мнению украинских исследователей, такая структура расселения на землях сульско-ворсклинского междуречья может свидетельствовать о стремлении ордынских феодалов иметь полный контроль над Переволочинской, Кременчугской, Градской и другими менее значимыми днепровскими переправами, через которые проходили внутриордынские торговые маршруты. С 60–70-х гг. XIV в. эти земли переходят под контроль Великого княжества Литовского, что сопровождается массовым появлением литовских пограничных крепостей на месте ранее неукрепленных русских и ордынских поселений. А в конце XIV — начале XV в. в лесостепном пограничье властями Великого княжества Литовского создается пояс владений «служилых татар», обеспечивавших безопасность южных областей Литвы{13}.

Таким образом, можно полагать, что украинское (запорожское) казачество и украинская нация в целом, сформировались в результате смешения славянского и тюркского населения.

Появление первых «служилых татар» в Московском княжестве, по мнению Л. В. Воротынцева, следует относить к 30-м гг. XV в. Первым «служилым царевичем» на московской службе становится сын хана Кудаидата, разбитого в 1424 г. коалицией Верховских князей в битве под Одоевым — Бердедат Кудайдатович. Попав в плен ребенком, вместе с матерью-«царицей» Бердедат воспитывался при московском дворе и вероятно уже к концу 1430-х — в начале 1440-х гг. получил владения в одной из пограничных областей Великого княжества Московского.

Появление следующих «служилых татар» в Москве связано с именем хана Улуг-Мухаммада.

После очередного поражения от Сеид-Ахмеда (по Никоновской летописи от Кичи-Мухаммада) в 1437 г., Улуг-Мухаммад с остатками своих сил бежал в земли Верховских княжеств и остановился в Белеве, планируя, по всей видимости, создать там временную базу с целью передышки и накопления сил для продолжения борьбы за Степь.

Даже не попытавшись наладить дипломатические связи с ханом, которому он был обязан ярлыком на великое княжение, Василий II направил против ордынцев большую армию под командованием своих двоюродных братьев — Дмитрия Юрьевича Шемяки и Дмитрия Юрьевича Красного, а с ними «прочих князеи множество, с ними же многочислении полки».

Возможно такое поведение связано с желанием оказать помощь хану Сеид_Ахмеду. Однако, несмотря на подавляющее превосходство в силах, московские войска были наголову разбиты в двухдневной битве под стенами Белева. Причем на стороне хана выступила знать Белевского княжества, во главе с воеводой Григорием Протасьевым.

По-видимому, в этом же 1437 г. Улуг Мухаммад захватил Казань и основал новую династию правителей Волжской Булгарии (Казанского ханства).

В начале июля 1439 г. Улуг Мухаммад совершил набег на земли Московского княжества. Причем, согласно сообщению Тверского летописца главным объектом военных действий татар стала непосредственно вотчина князя Василия II. Осадив на неделю Москву и не сумев ее взять, хана «…посады пожеглъ, села и волости извоевалъ, до самого рубежа Тверского». Московская летопись уточняет южные границы татарского разорения: «…идучи назад досталь Коломны пожеглъ, и людеи множество плени, а иных иссекл». Судя по маршруту прохода отрядов Улуг Мухаммада, к 1439 г. под его контролем находилась вся полоса лесостепного пограничья на южных и восточных границах русских земель — от Средней Волги до Верховий Оки и Среднего Поднепровья. Это тезис подтверждают и события, произошедшие на землях русско-ордынского пограничья в первой половине 40-х гг. XV в.{13}.

Зимой 1443/44 г. попытку закрепиться в южной части рязанского княжества предпринял ордынский «царевич» Мустафа, являвшийся, по всей вероятности, одним из сыновей Улуг Мухаммада. После первого удачного набега на рязанские земли его орда расположилась на р. Листани, южнее Ольгова монастыря, где на них обрушились объединенные силы «двора» московского князя Василия II, дружина рязанского князя, пешее ополчение и «казаки рязанскиа», а также «мордва на ртах» (лыжах). В результате ожесточенного сражения отряд Мустафы был уничтожен. Погиб он сам, а также князья Ахмут-мурза и Азбердей Мишерованов.

