Стоя в субботу перед зеркалом, она с одобрением смотрела на воротник, чувствуя, что он ей идет. Да, с таким дополнением старый серый костюм был не так уж плох.

Питер, наблюдавший за этими сборами скорее с любопытством, чем с иронией, собирался пойти на футбольный матч. Поймав во взгляде сына немой вопрос, она сдержанно попрощалась с ним, пообещав, что скоро вернется и успеет приготовить ему ужин.

И опять в качестве транспортного средства Люси выбрала трамвай, билет на который стоил полпенни, – на сей раз трамвай был желтым и ехал очень быстро, отчего она стала опасаться, что приедет на площадь Георга чересчур рано. Это место встречи Люси выбрала сама. Она решила, что, в противоположность тому историческому дню в Сэдлригс, сегодня Леннокс явится раньше ее, ибо она опоздает.

День был приятный – ласковое солнце, романтично-голубое небо, тихие улицы, недавно политые водой. И настроение у нее тоже было светлым. На губах играла та довольная, чуть задумчивая улыбка, которая говорила о том, что сегодня у Люси хорошее настроение и никакие жизненные бури не затмевают ее природной мягкости.

Леннокс заметил ее издали. Судорожно приподняв шляпу, он слегка натянуто заулыбался и попытался удержать на лице приветливое выражение. К тому моменту, как Люси приблизилась, эта улыбка стала совсем вымученной.

– Вы пришли рано – или это я опоздала? – живо спросила она, и во взгляде, который она бросила на него, не было неискренности.

– Я пришел рано, думаю… да, рано, – застенчиво проговорил он, и как раз в этот момент часы на башне Трон прозвонили четверть.

Люси рассмеялась, чувствуя удовлетворение оттого, что теперь они как бы поменялись ролями.

– Ну что, – сказала она через некоторое время, – каково это – быть свободным человеком?

Он с лукавым видом поглаживал бородку.

– Знаете, не очень-то хорошо, – признался он. – И не так уж здорово.

Наступила короткая пауза. Они смущенно переминались на тротуаре, потом Леннокс, выпятив грудь, воскликнул:

– Выпьете со мной чашку чая? В письме вы говорили…

– С удовольствием, – тепло согласилась она. – Ужасно хочется чая.

– Вот и хорошо… хорошо.

Ее согласие, казалось, придало ему уверенности, он, как в былые времена, сжал ее руку, и они отправились в кафе мисс Чишем на Элстон-стрит. Люси почему-то удивило это прежнее проявление его расположения к ней, но виду она не подала. Они вошли в кафе-кондитерскую. Приветливо взглянув на Леннокса, она спросила:

– Где мы сядем?

Хотя зал был почти заполнен, Леннокс не стал медлить. Это было время, когда мисс Чишем, находясь в зените славы, привлекала в свои кондитерские воспитанную и разборчивую публику – «чай у мисс Чишем» считался утонченным времяпрепровождением. Но Леннокса это не смущало – заметив у окна свободный столик, он указал на него, вздернув бороду.

Они прошли через зал, сели, и почти сразу к ним торопливо направилась официантка.

– Этот столик занят, – объявила она.

Леннокс поднял глаза.

– Здесь ничего не указано, – невозмутимо ответил он. – А других свободных мест просто нет.

– Говорю вам, он занят, – категорически возразила официантка. Она выглядела раздраженной – вероятно, из-за жары.

Однако рука Леннокса недвусмысленно протянулась к карману, а затем к девушке.

– Что ж, сэр, – другим тоном сказала официантка, – сейчас посмотрю… что можно сделать.

Она нерешительно улыбнулась и ушла.

Леннокс с наивным удовлетворением перевел взгляд на Люси.

– Видите, вот в чем смысл денег. Я привык считать, что деньги нужны для накопления, но пользоваться ими тоже приятно.

Люси не ответила, но в душе согласилась с этим замечанием – приятно иметь возможность смазывать маленькие колесики жизни. Принесли и разлили чай.

– Вы не рассердились, – осмелился он спросить, – на мое письмо?

– Конечно нет, – с открытой улыбкой ответила она. И, помолчав, прибавила: – Теперь неприятности позади, и у нас все устроилось. Но, быть может, когда вы меня уволили, я повела себя немного неразумно.

Она сказала это умышленно, в шутливой форме провоцируя его, но он не попался на крючок.

– Нет, – серьезно произнес он. – Не хочу говорить о том, как я вас уволил. Все совсем наоборот. Понимаете… то, что я закрыл свой бизнес, стало для меня ужасной катастрофой. Я бы сам не поверил – но это было почти то же самое, что потерять жену. Да, поначалу я ощущал огромную потерю. – Умолкнув, он рассеянно стал нащупывать в кармане несуществующий карандаш, потом снова заговорил. – Но постепенно я пришел в себя. Начал понимать, что в жизни есть много вещей, помимо заключения сделок.

Зал гудел от голосов. Люси молча смотрела на Леннокса, машинально играя чайной ложкой. В его попытке самоутверждения чувствовалась потаенная боль. Одинокий, не очень привлекательный мужчина, построивший свою жизнь на единственной привязанности – можно сказать, фанатичной, не имевшей, впрочем, ничего общего с ее преданностью сыну, – и теперь обнаруживший, что все это рассыпалось в прах. Неправильный жизненный ориентир – да, неправильный! Вот ее оплот нерушим, сомнений нет.

– Я хотел вам кое-что сказать, – пробормотал он со странной ноткой в голосе. – Что-то важное.

– Да? – бесстрастно откликнулась она.

Она ждала. На лице Леннокса, при всей его врожденной расчетливости, мелькнуло беззащитное выражение.

– Вам не вполне комфортно в вашем доме? – немного погодя спросил он, вглядываясь в нее.

– Вполне комфортно, – спокойно ответила она.

– Но вам нельзя заниматься этой работой, – продолжил он. – Это временное занятие. Оно совсем вам не подходит.

– Если постараться, можно заставить себя делать что угодно. Кроме того, я делаю это для моего мальчика.

– Оставьте эту работу, – произнес он медленно, со значением.

– Оставлю, когда Питер закончит учебу. Ждать не так уж долго. – Она уверенно улыбнулась. – Или у вас есть предложение получше?

– Бросьте работу, – повторил он еще более значительно.

Она перестала играть чайной ложкой и, подняв голову, взглянула на него с напряженным вниманием. Ее поразили не столько его слова, сколько выражение лица – важное и в то же время робкое, таящее в себе нечто непонятное. Она резко втянула в себя воздух.

– Я человек не молодой, – сказал он. – Но при этом и не старый. Да, я здоров. Шустрый, как воробей. И у меня есть деньги. Мне нужен человек, который поможет мне тратить их в свое удовольствие. Кроме того, я одинок – дьявольски одинок теперь, когда расстался с бизнесом.

Он умолк. Понял, что она прочла его мысли.

Приоткрыв от удивления рот, она внимательно смотрела на него. Невероятно, но факт. Леннокс, тот самый Леннокс, который немало лет маячил на заднем плане ее жизни! И вот здесь, в этой переполненной кондитерской, совершенно неподходящем месте для романтического признания, он делает ей предложение! У нее вдруг возникло нелепое желание рассмеяться, но ее удержал вид его торжественного и при этом удивительно жалкого лица.