– Да не мне они угрожали, – вздохнул я. – Императору. Но подумайте, что вы сделали. Заставили схимников исполнить ваши требования.

– Ты сердишься на нас? – смущенно спросила Малышка.

– Да что ты! Я восхищен. Признаться, если бы не вы, не знаю, как бы я расстался с братьями. Где вы всего этого нахватались?

– У тебя, учитель, – ответил за всех Барчук.

– Не припомню, когда это.

– Ты научил нас верить тебе, даже если мы не понимаем конечной цели. И тому, что коли есть цель – то способ достигнуть ее найдется. А коли нет ее – никакой способ не поможет. Я увидел, что для тебя важно доказать свою правоту братьям. После этого мне стало все равно, кого Атаман против меня выставит. Это ведь действительно было важно?

– Ты не представляешь насколько, – очень серьезно ответил я. – Возможно, ты предотвратил самую страшную войну в истории венедов.

Город действительно затих, и напоминало это затишье перед бурей. Неужели простые люди каким-то звериным чутьем ощутили накал страстей горстки схимников. По дороге в «Морской конек» нам не встретился ни один патруль. Мы слышали мерную поступь городских стражников на соседних улицах, но столкнуться с ними не довелось.

– Нас ведут, – тихо сказала Малышка. – Следят, расчищают путь.

– Возьмем лазутчика? – так же тихо спросил Барчук.

– Не надо, – осадил я его. – Где мы живем, и так уже все знают.

– А вдруг эти трое не отступились от идеи захватить тебя?

– Я объявил о нейтралитете. Какую бы хорошую ловушку ни подготовил ты для схимника, ничто не может гарантировать его пленения. А разозлить меня и тем самым толкнуть на сторону Императора мои братья не решатся.

– Так Император все-таки схимник?

Я рассказал им обо всем, что произошло на этой встрече, о том, как выводок Экспериментатора распался на два враждующих лагеря, о том, как унизили наших кузенов. Чего уж скрывать. Мои ученики давно доказали свою способность думать и давать дельные советы.

– Вот так, – подытожил я. – Мир повис на тонкой ниточке. Если схима опять пойдет на схиму, ученики начнут умирать. А со временем это все может задеть и меня. Подумайте хорошо. Очевидно, что мой выводок самый маленький. Так что со временем мое общество может стать для вас опасным. В Золотой Мост, когда Император и сестры уберутся отсюда, война придет в самую последнюю очередь. Слишком уж хорошо защищен этот город. Так что, когда я покину его, вам лучше бы остаться.

– Нет уж, – сразу же откликнулся Барчук. – Я с тобой иду.

– Не спешите. Подумайте. Время еще есть.

Дверь в таверну оказалась не заперта, хоть время уже было позднее. Общий зал освещали две масляные лампы. Одна стояла на стойке, вторая – на столе, за которым сидел Ловец, потягивая пиво. Хозяин поприветствовал нас кивком и дружелюбной улыбкой. Степняк отсалютовал кружкой. В глаза он мне не смотрел. Я хотел пройти мимо, но он произнес:

– Присядь со мной, Искатель. Я тебе пива налью.

– Поздно уже, Ловец, и вечер выдался трудным, – ответил я ему голосом, в котором не было никаких чувств.

– Я не умею просить прощения, – виновато развел он руками. – Ох, не умею. Но если бы умел, я бы попросил его у тебя за те обвинения.

– Тогда я подумал бы и, может, присел и выпил. Но – увы…

– Да брось ты! – Он грохнул кружкой по столу. – Искатель, я сегодня узнал, что остался последним из выводка – вот, пропасть, прицепилось слово, – да, из выводка Дервиша.

– Обвинил в убийстве ты меня немного раньше.

– Я волновался за тебя. Да, волновался. Понимаешь, вышел из этого, будь он неладен, восьмого, или какого там, дома по улице, пропади они пропадом, Алхимиков – и вдруг понял, что ближе тебя у меня никого нет. Понимаешь? А я ведь знаю тебя всего сутки. А остальных еще меньше. Да и не нравятся мне они. Разве что Книжник, но ты видел, какой он высоченный? Я ему – в аккурат по пуп. И как с ним разговаривать? Все время голову вверх задирать? Так шея затечет. Да, затечет, понимаешь?

– У схимников ничто не затекает. – Я присел напротив.

– Это потому что они с Книжником редко общаются, ох редко.

– Сколько ты выпил?

– Не знаю, не считал. А до ветру ходил уже раз десять. Искатель, ну почему мы такие?

– Какие?

– Отошли учеников.

– Не надо. Пусть смотрят и слушают. Чем больше они узнают и поймут, тем больше у нас шансов… Э-эх, пропасть, даже не знаю на что. Одно понимаю: вместе нам держаться надо. И не только с тобой – собрать остальных, кто не участвует в этом безумии вокруг Империи.

– Пусть остаются, – согласился он. – Хорошие ученики, толковые. Все на лету схватывают.

– Ты помог им проникнуть в дом Механика?

– Совсем чуть-чуть. Некоторые его ученики весьма неплохи. Помнишь того, на воротах?

– Изяслав Саблин, кажется? С улицы Хрустальных Арок. Знать бы, где это.

– Он самый. Он же Кислота, ученик Механика. Он же глава тайного приказа Золотого Моста, отвечающий за разведку и контрразведку. Он же второй капитан «Серебряных шпор». Угу, второй. Это значит, первый командует в походе, второй – в городе. Ах да, он же… но это не столь важно. Барчук почти провел его. Почти. Пришлось помочь, чтобы «почти» превратилось в «совсем».

– Ну что ж, спасибо. Их появление стало нелишним. Хоть вроде бы Атаман с компанией – для тебя естественные союзники против Империи.

– Не нужны мне в этом деле союзники, и Империя не нужна.

– Что изменилось?

– Я не хочу рисковать, Искатель. Понимаешь, не хочу. Я – последний. Наша ветвь не должна прерваться. Акына больше нет. Степь, можно сказать, ничейная. Разве что Бродяга решит захватить там влияние, но думаю, с ним мы как-нибудь уживемся. Пусть венеды разбираются сами.

– Тогда зачем меня ждал? И уходил бы сразу в степь.

– Убийства. – Он залпом допил пиво. – Убийца, понимаешь. Чувствую я, что не совпадения все это. Не случайно умирают схимники, как бы ни казалось со стороны. И пока мы не поймем, что происходит, кто за этим стоит, не смогу я спокойно жить в степи. Понимаешь, не смогу. А раз так, лучше держаться вместе.

– Чувствуешь? А не маловато твоих чувств для таких решений?

– Я ведь Ловец, охотник за людьми. Это получается у меня лучше всего. След. Каждое убийство – это след. А следы – это мое. Нам бы втроем собраться – я, Егерь и Паучиха – мы бы этого гада выловили.

– Не будет Паучиха такими делами заниматься. У нее других забот хватает. А ты хоть сам представляешь, кого искать?

– Самое страшное, что есть у меня одна идея, и мне она не нравится.

– Поделись, – предложил я, наливая пива себе и ему.

– Хорошо. Давай посмотрим, кто погиб. Отшельник – на нем печать убийцы. Караванщик – применял оружие против простых людей для банального заработка денег. Набивал себе цену, по сути. Акын перед смертью тоже набивал себе цену. Никого не поранил, но оружие на простых чубов поднял.