Я весело улыбнулась, глядя в его смеющиеся глаза, которые, не отрываясь, следили за моим лицом, наверняка подмечая отражавшиеся на нем эмоции. В лесу уже сгущались сумерки и растекалась вечерняя прохлада. Я зябко поежилась, и Кэл сразу накрыл меня полами черного плаща, потом покосился на Росу:

– У тебя кобыла гнедая. Если бы не масть, я бы счел ее чистокровной Айренской породы.

– Я боялась привлекать к себе внимание и перекрасила мою верную помощницу Росу. Видишь: у нее шкура местами уже светлее, чем грива. Скоро краска сойдет, и она снова станет белой красавицей. Мне ее перед посвящением подарили, чтобы на церемонии род Аундаэ не опозорила. Сплошной фарс, который не делает никому из них чести, а столько суеты вокруг.

Лучше бы не вспоминала. Снова почувствовала тяжесть не только в душе, но и на сердце. Непривычно.

Кэл взял поводья в одну руку, а второй легонько сжал мою ладонь и прошептал на ухо:

– Не жалей о прошлом, оно тебя многому научило. Не позволяй ему управлять твоим будущим, а главное – настоящим. Отпусти его и живи сейчас.

От неожиданности я резко дернула головой, чтобы посмотреть на Кэла, а он, не успев отстраниться, скользнул губами по моей щеке и губам. Я покраснела, и он пару мгновений внимательно за мной наблюдал, а потом снова уставился перед собой.

Я тоже от нечего делать смотрела по сторонам. Мы ехали в середине отряда на жеребце по кличке Темный, рядом семенила Роса, изредка кося взглядом на нас. Возглавлял наш небольшой отряд Ладрос, за ним следовали братья Аледаны, и замыкали тихонько беседующие Даэрон с Дэнэтором.

– А как долго до ваших земель добираться? – после вынужденного одиночества мне хотелось общения, тем более в такой теплой компании.

– Если не возникнет непредвиденных ситуаций, то около двух недель, но, может, и больше, – поддержал меня Кэл и, предположив второй вопрос, добавил: – После того как доберемся до нашей границы, до оборотней еще неделя. Между людьми и эльфанами пролегает узкая полоска приграничных болотистых низин. Там живут вампиры. Не хотелось бы, конечно, наткнуться на них, но обойти низины и болота нельзя, придется пересекать. Нужно быть очень осторожными. Ты еще не передумала ехать с нами? Не боишься?

Я покачала головой и пожала ладонь Кэлэба:

– Нет, с тобой я ничего не боюсь! – осеклась и смущенно поправилась: – С вами! Всеми! И я хотела бы еще раз сказать вам спасибо, за то, что выручили меня в Дачарине, в переулке и снова спасли здесь. А я не поблагодарила. Унеслась, только ветер в ушах свистел. И на поляне той показала себя не в лучшем свете. Простите меня за неблагодарность и грубость.

– Не волнуйся, мы тебя понимаем и благодарность принимаем. Лучше поздно, чем никогда! Я прав, маленькая?

В его глазах снова искрился смех, и я, широко улыбаясь, не могла оторваться от них. Потом, с трудом опустив взгляд, предложила:

– Я думаю, нам лучше не напрягать Темного двойной ношей. Благодаря тебе я отдохнула и в состоянии пересесть на Росу.

Кэл почему-то помрачнел, вызвав у меня недоумение, но не успел ничего ответить, потому что мы выехали на полянку с узеньким ручейком. Ладрос повернулся в седле и, посмотрев на Кэлэба, сказал:

– Нам лучше остановиться здесь! Вода, да и темнеет уже.

Кэл спешился, потом, обхватив меня за талию, осторожно снял с Темного и поставил рядом с собой. Медленно разжал руки. Смущенно опустив голову, я отошла к своей лошади.