В связи с вышеописанными событиями возникает вопрос о политическом статусе орды Мустафы. Судя по самостоятельным действиям ордынского «царевича» и отсутствию карательных мероприятий в отношении Рязанского княжества со стороны Улуг Мухаммада за смерть сына, Мустафа и поддерживавшие его «князья» находились в политической оппозиции к изгнанному хану. Фактически они представляли из себя кочевой курень, «казаковавший» вблизи рязанских границ. Попытка закрепиться на русских землях закончилась для степняков катастрофой вследствие враждебных отношений с рязанскими и московскими правящими элитами{13}.

Еще одним районом, на территории которого в конце XIV — начале XV в. происходило сложение казачьих воинских сообществ — т. н. «ордынских казаков», стали области Среднего Поднепровья, являвшиеся к тому времени владениями Великого княжества Литовского (районы Черкас и Канева).

Первое упоминание отрядов вооруженных «людей из Черкас» в русских летописях относится к 1445 г., когда казанский хан Улуг Мухаммад и его сын Махмутек, планируя совершить набег на русские земли: «послали в Черкасы по люди». По сообщению Ермолинской летописи, из «Черкас»: «…прииде къ нимъ две тысячи казаков…», которые взяли и разграбили г. Лух «без царева слова».

В следующем, 1446 г. «из Черкас» пришли отряды сыновей Улуг Мухаммада, «царевичи» Касым и Якуб, но уже как союзники московского князя Василия II Темного.

По мнению некоторых исследователей, «черкасами» русские летописцы называли территории или народности Северного Кавказа. Это предположение базируется на фонетических созвучиях и отрывочных сведениях генуэзских источников о неких экономических контактах «царевича» Касыма с Матрегой, генуэзской колонией, располагавшейся на Таманском полуострове в земле черкесов. Однако отождествление этнонима «черкесы» с «ордынскими» казаками «из Черкас», по мнению Л. В. Воротынцева, представляется ошибочным по следующим причинам.

В 1440-х гг. земли Нижнего Поволжья и степного Предкавказья находились под властью враждебного роду Улуг Мухаммада, хана Кучук Мухаммада. Степь к западу от Дона контролировалась ордой Саид-Ахмеда, столь же недружественного братьям «Махметовичам». В связи с этим, свободное, двукратное прохождение крупных воинских контингентов Касыма и Якуба по враждебной территории представляется крайне маловероятным.

Помимо этого, судя, по вышеуказанному сообщению, летописи относящемуся к событиям 1446 г., сыновья хана, Касым и Якуб, находились в тесных союзнических или вассальных отношениях с московским княжеством в период с 1444 по 1446 г. Зимой 1444/45 г. Василий II направил отряды татарских «царевичей» в набег на литовские земли, на Вязьму, Брянск и другие города. Совершать удачные рейды на территорию Литвы с быстрым отходом «служилые царевичи» могли лишь при наличии надежных тыловых баз на пограничных с Великим княжеством Литовским землях союзников и вассалов Московского княжества, а также при возможности пополнения своих отрядов т. н. «ордынскими казаками» — полиэтничными воинскими сообществами, проживавшими в лесостепных районах литовско-ордынского пограничья.

По сообщению Ермолинской летописи: «царевичi три, Кайсымъ да Якупъ Махметовичи да Бедодатъ Кудудатовичъ, служили великому князю, и те ступили на Литовскiе же порубежья». Вероятнее всего, улусы служилых царевичей располагались на землях Белевского княжества, верхушка которого имела тесные и давние связи с родом Улуг Мухаммада.

Характерно, что во время событий 1446 г. русские сторонники свергнутого на тот момент