотреть что-либо на расстоянии дальше пары сотен шагов, но скорпион готов был поклясться, что и на левом фланге происходит то же самое.

В лучах опускающегося к горизонту солнца первые ряды сверкали начищенными латами и выглядели весьма устрашающе. Шагов за пятьдесят до оврагов строй вдруг раздался в стороны, и между рядами стали просачиваться десятки воинов, тащивших сколоченные из длинных досок мостки, жерди и большие плетеные щиты. Вместе с этими на поле высыпали десятки лучников и пращников. Оружие держали наизготовку, всем видом показывая, чем грозит любая попытка помещать саперам.

— Глаз, может, и дурак, — прошипел Рикатс, — но за ним явно есть кому присмотреть. Что ж, и у нас найдется пара сюрпризов.

Взмахом он дал знак трубачу. Взревела медь. Повинуясь сигналу, солдаты-овны, которых поровну распределили по двум крыльям войска, подняли до того лежавшие на земле огромные щиты, превратив берег оврага в подобие крепостной стены. Их была всего сотня, тем не менее, они встали на пути противника практически непреодолимой преградой.

Рикатс подал другой знак, и немногие лучники, которых ему удалось заполучить, натянули тетивы.

— Давай! — крикнул Рикатс.

Со злым свистом сотни стрел полетели во врага. Несколько саперов и стрелков рухнули на землю. Еще залп — и потери противника еще увеличились. Поднялась суета. Побросав орудия, дюжины две саперов бросились назад в надежде укрыться за щитами пехоты. Стрелки принялись осыпать снарядами овнов; огромные щиты дробно затрещали, будто на них обрушился крупный град.

Рикатс поднял руку, готовясь скомандовать третий залп, как вдруг по строю вражеской пехоты будто прошла огромная трещина, расколовшая его на две части, и в глубине ее…

Рикатс так и застыл с поднятой рукой, не отрывая глаз от чудовища, явившегося ему. Разлапистая катапульта, настолько огромная, что, казалось, была способна метать бревна — вот что припасли люди Глаза для непокорного противника. Она была взведена, массивный бронзовый наконечник снаряда поблескивал в лучах солнца. Вражеский строй раздался еще трижды, пропуская еще три кошмарные машины.

Короткий миг невыносимого напряжения — и все четыре катапульты выстрелили разом. Снаряд одной — самой дальней справа — пролетел слишком высоко, но остальные…

Два щита, брызнув щепками, рухнули на солдат. Третья стрела, пройдя между щитами, врезалась в строй, проделав в нем огромную брешь. Воспользовавшись замешательством, лучники Глаза обрушили на солдат Рикатса град стрел. Дюжина смельчаков, бросившихся поднимать поваленные заграждения, погибла на месте. К заграждениям, прикрываясь щитами, устремились еще несколько человек, но искусные лучники Глаза били по ногам, целили в щели между доспехами, всеми силами затрудняя восстановление импровизированной крепости.

Тем временем саперы на той стороне, подхватив мостки, бросились к оврагу. Рикатс дал знак стрелкам, но их усилия не имели особого успеха: латники Глаза, бегом преодолев оставшиеся до оврага полсотни шагов, закрыли саперов щитами.

Последовал новый залп катапульт, причинивший еще большие бедствия. Сразу вслед за ним саперы перекинули через овраг несколько дюжин мостков, и самые отчаянные воины бросились по ним на другую сторону. Завязался бой. Солдаты Глаза ворвались в бреши, пробитые катапультами, и упорно продвигались вглубь, стремясь рассечь строй на несколько частей. Бойцы Рикатса дрались геройски, но были слишком измотаны, чтобы противостоять врагу.

Тем временем запыхавшийся вестовой доложил, что далеко на правом фланге через овраг перебрался еще один отряд, и теперь стремительно приближается, норовя зайти в тыл. Еще четверть часа, — сказал он, — и они будут здесь.

Медлить дальше не имело смысла. Пусть задумка была безумна и сулила верную гибель, другого выхода не оставалось.

— Мекит, пора! — Рикатс пытался перекричать шум разгоревшейся битвы. Кивнув, парень умчался выполнять приказание.

У Рикатса оставалось не больше пары минут, чтобы оглядеться. Фланг пока держался, однако, хотя бойцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление, бреши, проделанные катапультами, и наводненные головорезами Глаза, неумолимо расширялись. Стена из огромных щитов, изрядно порушенная, все еще удерживала основные силы противника на другом берегу оврага, но было очевидно, что это ненадолго.

В центре дела обстояли тоже не блестяще. Фаланга продолжала натиск, заставляя объединенное войско медленно, но неостановимо отступать к Ариссе. Они почувствовали свою силу, эти шакалы, почуяли слабину врага, и теперь, чтобы отыграть один единственный шаг назад, придется сделать дюжину шагов вперед!

Проклятье! Какого рожна он тянул столько времени, ведь знал же, чем все обернется! Нужно действовать, действовать сейчас, пока у бойцов осталась хоть капля надежды!

Заслышав цокот копыт, Рикатс обернулся. Мекит вел в поводу двух здоровенных коняг.

— Самые огромные, каких только удалось найти, — парень осклабился, довольный собой. — Одного увел у Лоота, одного — у кого-то из раков. Выбирай, почтенный.