Пока я тихонько разговаривала с Росой, братья Гритнир и Вайрэ ушли на охоту, остальные принялись устраивать ночлег. Сбегав в кустики, я тоже решила принять участие в общем деле, – собрала травы, чтобы заварить чай. Даже эльфам нужно заботиться о своем здоровье, особенно мне. Ополоснув котелок в ручье, набрала воды и подвесила над весело потрескивающим костром, уже разведенным эльфанами.

Через полчаса вернулись охотники с парой освежеванных тушек животных, напоминающих кроликов, только немного крупнее. Вдаваться в подробности, что это за зверюги, благоразумно не стала. Меньше знаешь, лучше аппетит! Шашлык уже сто лет не ела, точнее, с прошлой жизни, поэтому, увидев свежее мясо, радостно встрепенулась. С восторгом глядя на братьев, поздравила с удачной охотой. Все мужчины тоже заулыбались, отметив мой заинтересованный голодный взгляд.

Пока жарили мясо, я разлила горячий отвар по кружкам и предложила спутникам. Они не спешили пить, дождались, пока я сделаю глоток, и только потом не стали привередничать. Я не обижалась. Действительно, кто я такая для них? Они меня знают всего один день и раз видели до этого.

Присев возле костра, я спросила:

– Аны, почему вы так далеко от дома оказались? На купцов вы не похожи.

Эльфаны нахмурились, словно я задела свежую рану и та снова закровоточила. Ответил Ладрос, бросив короткий взгляд на Кэла:

– В Дачарин нас привели слухи, мол, у тамошнего торговца имеется нужный нам артефакт. Но нас в очередной раз ввели в заблуждение: сокровище оказалось пустышкой.

– Артефакт такой важный или особенный, если ради него пришлось ехать в дальнюю даль вшестером?

Спутники снова переглянулись, Ладрос пожал плечами и ответил, с болью глядя на огонь:

– Это не совсем артефакт, эла Эленаль! Да и тайны-то никакой нет, в конце концов. Сто тридцать лет назад представитель племени вампиров напал и убил одну из наших женщин. А вторую, совсем молоденькую, увел к себе в логово. Старший ее рода обратился за помощью в Высокий Дом. Ту девочку спасли, а род вампира-похитителя уничтожили. Но самый старый из них перед смертью проклял эльфанов. Как только спасательный отряд вернулся домой, сработало проклятье старого колдуна-вампира. – Мужчина перевел дыхание и с горечью продолжил: – Все женщины-эльфаны, находившиеся в пределах наших земель, уснули. Все до единой! Их пытались будить, но без толку, потом лечили и тоже без результата. За несколько лет мы чего только не перепробовали, однако они, словно мертвые, спят беспробудным сном. Через тридцать лет старая ведунья-гномка, семью которой спас от бандитов один из наших, рассказала, как снять проклятие. И вот уже больше ста лет мы не прекращаем поиски артефакта, способного вернуть наших женщин.

Я сглотнула и, чувствуя, что замерзаю не только внутри, но и снаружи, спросила, пристально вглядываясь в лицо Ладроса:

– И что за артефакт?

– Мы сами не знаем, и гномка тоже не смогла точно ответить. Сказала, что проклятье снимет хрустальная слеза, данная огнем и жизнью, омытая состраданием и милосердием. И, ко всему остальному, еще и подаренная, отданная по воле души. Мы объездили весь свет, перетаскали кучу хрусталя и разных камней; артефактов, хоть какое-то отношение имеющих к хрусталю или слезам, но… – рассказчик убито развел руками.

Печаль разлилась на поляне. Но аппетитные запахи, исходившие от прожаренного мяса, вернули нас к насущному. И уже совсем скоро напряжение спало, и дружно заработали челюсти. Я даже жмурилась от удовольствия, поедая эту вкуснятину, принимая от Кэла новые кусочки, которые он любезно срезал с «кроликов». Мужчины с веселым любопытством наблюдали за мной, а я за ними.