И наконец впереди, лицом к Мишелю, стоял великий герцог Гаспар. Щит его тоже был заметно изъеден кислотой, на доспехах по-прежнему виднелись следы царапин, которые Гаспар так усердно старался выправить. Если верно направить удар, такую царапину можно зацепить клинком, а по щиту, изрытому бороздами, меч вернее нанесет удар в полную силу.

Мишелю и прежде доводилось сражаться с другими шевалье – как в поединках чести, так и в карающем бою против тех, кто навлек на себя немилость Селины. На его памяти – по крайней мере, до того, что пришлось пережить в эльфийских гробницах, – такие схватки были самыми нелегкими, но в то же время и самыми простыми.

Всех шевалье обучали в одной академии. Все они выполняли одни и те же упражнения, осваивали одни и те же техники боя, запоминали одни и те же уроки. Бой между шевалье не сулил никаких неожиданностей. В нем побеждал тот, кто усерднее упражнялся.

И таким человеком всегда оказывался сэр Мишель.

Он обнажил меч, и язычки пламени, заплясав, тотчас растеклись по клинку. Гаспар заметил это и усмехнулся, выхватив из ножен свой меч.

– Смерть превыше позора, сэр Мишель.

– Смерть превыше позора, сэр Гаспар.

Здесь, и только здесь, звание «шевалье» значило больше, чем самый пышный титул.

Они отсалютовали друг другу.

И начали бой.

Гаспар атаковал с высоко поднятым щитом. Мишель с силой ударил по щиту и тут же отступил на шаг, когда клинок Гаспара прянул вперед в низком колющем выпаде. Мишель отбил меч ударом щита и, выставив плечо вперед, чтобы толчком увести с оборонительной позиции щит Гаспара, сделал высокий выпад.

Гаспар оказался на долю секунды быстрее, и пламя на клинке Мишеля лишь лизнуло перья на его шлеме, а сам великий герцог благополучно ускользнул от удара.

С лязгом столкнулись щиты, и тут же бойцы разошлись, хищно закружили друг перед другом.

Гаспар ухмыльнулся, встопорщив усы, и нанес сверху косой рубящий удар, который Мишель парировал без малейшего труда. Миг спустя Гаспар атаковал снова, и Мишель, уже начав защитное движение, распознал обманный выпад. Тогда он развернулся и всей площадью подставил щит под низкий удар внезапно развернувшегося клинка – удар, который мог бы насквозь проткнуть его ногу. Щит Гаспара врезался в бок, но Мишель, словно и не заметив этого, проворно пнул ногой вниз и угодил Гаспару под колено.

– Проклятье!

Великий герцог оступился, а Мишель крутнулся, сделал шаг и на развороте нанес косой низкий удар, вложив в этот выпад всю тяжесть тела. Гаспар вскинул щит, но пылающий клинок насквозь пробил ослабленный кислотой металл и врубился в нагрудник Гаспара, чуть ниже плеча.

– Ха! Как же я прозевал…

Великий герцог, кривясь от боли, неловко отступил на шаг и взмахнул мечом, вращая его перед собой, чтобы не дать Мишелю довершить начатое. Затем, морщась, опустил клинок, быстро кивнул и снова отсалютовал Мишелю.

– Воистину, ты – достойный защитник императрицы.

Мишель редко позволял себе говорить во время боя. Разговоры, считал он, лишь отвлекают от дела, а те, кто прибегает к ним, либо глупцы, стремящиеся подстегнуть уверенность в своих силах, либо хитрецы, которые пользуются словом как дополнительным оружием.

Гаспар снова атаковал, с размаху нанеся мощный рубящий удар. Мишель принял его на щит, и великий герцог оказался рядом прежде, чем Мишель сумел сделать ответный ход. Щиты их сцепились, и Гаспар, шагнув вплотную, со всей силы наступил каблуком на ногу Мишеля, а затем резко его толкнул.

Многие ученики академии после такого приема валились навзничь в пыль с приставленным к горлу клинком противника. Мишель припал на одно колено, пропуская толчок над собой, и ткнул мечом вверх. И вновь раздался металлический скрежет, когда пылающий клинок рассек доспех Гаспара, на сей раз отрубив половину наплечника.

Мишель мог побиться об заклад, что нанес Гаспару если не смертельную, то весьма серьезную рану. Великий герцог попятился, едва держась на ногах.

И тут Мишель осознал, что до этого поединка неверно судил о Гаспаре. В то время как многие лорды, пройдя самые азы обучения, забывали все уроки, едва только получали желтое перо, великий герцог, как Мишелю казалось, поддерживал себя в отменной боевой форме. Быть может, он оказался непривычен к жестким условиям долгих схваток или же чересчур положился на свои превосходные доспехи? Как бы то ни было, поединок окончен.

Мишель приготовился нанести удар милосердия и тем самым прекратить бой.

В тот же миг неуклюжая, шаткая стойка Гаспара перешла в стремительный разворот, и нога его, обутая в тяжелый сапог, с разгона впечаталась в нагрудник Мишеля.

Отшатнувшись, Мишель все же успел вскинуть щит и отвести последовавший за этим удар меча. Он ждал новой атаки, но выпад, который он изготовился отбить щитом, скользнул вбок и поднырнул под его защиту. Изящным рассчитанным движением клинок Гаспара прорезал набедренник и рассек бедро Мишеля.

Быть может, его прежнее мнение о Гаспаре было не так уж далеко от истины.

Мишель и так нетвердо держался на ногах, и жгучая боль в бедре едва не повалила его на пол. Стиснув зубы, он рубанул мечом сверху вниз, однако Гаспар уже успел отступить и уйти из-под удара. Крякнув от натуги, великий герцог вогнал иссеченный, еще дымящийся верхний край щита в забрало Мишеля.

Слепящая боль обожгла глаза, и Мишель невольно отпрянул. В тот же миг другой удар, обойдя его щит, пробил нагрудник – выше бедра, в том самом месте, куда ранил его военный вождь долийцев. Мишель стал заваливаться навзничь, и тогда еще один мощный удар ногой в нагрудник окончательно сбил его наземь.

Под надсадный лязг доспехов он со всей силы ударился спиной обо что-то твердое. Мраморная скамья. Мишель запутался, потерял ощущение местности, на которой велся бой, – в академии, в бытность учеником, его бы выпороли за такую ошибку. Усилием воли Мишель заставил себя открыть глаза и тут же зажмурился от жгучей боли, которая застлала весь мир багровой пеленой. Тем не менее он не ослеп. Забрало приняло на себя бо́льшую часть удара. Он увидел, как Гаспар направляется к нему, чтобы довершить начатое.

Мишель поднял щит, отбил выпад и взамен получил новый удар ногой в грудь – такой силы, что на миг стало нечем дышать. Следующим ударом отшвырнуло в сторону щит, и Мишель перекатился вслед за ним – за долю секунды до того, как меч Гаспара выбил осколок мрамора из скамьи, к которой он прислонялся.

Сквозь багровую муть боли Мишель различил Гаспара.

Великий герцог снова ухмылялся, уверенный в своей победе, и Мишелю нечем было оспорить его уверенность.

Бриала видела, как изменился ход поединка. Мишель, казалось, уже брал верх, но потом все его атаки перестали достигать цели, зато Гаспар наносил один жесткий удар за другим.

Ей и раньше доводилось быть свидетельницей того, как резко менялся ход боя. Она видела, как опытные дуэлянты одурачивали противника искусным притворством и показной слабостью. Видела, как воины, уже как будто обреченные потерпеть поражение, вдруг обретали силу и сметали застигнутого врасплох врага.