– Ладно, – согласилась Настя с мыслью. – Буду ждать. Не буду думать о плохом, не звонит, значит, не может. Наверно, у него сотовый сел, и негде зарядить. Или деньги на счету кончились, – да мало ли что могло помешать дозвониться. Может, там вообще связи нет – горы все-таки. Правда, год назад он до отца дозвонился – когда у нас колесо отвалилось. Но тогда мы были намного южнее.

Господи, до чего же хочется увидеть его или хотя бы услышать – просто нет терпения. А чего я мучаюсь? У меня же есть фотокарточка.

Она достала из сумочки снимок, сделанный питерским фотографом – на нем они с Вадимом, держась за руки, стояли на фоне Адмиралтейства и щурились на солнышке. Положила фотографию на подушку, легла на живот и уставилась на нее. И ей постепенно стало легче. Тоска отпустила и появилась возможность жить дальше, даже есть захотелось. Принесли чай. Она достала сверток с пирожками и курицей, которыми заботливо снабдила ее Нина, перекусила и, чтобы время прошло быстрее, завалилась на боковую.

За всю дорогу Вадим так и не позвонил. Ее поезд останавливался в их городе на десять минут и следовал дальше к морю. Может, и мне поехать до Адлера, вдруг подумала Настя. Грибных денег у меня хватит. А там до Вадима рукой подать. Вот он, наверно, обрадовался бы.

– А ты в этом уверена? – вернулась осторожная мысль. – Ведь до сих пор не позвонил, хотя уже наверняка связь есть. Может, он о тебе уже и думать забыл. Слезай-ка ты с поезда да ступай восвояси. Не навязывайся.

Она покорно взяла рюкзак, вышла на перрон и поехала домой.

Дома было пусто и пыльно. Родители гостили у бабушки Зары: занимались заготовками на зиму. Настя прошлась тряпкой по мебели, заглянула в холодильник – его полки были девственно чисты, видимо, Галчонок перед отъездом все подчистила. Она подошла к окну и долго бездумно стояла, глядя в раскаленное небо.

Раздалась трель телефонного звонка. Вздрогнув, она метнулась к нему, опрокинув табуретку.

– Настя, ты приехала? – В голосе Галчонка сквозило нетерпение. – Юрий звонил, что ты уехала.

– Ну, раз подняла трубку, значит, приехала. Воры вряд ли поднимут. – Настя усмехнулась. Только мама может такое спрашивать.

– Не остри! Езжай сюда немедленно, здесь столько работы! Крыжовник осыпается, и помидоры на земле лежат. У нас рук не хватает.

– Мам, я приеду. Но денька через два-три. Могут у меня быть свои планы? Крыжовник мы еще прошлогодний не съели.

– Какие еще планы? Пожалуйста, без глупостей! Нечего тебе там одной делать. Через неделю твой день рождения – бабушка с дедушкой подарков наготовили, ты ахнешь. Приезжай, не выдумывай.

– Да приеду, приеду. Через пару деньков. Хочу в лицей сбегать, посмотреть, что там новенького. Может, кого из наших увижу. Может, Лялечку встречу, она же в приемной комиссии. Интересно же, какой в этом году набор. В общем, хочу побыть немного дома. Деньги грибные у меня еще остались.

– Ладно, шут с тобой.

Она отключилась. Настя вздохнула, постояла перед пустым холодильником и собралась за продуктами. И тут заверещал мобильник. Трясущимися от волнения руками она стала расстегивать змейку на сумке, но ту, как назло, заело. Пока открывала, пока доставала из-под кульков, он замолчал. Вызывавший ее номер был незнаком. Настя подержала некоторое время телефон в руке, выжидающе глядя на него, но тот продолжал молчать. Но стоило сунуть его в карман, как завибрировал снова.

– Настя, это я. – Голос Наташки звучал еле слышно, как с другой планеты. – Ты где?

– Я дома. Только что приехала.

– Как хорошо! Насть, я тоже хочу домой. Здесь невмоготу. Тетка на меня уже волком смотрит: надоела я им всем до смерти. Своих проблем хватает, а тут еще я с закидонами. Ты никуда не уезжаешь?

– Дня через два к бабушке поеду, родители требуют помочь на огороде. А что?

– Может, побудем немного вместе, а? Мне так муторно, – просто не знаю, куда деваться. Родители еще в Москве – отец вроде поправляется. А от Никиты ни слуху, ни духу. Хочу сегодня уехать, чтобы завтра быть дома.

– Конечно, приезжай. Хочешь, поедем вместе к нашим. Лишние руки не помешают.

– Да я бы поехала. Но ты же знаешь, как твоя мать ко мне относится.

– Господи, Наташа, ну что за ерунда! Приезжай, я тоже по тебе соскучилась. Побудем пару деньков в городе, а потом поедем к бабушке.

– Насть, у тебя деньги есть? Понимаешь, у меня только на дорогу. Я тебе потом отдам.

– Есть, есть! У меня куча денег от грибов осталась. Надо было тебе со мной ехать, – там на грибах озолотиться можно. Давай на следующий год поедем туда вместе. Там такая красота! А грибов море.

– Да я в них не разбираюсь. Еще наберу каких-нибудь поганок.

– Я научу. Поедем?

– Ладно. Ну, все, у меня деньги кончились. Так я зав…

Тут на полуслове ее телефон отключился. Но настроение у Насти немного поднялось. Все-таки будет хоть с кем поболтать, поделиться душевными переживаниями. Может, они дозвонятся до Никиты, а тот, может, знает что-нибудь о Вадиме. Скорее бы подруга приезжала.

И захлопнув дверь, она побежала в магазин.

Утром следующего дня Настя устремилась в институт. В лицее никого не было, дверь в преподавательскую была заперта. Настя подошла к списку прошедших конкурсный отбор и поразилась низкому проходному баллу по физике: он был почти вдвое ниже прошлогоднего. Да и математику новые лицеисты написали значительно хуже. Тяжеленько им придется, сочувственно подумала она. Постояла в надежде увидеть кого-нибудь из своих, но, не дождавшись, направилась на второй этаж в приемную комиссию. Там на столе восседала Лялька в окружении орущей толпы новоявленных первокурсников. Она пыталась их перекричать, но безрезультатно.

Наконец, ей это надоело. Вскочив с ногами на стол, она изо всех сил оглушительно свистнула. Толпа от неожиданности смолкла.

– Все заткнулись и посмотрели на меня! – заорала Лялька. – Кто откроет рот, никуда не едет. Марш за дверь, и входить по одному с моего разрешения. Настя! Какое счастье! Тебя сам Бог послал. Иди, будешь записывать. На этом листе тех, кто на виноград, на этом – кто на помидоры. Я сказала: едут сорок человек. Кто не попадет в список, остаются в городе. Будут мыть окна в аудиториях. Нет, нет, сами разбирайтесь, кто за кем. И чтоб без драки!

Она усадила Настю за стол, выгнала толпу в коридор и, встав в дверях, стала впускать в приемную по одному. За час они управились со списками, правда, накричались до хрипоты и взмокли, но дело было сделано: все отъезжавшие отправились домой за вещами, остальные – в подсобку за тряпками и ведрами. Прибежавший под занавес комендант долго тряс Ляльке руку и благодарил за оперативную помощь, обещая золотые горы, как только представится такая возможность.

– Да ладно вам, Михайло Петрович, – досадливо отмахнулась Лялька, – мы бескорыстно. Знаем ваши материальные возможности. Мне поручили – я сделала. Идем, подруга.