Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если с самолётиками не выходило, то Система работала просто на удивление хорошо – мало того, братья сообразили, что ею можно пользоваться. Да, да, именно пользоваться. Это вышло случайно – они как раз мыли всё тот же актовый зал вечером, а день выдался очень холодный, да еще и ветер нещадно задувал в плохо заклеенные огромные щелястые окна. Полы помыли быстро, и принялись экспериментировать с самолётиками, и снова ничего не выходило, и Ян предложил, для разнообразия, пару раз «включить» Систему, просто так, чтобы немного размяться. Они разошлись в разные стороны, встали друг напротив друга, и через несколько секунд по холодному залу пронесся первый порыв теплого ветра.
– Давай ещё раз, – предложил Ян.
– Давай, – согласился Пол. – Ещё несколько раз. Ты заметил, что теплее вроде бы стало?
А ведь точно! В зале действительно поднялась температура, пусть ненамного, но действительно поднялась! После десятого «запуска» в зале стало совсем тепло. Как летом. Ян даже свитер стащил, потому что в свитере ему стало жарко.
– Круто! – восхитился Пол. – Слушай, так мы можем теперь не мерзнуть, да?
– Можем, – задумчиво ответил Ян. – Интересно, что мы ещё можем…
«Ещё» потом стали вылавливать всё новые и новые, сперва чисто интуитивно, но с каждым разом всё более и более осознанно – потому что ловили, уже имея представление о том, что ловят что-то. Выяснилось, что Система может включаться и без ветра, прогревая окружающее пространство до комфортной температуры с одного раза, а вовсе не с десяти. Что после того, как они пользуются Системой, улучшается восприятие, и задачки, которые дает математичка, щелкаются, как орехи, на ура, запросто, вообще без усилий. Что долго не хочется спать. Что можно угадывать какие-то чужие действия, пусть и несложные, например – уклониться от чьей-то оплеухи. Что можно проскочить куда-то незамеченными, потому что Система каким-то образом отводит глаза тем, на кого братья направляют её действие.
Правда, были и минусы – примерно через сутки активного использования Системы накатывала ответка, причём практически всегда. Сонливость, апатия, озноб. Это, конечно, если пользоваться «сильно», как сказал Пол, если выкладываться. Если нет, то и ответка ерундовая, голова поболит, познобит немножко, да и всё. Фигня, ради нужного дела можно и потерпеть. Ян, подумав, сказал, что Системой они пользоваться всё-таки будут осторожно, на всякий случай. Почему? Пол тогда даже обиделся. Да потому что могут заметить, объяснил Ян, вот поймет док, что с нами что-то не так, и как от него отбиться? Он же действительно как пиявка, вцепится, и не отпустит, пока всё не выяснит.
От дока они теперь старались держаться подальше, потому что начали опасаться его, и не без оснований. Он наблюдательный, верно. Цепкий. Начитанный. И черт его знает, что у него на уме, потому что он именно что умный, а ещё скрытный, он какой-то очень непростой, док, а эта его не простота может оказаться потенциально опасной. Ну да, ну да, он и книжки прятал, и новые приносил – но это не повод, чтобы ему стопроцентно верить. Мало ли что? Вдруг ему что-то взбредет в голову, когда он поймет что-то лишнее, то есть то, что братья считают лишним? Та же Система, например. В лучшем случае док решит, что они оба помешались, так? Или еще что похуже. Поэтому от дока они теперь старались держаться подальше, хотя, конечно, всегда вежливо здоровались, и не отказывали, если он просил в чем-то помочь. Впрочем, док, кажется, догадался о том, что они не хотят, чтобы он присутствовал в их жизни, и вроде бы отстал. По крайней мере, чаще раза в неделю он братьев на помощь не звал, да и поручения были пустяшные. Помочь отнести в подвал старые карты, например. Или протереть шкафы в кабинете, а то наверху пыль скапливается. Ерунда, в общем. Да и других он тоже приглашал помогать, того же Петрова и вовсе к себе приблизил, тот теперь вечерами часто сидел у дока, переписывал какие-то бумажки.
В общем, если с Системой дела обстояли более ли менее сносно, то с самолётиками, увы, ничего не получалось, как Пол и Ян ни старались. А ведь самолётики – это было на данный момент всё-таки самое главное. Потому что там, на Сфере, Амрит. Там сопротивление, в котором они так и не успели разобраться. Там есть некто, обладающий информацией, которая доступна Амриту, и недоступна им двоим. Надо пытаться. Надо пробовать. Надо стараться. И они пробовали, пытались, старались, и всё равно ничего не получалось. До одного случая…
* * *В тот вечер они подвязались мыть пол в спортивном зале – на следующий день физрук планировал устроить для мальков что-то типа соревнований, поэтому сам искал, кто бы помыл, и братья вызвались помочь. Физрук, слегка поддатый по вечернему времени, благожелательно покивал (в пьяном виде он всегда становился благожелательным, а вот с похмелья орал, как ненормальный, все ему были всегда и во всём виноваты), отдал ключ от каптерки, в которой имелись вёдра, швабры, и тряпки, и ушел к трудовику, с которым обычно пил по вечерам. Пол с Яном добросовестно вымыли зал – еще не хватало, чтобы трудовик снова наорал – и принялись в который уж раз тренироваться использовать Систему, ну и заодно решили покидать самолетики. Точнее, один-единственный самолётик, который уже довольно долго носили при себе. Письмо, которое на этом самолётике было написано, выглядело с точки зрения любого непосвященного полной несуразицей. «У нас получилось. Если у тебя получилось, ответь с обратной стороны». Даже если кто-то и прочтёт, ничего не случится, потому что ничего не понятно. Может, кто-то на уроке списывал у кого-то, может, просто кто-то балуется. Никто не поймёт. Точнее, поймёт Амрит, если этот самолётик до него доберётся. Если доберётся…
Итак, Ян стоял в дальнем углу зала, и думал Систему – сейчас он решил согреть зал, чтобы мокрые полы побыстрее просохли, а Пол развлекался тем, что кидал самолётик, а потом бежал за
