Однако гораздо важнее, чем эти отдельные приговоры, было то, что франкфуртские процессы – вместе с процессом Эйхмана в Иерусалиме в 1961 году – заставили Германию открыть глаза и напомнили ей и всему миру, что нельзя забывать Холокост.

Фриц Кляйнман также вносил в это дело свой вклад. В 1987 году по приглашению товарища, австрийского политолога Рейнгольда Гартнера, он выступил с публичной лекцией о своей жизни в лагерях перед группой, отправлявшейся в исследовательскую поездку в Освенцим-Биркенау. Вместе с ним выступали еще трое бывших заключенных. «Несколько дней перед тем я не мог спать; картины лагерной жизни вставали перед глазами еще живей, чем обычно». Само событие – на котором в том числе актер из Вены зачитывал отрывки из дневника его отца – глубоко потрясло Фрица и всю аудиторию. В течение десяти лет он повторял свое выступление перед новыми группами.

Решив дать выход накопившимся воспоминаниям, Фриц написал короткие мемуары, позднее опубликованные в виде книги[525]. Шли десятилетия, но он продолжал яростно ненавидеть тех, кто подверг его народ насилию, и горячо любить тех, чья помощь помогла ему выжить: Роберта Сиверта, Стефана Хеймана, Лео Мозеса и других. Он постоянно пересматривал немногочисленные старые документы, сохранившиеся у него. Среди них была фотокарточка, сделанная в 1939-м для J-Karte, и та, что сняли в Бухенвальде в 1940 году, которую его мать отдала родственнице, прежде чем сесть в поезд до Малого Тростенца.

А еще у него был дневник. Отец рассказал Фрицу о его существовании вскоре после их воссоединения в Вене. Страницы под потрепанной обложкой пожелтели, а чернила выцвели, но он по-прежнему различал четкий почерк отца: «Прибыл в Бухенвальд 2 октября 1939 года…» Картины лагеря как живые вставали у Фрица перед глазами. Карьер, вагонетки с камнем, которые надо толкать вверх по рельсам, трупы в грязи, узник, бросающийся на караульного и падающий на землю с пулей в груди, дыба в гестаповском бункере, руки, выкрученные из суставов, тяжесть «Люгера» в ладони, леденящий холод в открытом вагоне на перегоне Гляйвиц – Амштеттен… и стихотворение его отца, «Калейдоскоп в карьере», с его незабываемым центральным образом:

Однако всех ей сожрать не удалось. Некоторые, как один из героев поэмы, пережили адскую машину, продержались до тех пор, пока она, подавившись, не захлебнулась, став жертвой собственных аппетитов.

В конце концов семья Кляйнманов не только выжила, но и вновь обрела благополучие; благодаря мужеству, любви, солидарности и немалой доле удачи они пережили тех, кто пытался их уничтожить. Они и их потомки расплодились и размножились, передав следующим поколениям любовь и преданность, которые помогли им продержаться в трудные времена. И это суровое прошлое они навсегда забрали с собой, понимая, что живым необходимо помнить о павших, чтобы никогда не допустить подобного в будущем.

Эта книга никогда не была бы написана без ее основополагающих материалов: дневника, который Густав Кляйнман вел в концлагерях, и мемуаров Фрица Кляйнмана, которые попали ко мне через профессора Рейнхольда Гартнера из Университета Инсбрука. Рейнхольд помог Фрицу опубликовать оба документа в книге Doch der Hund will nicht krepieren («Но все же, собака, по-прежнему жив», Инсбрук Юниверсити-Пресс, 2012) и оказал мне значительное содействие в начальных изысканиях, за что я его сердечно благодарю.

Я глубоко признателен Курту Кляйнману, который пережил Аншлюс и нацистскую оккупацию Вены, за многочасовые беседы и многомесячную переписку. Без его щедрой и неустанной помощи мой рассказ был бы гораздо менее глубоким и подробным. Питер Паттен, внук Густава, также дал мне несколько интервью и состоял со мной в переписке. Я благодарен Рашель Шайн, которая помогла мне связаться с американской ветвью семьи. Австрийская ее ветвь также оказала мне значительную помощь. Поддержка Питера Кляйнмана, Виктора Цехенбауера и его отца, Эрнста, а также Рихарда Вильчека была бесценной.

Подстрочный английский перевод книги Doch der Hund, подготовленный Джоном Раем, помог погрузиться в эту историю, а позднее превратился в базис для моего собственного перевода дневников Густава и мемуаров Фрица. За подборку литературы на иврите я благодарю Керен Йозеф-Браунинг. Тщательная редакторская работа Риченды Тодд спасла меня от множества небольших, но неловких неточностей.

Многие архивы и их сотрудники помогали мне в работе с документами и изображениями, терпеливо выполняя мои запросы. Я благодарен им всем. В их число входят Австрийский государственный архив в Вене, предоставивший документы по участию Густава Кляйнмана в Первой мировой войне; Дуглас Баллман и Джорджиана Гомез, смотрители, Институт визуальной истории и образования, Университет Южной Калифорнии, Институт Фонда холокоста, которых я благодарю за записи интервью Фрица Кляйнмана 1997 года и за помощь с фотографиями; Ева Базан, глава Бюро по делам бывших заключенных в Мемориальном музее Освенцим-Биркенау; Йоганнес Бирман, архивариус из Института Фрица Бауэра, Университет Гете, Франкфурт-на-Майне, за свидетельства Фрица и Густава для франкфуртских процессов по делу Освенцима; Библиотека Университета Кембриджа; Джуди Фаррар, библиотекарь по архивам и особым собраниям, Библиотека Клер Т. Керни, Университет Массачусетса, Дартмут, за информацию о Самуэле Барнете; Гарриет Хармер, помощник архивариуса, Архивная служба Западного Йоркшира, Лидс, Великобритания, за документы по Эдит Кляйнман и Рихарду Палтенхофферу; Элиза Хо, архивариус и координатор специальных проектов, Центр Якоба Рейдера Маркуса Американских Еврейских архивов, Цинциннати, за документы по Малому Тростенцу; Катарина Книфач, KZ-Gedenkstatte Исследовательский Центр Маутхаузена, Вена, за записи по заключенным Фрицу Кляйнману; Альберт Кнолл, архивариус, KZ-Gedenkstatte Дахау, за информацию по Рихарду Палтенхофферу; Кимберли Кван, волонтер, Исследовательский центр Бухенвальда, за информацию по Кляйнманам и Рихарду Палтенхофферу; Хайке Мюллер, Международная служба отслеживания, Бад-Арользен, Германия, за документы о заключении Кляйнманов в различных концентрационных лагерях; Сюзанна Узлу-Пауэр, глава департамента, Архив Израильского культурного центра, Вена; и Венская библиотека, Лондон.

Наконец, я выражаю признательность моему литературному агенту, Эндрю Лоуни, за то, что он впервые обратил мое внимание на историю Кляйнманов, и Дану Буньярду и Ценнору Комптону в издательстве «Penguin Books», которые поверили в эту книгу. И, как всегда, моя спутница Кейт была рядом и поддерживала меня, это помогло мне написать все мои книги.

Проведенные лично автором