– Желаете сменить меня за штурвалом? – то ли пошутил, то ли предложил тот. – Извините – не могу-с! Наверняка ведь морского билета не имеете, верно?

– Верно, – признался Агасфер. – А где все остальные?

– Не сбежали с корабля, не волнуйтесь! – усмехнулся Ландсберг. – Истинный моряк, как мне говорили, на любой скорлупке спать способен примоститься!

Словно в подтверждение его слов с крыши ходовой рубки, разбуженный голосами, мягко спрыгнул капитан. Агасфер подивился: по размеру рубка была не больше собачьей будки, стало быть, и крыша не больше. Но от вопросов воздержался.

– За время моей вахты происшествий не было, господин капитан! – отрапортовал Ландсберг. И, не моргнув глазом, добавил: – Вот наш пассажир обедом интересуется, господин капитан! Во сколько назначим?

– Я интересуюсь?! – возмутился Агасфер, и только сейчас почувствовал, что желудок его пуст. – Впрочем…

– В четырнадцать по судовому времени, – ответил капитан с той же серьезностью. – Вот только насчет меню пока не знаю: что боцман поймает, то и вставим в меню!

– В четырнадцать, говорите? – Ландсберг щелкнул крышкой золотого брегета. – Что ж, три с половиной часа в моем распоряжении имеется. Не скучайте, Берг! Принимайте вахту, господин капитан!

И он исчез с палубы раньше, чем тот успел ответить о приеме вахты.

Сначала Агасфер сохранял диспозицию возле бокового проема рубки, но, заметив, что капитан не расположен к разговорам, отошел к фальшборту, облокотился и стал глядеть на берег.

⁂

Около шести часов пополудни Ландсберг, сверившись с картами и произведя какие-то подсчеты, объявил:

– Пройдено 260 верст. Версты через полторы будет, насколько я знаю, чудесное местечко для ночлега. Как, господин капитан? И там же довольно удобный заливчик для нашего дредноута…

Тот пожал плечами:

– Вам виднее, господин Ландсберг! Я этих мест совсем не знаю…

– Тогда сделаем так: лево руля, малый ход! Я соскочу во-он у того камня и пройдусь по берегу. Авось подстрелю что-нибудь к ужину! А вы плывите дальше, увидите заливчик – сворачивайте туда смело! Катер пройдет – там в отлив три с половиной сажени глубины. А я вас там найду! Разводите костер пока, разбивайте лагерь…

Катер почти впритирку прошел вдоль каменистой гряды, на которую Ландсберг и спрыгнул. Капитан сразу же отвел катер подальше от берега и приказал машинисту сбавить ход.

Указанная бухточка и вправду оказалась весьма удобной. Ее извилистый фарватер едва превышал ширину суденышка, однако берега были лишены острых камней. К тому же Ландсбергу, очевидно, безоговорочно доверяли. В самом узком месте залива машина стала на «стоп», матросы скинули на берег сходни с обоих бортов, и путешественники с удовольствием сошли на песчаный пляж. Слева обнаружилось старое кострище, возле которого углом лежали два огромных отполированных временем ствола.

Агасфер вытянулся на песке, разувшись и блаженно раскинув ноги. Матросы проворно собрали кучу хвороста и запалили костер, нисколько, видимо, не сомневаясь в том, что Ландсберг вернется с добычей.

Вскоре вдали послышались два выстрела подряд, потом еще один. Не прошло и получаса, как из кустов вышел Ландсберг с ружьем за плечами. В руке у него болталась одна-единственная тетерка. Не успели матросы разочарованно переглянуться, как Ландсберг рассмеялся:

– Не горюйте, друзья! Подсвинка я не дотащил! Да и вам мучиться не стоит: в нем пудов восемь. Сходите, ребята, вырубите что повкуснее, чтобы на ужин всем хватило и прочему лесному зверью досталось бы! Я его прямо к берегу выгнал, где сосна с развилкой – чтобы по лесу не тащить…

Вооружившись длинными тесаками и топором, трое матросов со смехом убежали за лесной добычей, и вскоре вернулись с тремя изрядными кусками кабанятины. Четвертый ощипывать тетерку не стал: выпотрошив ее, он нашел, по подсказке Ландсберга, неподалеку на берегу выход на поверхность глины. Намочил, намял из нее ком, обмазал птицу и бросил в костер – предварительно посолив тушку и добавив какой-то сушеной травки из припасов того же Ландсберга.

Ужинали все вместе, а после еды компания разделилась. Капитан, не желая кормить комаров, ушел спать на катер. А Ландсберг, разделив костер на две части, накидал в свою половину гнилушек для дыма, принес с катера бутылочку с каким-то снадобьем от гнуса. Снадобья хватило всем – и Ландсбергу с Агасфером, и матросам.

В заключение Ландсберг выудил из дорожного мешка плоскую флягу со стаканчиками и, глядя на матросов, с сожалением развел руками:

– Это если вам капитан разрешит! Хотите – спросите у него позволения. Я дисциплину в экипаже нарушать не намерен!

Но матросы с боцманом во главе, как оказалось, и сами были людьми запасливыми. Пошептавшись, они поочередно удалились в кусты, откуда донеслось аппетитное кряканье и довольное бормотание.

– Ну, как вам наша экспедиция, барон? – поинтересовался Ландсберг.

– Я готов путешествовать таким образом месяц или два! – признался Агасфер. – Но, увы, каждая экспедиция когда-то кончается и приходит пора сходить на берег и окунаться в прозу жизни!

– И окунаться в прозу жизни, – повторил, как эхо, его собеседник. – Да вы просто поэт, барон! Признайтесь: грешили стихами в юности?

– В детстве! – поправил Агасфер. – А вы?

– В лагере, под Плевной. Это была моя вторая война. Что на меня тогда нашло – сам не понимаю. Но как нашло, так и быстро прошло! Барон, могу я задать вам нескромный вопрос?

– Ради бога! Я же пытал вас в самом начале нашей экспедиции! Пора и «отомстить»!

– Как могло получилось, что вы сменили мундир гвардейского офицера на тюремную обмундировку?

– Хм… Это, по-вашему, большой позор?

– Ну, наверное, не больший, чем смена такого же мундира на халат каторжанина с желтым тузом на спине, как это произошло со мной, – невесело усмехнулся Ландсберг. – Но все же? Я-то был застигнут врасплох обстоятельствами…

– И я тоже! – пожал плечами Агасфер. – Только сначала после мундира на мне долго была ряса послушника одного из монастырей на юге Польши. Нет, я не принял монашеский сан, но долго вынужден был скрываться в монастыре, чтобы не поменять рясу на такой же халат, о котором вы упоминали! Почти 20 лет…

– О-о! И у вас хватило терпения?

– Я познавал в монастырской библиотеке мир. Учился обходиться без одной руки. Но однажды сказал себе: хватит! Нельзя прятаться от мира вечно! Получил рекомендательное письмо и отправился с ним в Санкт-Петербург, еще не зная, куда приду. А вот аббат, видимо, знал – или чувствовал. Я рассчитывал на место хранителя солидной библиотеки, или на место садовника у какого-либо богача – а попал в общество патриотов России, которые мечтали сделать нашу армию сильнее и могущественнее. С одной стороны, они служили России, с другой – постоянно рисковали получить клеймо заговорщиков.