– Поздравляю вас, друзья мои! Вам оказана честь первыми встретиться с аборигенами, – произнес Антоненко, указывая на мумии. – Правда, они немного в засушенном виде, но теперь мы имеем представление о жителях этих мест. Вроде бы на людей похожи.

– Подобным образом оставляли своих умерших и некоторые племена Тибета и Тянь-Шаня, – разъяснил Левковский. – В горах воздух сухой, поэтому тело человека не гниет, а высыхает, принимая такой вид. Судя по мумиям, им не одна сотня лет, а может быть, и тысяча. Я раньше видел…

– Какая сотня! Какая тысяча! Профессор, вы только посмотрите, – возмутился Нечипоренко, – у них же у всех одежда почти новая!

– И золотишко на них, от света фонарика красиво блестит! – добавил Юрченко. – Такое ощущение, что их совсем недавно здесь оставили.

Сержант хотел потрогать толстую золотую цепочку, висевшую на шее у мумии, но случайно зацепил головной убор с золотой маской. Упав с головы, они обнажили череп с каштановыми волосами. Рот у мумии оказался открытым, в нем были видны хорошо сохранившиеся зубы.

– Ни хрена себе – сказал я себе! – присвистнул Нечипоренко. – Ну точно, инопланетяне!

Череп мумии не был похож на человеческий. Он был деформирован, а затылочная часть казалась сильно вытянутой назад и имела продолговатую форму.

– Они что, не люди, Павел Иванович? – поинтересовался Юрченко.

– Нет, почему, люди. – Левковский посветил себе фонариком, чтобы рассмотреть череп получше. – Просто в детстве им черепа зажимали с боков, вот они и деформировались.

– Вот людям не повезло! – воскликнул Аксенов. – И за что им такие мучения?

– Скорее всего, это жрецы местных богов, поэтому должны отличаться от других, простых смертных, – продолжил профессор. – Кто-то ухаживает за ними. Меняет одежду и приносит пищу. На Земле есть много разных народов, у которых существует культ умерших родственников или правителей. Кстати, такой культ существует и у индейцев Анд – инков, живущих в нашем мире в этих местах. Они считают, что человек живет и после своей физической смерти. Поэтому продолжают заботиться о покойнике, кормят, переодевают и разговаривают, советуются.

– Ничего себе! – снова воскликнул Аксенов. – Это значит, если я, допустим, здесь умру, то к моей мумии будут приходить здороваться?

– А чему вы удивляетесь? Вспомните себя! Вы же ходите на могилы к своим родственникам и друзьям, чтобы вспомнить, и когда у вас на душе тяжело… – парировал Левковский. – Здесь почти то же самое, только внешне немного по-другому…

– И то верно… – Пограничник почесал себя за ухом.

– У нас тоже так дома бывает. Есть народ такой, однако, – подтвердил Будаев.

– То, что о них кто-то заботится, говорит о том, что скоро нам придется встретиться с живыми. Хорошо хоть, что они не динозавры, а люди, как мы, – сделал вывод Антоненко.

– О том, как скоро это произойдет, я уверенно сказать не могу, – задумчиво ответил профессор. – Но могу утверждать: судя по состоянию одежды и остаткам пищи, живые сюда нечасто приходят.

– Это уже радует. Хоть немного осмотримся и приготовимся к встрече, – завершил разговоры Николай. – А сейчас перекус и спать. С утра толком-то и не поели. Аксенов, ты первым дежуришь.

Едва забрезжил рассвет, как команду Антоненко разбудили частые выстрелы, раздававшиеся в долине. Горное эхо далеко разнесло их звук. Все моментально вскочили на ноги, взявшись за оружие.

– Что случилось? Нападение на наших?

– Вроде как «светка» била, – неуверенно произнес Юрченко. – Похоже, наши стреляли…

– Алексей! Немедленно связь с лагерем! Узнай, что там стряслось, – бросил Николай в сторону Нечипоренко. Затем посмотрел на небо. – Похоже, что сегодня ветерок будет. Может, облачность разгонит. Надо осмотреться вокруг.

