Вся идея программы LEAD основана на стремлении оградить неопасных для общества ее участников от контактов с надзорными органами, которые не только мешают эффективному лечению, но и реально способствуют росту числа повторных арестов и тюремных приговоров. Происходить это может разными путями. Во-первых, судебная система в своей работе не опирается на качественную медико-клиническую экспертизу, а это значит, что обвиняемых могут принудить к прохождению неэффективного, а иногда и вредного лечения. При таком подходе к оценке состояния обвиняемых экспертизу часто поручают людям, не имеющим ни докторской, ни магистерской степени, то есть людям, не способным оценить психиатрическую составляющую зависимости, а это, в свою очередь, приводит к неудачному лечению и повторному тюремному заключению.

Во-вторых, наркотические суды были учреждены на основании ложной концепции о том, что наказание должно быть неотъемлемой частью лечения. Это приводит к выбору грубых и жестоких методов избавления от наркотической зависимости. Такое предубеждение не только приводит к выбору неудачного лечения, но и пропитанным атмосферой насилия центрам реабилитации. Одна треть пациентов, проходивших лечение по поводу лекарственных зависимостей, включая и алкогольную, были направлены на лечение уголовными судами, а в некоторых программах доля таких пациентов приближается к 80 или даже 90 процентам – согласно данным Кервина Кея, социолога, изучавшего состояние наркотических судов и антинаркотического лечения в Нью-Йорке. Это означает, что многие лечебные программы в своей работе ориентируются не на нужды своих пациентов, а на требования работодателя, которому они служат. У сотрудников таких лечебных и реабилитационных центров нет стимулов для улучшения качества помощи пациентам, увольнения жестоких сотрудников, улучшения условия содержания пациентов и избегания жестокостей в их отношении, потому что для пациентов единственной альтернативой является тюремное заключение, а также потому что карательный подход считается единственным эффективным способом лечения. Далее, в случае рецидива или нарушения режима за решетку отправляется пациент, а не плохо подготовленный сотрудник или неадекватный руководитель лечебного или реабилитационного центра.

Очевидно, что такой подход – это антитеза полезной практики, особенно при опиатной зависимости, при которой золотым стандартом является заместительная терапия. Наркотические суды часто не принимают в расчет пользу поддерживающей терапии, потому что она не является карательной. Согласно проведенному в 2012 году исследованию, всего треть наркотических судов соглашаются на заместительную терапию как на элемент принудительного лечения, а 50 процентов судов полностью ее отвергают. Такая политика совсем недавно привела к четырем случаям смерти от передозировки в результате отказа в поддерживающей терапии или вследствие ее резкого прекращения. Возможно, таких смертей было больше, но этого никто не знает, потому что наркотические суды не обязаны отражать смертность в отчетах о результатах своих решений.

По сути, система наркотических судов позволяет судьям практиковать лечение, не имея на это официальной лицензии, то есть принимать решения относительно методов лечения, что никогда не допускается в отношении любых других заболеваний. Ни один судья, столкнувшись в процессе с обвиняемым, страдающим каким-либо душевным расстройством, не скажет, что этому подсудимому надо назначить халдол, но нельзя назначить риспердал или что подсудимому показана вербальная, но ни в коем случае не когнитивная психотерапия. Но наркотическим судам почему-то позволено отказывать подсудимым в лекарственном лечении, являющемся стандартом в медицине, а также решать, какие программы следует посещать подсудимым, страдающим зависимостями.

Напротив, участники программы LEAD сами решают, какое лечение они будут получать, и самостоятельно выбирают программы, соответствующие их личным целям. Так как программа LEAD опирается на стратегию уменьшения вреда, она поддерживает проведение заместительной терапии, потому что та позволяет спасать жизни. Программе чужда карательная идеология, которая препятствует свободному выбору методов лечения. Далее, помогая пациентам избегать ареста, программа снижает их число, а значит, снижает и риск потери работы, каковая становится неизбежной при аресте. Этот подход не сковывает участника программы, так как не превращает рецидив зависимости в уголовно наказуемое деяние.

Программа LEAD имеет еще одно преимущество перед наркотическими судами: по крайней мере, в Сиэтле, где она была учреждена, удалось объединить соперничавшие ранее группы и системы, заставив их работать совместно, помогая друг другу. Это объединение состоялось благодаря уникальному сотрудничеству Лайзы Даугор, общественного защитника, которая вчинила иск городскому отделу полиции по обвинению в расовой дискриминации, и Стива Брауна, начальника наркотического подразделения того самого отдела. Программа была организована с участием сотрудников полиции, прокуроров, членов городского правительства, специалистов по уменьшению вреда и представителей общественных организаций. Такая слаженная совместная работа не только позволяет эффективно помогать людям, но и менять бесполезную или вредную практику, например вычеркивание зависимых из очереди на заместительную терапию метадоном из-за ареста.

В конечном счете, говорит Даугор, идея создания LEAD заключается в том, чтобы сделать полицию больше похожей на противопожарную службу. Когда начинается пожар, люди с надеждой и радостью видят приближающиеся красные машины, их никто не боится, не смотрит на них, как на оккупантов, от которых надо спасаться, куда глаза глядят. Если же сотрудники полиции принимают участие в деятельности программы LEAD, то меняются их отношения с людьми на улицах. Такие полицейские начинают понимать, что за каждой зависимостью прячется тяжелая психическая травма и что прием наркотиков – это не вызов обществу, а попытка оказать себе помощь, пусть и неадекватная. Полицейские, кроме того, начинают видеть, как люди меняются к лучшему, а не сталкиваются с ними, только когда случается что-то экстраординарное.

Один полицейский, Виктор Мэйс, рассказал в интервью газете «Хаффингтон Пост», что впервые поверил в эффективность программы LEAD, когда заметил исчезновение с улицы двух упрямых нарушителей общественного порядка. «Эти два парня болтались на улице каждый день: они курили кокаин, нарушали порядок, торговали наркотиками, помогали торговать другим, доставали знакомым наркотики, воровали в магазинах», – рассказывал Мэйс. Однако, после того как эти люди стали участниками LEAD и прошли реабилитацию, он перестал их видеть. Один из них даже пришел как-то раз в полицейский участок, сказал, что теперь у него есть деньги, потому что он перестал покупать кокаин, и показал Мэйсу свои семейные фотографии.

Во многом LEAD можно считать робким движением в направлении декриминализации. В графстве Глостер, в Массачусетсе, где процветал незаконный прием лекарственных опиатов и героина, полиция тоже предприняла шаги в том же направлении, что и полиция Сиэтла. Зависимых перестали арестовывать за употребление наркотиков, а стали помогать людям начать лечение. О пользе такого подхода начинают задумываться в управлениях полиции и других городов. Это хорошее начало, но впереди еще много работы. Полиция по долгу службы исполняет закон, и если эти законы не изменить, если не сделать обладание наркотиками для личных нужд ненаказуемым, то люди, страдающие зависимостью, будут продолжать сталкиваться с угрозой уголовного преследования за то, что они делают просто для того, чтобы справиться со своей непростой ситуацией.