Переговорив по рации с Дулевичем, Нечипоренко сообщил, что внизу все нормально, просто часовой с перепугу подстрелил местного медведя. Сейчас лагерь поднимается и после завтрака будет спускаться к озеру.

– Попросили все в округе осмотреть и дать знать, если что, – добавил он.

– Это что же там за боец такой, что медведя с перепугу завалил?! – усмехнулся Николай. – Все бы так боялись… Ладно. Спать уже не доведется. Сейчас подкрепимся, и за работу.

Неторопливо позавтракав остатками сухпайка и запив его припасенной во флягах водой, решили дождаться, когда солнце поднимется повыше и разгонит висевший над долиной туман. После еды на разговоры не тянуло, поэтому Антоненко приказал всем отдыхать, а сам, взяв бинокль, расположился в углу башенной площадки, огражденной блоками. На ней не было привычных для европейских крепостей зубьев, служащих укрытием для стрелков. Блоки едва доходили Николаю до пояса, благодаря чему он мог спокойно разглядеть, что находится на склоне горы почти под самыми башнями.

Постепенно туман рассеялся, и перед ним открылась удивительная по своей красоте панорама нового мира.

Долина представляла собой продолговатое плато, окруженное со всех сторон горными хребтами. Его ширина возле горы, на которой находилась группа Николая, составляла около десятка километров. Постепенно сужаясь, плато уходило вдаль, где окружавшие его хребты снова соединялись и терялись в облачной дымке.

«Километров пятнадцать, а то и все двадцать», – подумал Николай, глядя вдаль с почти трехсотметровой высоты.

Склоны горных хребтов, сначала отвесные, почти вертикальные, постепенно снижаясь, переходили в пологие холмы, заросшие густым зеленым лесом.

Плато не было ровным. Продолжая постепенно снижаться, холмы перетекали в неширокую, покрытую лесом наклонную равнину, в центре которой расположилось голубое озеро, извивавшееся, как змея, и делившее плато вдоль почти на равные половинки.

«Как гигантская трещина в земле», – машинально сравнил Николай.

Озеро как бы повторяло форму плато. Вблизи горы оно имело ширину около километра, но по мере удаления ее берега становились ближе друг к другу. От подножия большой горы до озера было около двух километров. Противоположный берег Николай не смог разглядеть, так как он исчезал в дальнем лесу, где соединялись оба хребта.

Было хорошо заметно, что правый горный хребет намного ниже левого, на котором они нашли взлетную полосу. Да и лес там был не таким густым. Кое-где виднелись небольшие полянки и просеки. Вершина хребта была почти плоской, покрытой кустарником и другой низкой растительностью.

– А это что такое? – удивленно воскликнул Антоненко, рассматривая в бинокль правый хребет. – Террасы! Мать моя женщина! Точно! Ступенчатые террасы и ведущие к ним сверху каналы! Творение рук человеческих!

Террас было около двух десятков. Неширокие возле вершины хребта, снижаясь по склону, они достигали в ширину до нескольких десятков метров, а одна была даже под сотню! В высоту каждая из них достигала пяти метров. Их стенки были выложены каменной кладкой, а края заканчивались дамбой, составленной из блоков. Переходом между террасами, их соединяющим, служили каменные лестницы с площадками. Общая длина террас составляла несколько сот метров. Все они заросли густой растительностью, и было заметно, что их давно никто не обрабатывает. С вершины хребта к террасам спускались несколько водных каналов, выложенных каменными плитами, а водоводы, прорытые между террасами, позволяли воде переливаться с одного уровня на другой. С высоты своего наблюдательного пункта Николай не видел, есть ли там вода, зато он рассмотрел, что и с другой стороны хребта также имеются похожие террасы.