Вместо благодарности Ной два дня злился и пребывал в унынии, прежде чем соизволил признаться, что Джесси действовала в его интересах. Домашние споры порой оказывались более напряженными, чем те, что разгорались в стенах зала заседаний, но и достижение компромисса приносило куда большее удовлетворение.

Окруженная любовью Ноя, Джесси чувствовала себя в безопасности. Она понимала, что время от времени они будут ссориться, но желание убежать ни разу не возникло в ее душе. Счастливые дни их семейной жизни неизменно перевешивали минуты непонимания.

В ее памяти навсегда осталось очарование того лета. Наряду с поездками в экипажах и прогулками во время вечерней зари Маклелланы посещали театры и устраивали званые вечера для делегатов у себя дома. Обсуждая планы на будущее, вели долгие спокойные беседы, сидя в гостиной. Нередко очередная шалость Гедеона вызывала взрыв хохота. Джесси не забывала писать Черити и Роберту, делясь с ними счастьем, которое она нашла благодаря их сыну.

— Ты только взгляни на это, Джесси, — пожаловался Ной, возясь с галстуком.

Джесси пододвинулась к краю кровати и внимательно пригляделась к небольшому зеленоватому пятну на светлой ткани.

— Что это? — поинтересовалась она, прислонившись к спинке кровати и подложив для удобства подушку. Джесси попросила открыть окно, неторопливо обмахиваясь китайским веером, купленным для нее Ноем.

— Это горох, — пробубнил Ной, сражаясь с оконной рамой, — вот откуда это пятно.

— Да, дорогой, ты, наверное, прав.

Ной отмахнулся от прожужжавшей мимо мухи, влетевшей в комнату, как только ему удалось распахнуть окно.

— Ты смеешься надо мной, — огорчился он.

— Да, понимаю, — спокойно ответила Джесси, — какой же мужчина любит, когда над ним смеются.

— Черт! — выругался Ной, резким движением содрав с шеи галстук. — Ни один мужчина не любит принимать у себя дома полдюжины гостей в одежде, перепачканной горохом. Тебе следовало сказать мне о этом.

— Я бы непременно сделала это, если бы заметила.

— А вот Франклин заметил.

— Неужели? С его стороны было нетактично указывать тебе на такой пустяк. Хотя он уже преклонных лет и может позволить себе говорить, что на ум взбредет, при этом никого не обижая. Ты, конечно, попытался объяснить, что пришлось немного повоевать с Гедеоном во время обеда? — Не удержавшись, Джесси расхохоталась. — Ты признался ему, кто из вас оказался победителем?

— Франклин сам догадался по моему галстуку. — Ной старался быть серьезным. — Я отказываюсь давать нашему сыну ложку до тех пор, пока у него не появятся первые усики. Просто он не внушает мне доверия, когда пытается есть самостоятельно. — Ной снял пиджак и, расстегнув рубашку, бросил на кресло-качалку, после чего скинул ботинки. — А ты что думаешь по этому поводу?

— Думаю, приблизительно через неделю ты снова попытаешься учить его правильно пользоваться ложкой. И когда Гедеон преуспеет в этом, тебе будет принадлежать львиная доля успеха в воспитании умного ребенка.

Ной усмехнулся:

— Ты так хорошо меня изучила.

— Ты выглядишь таким изможденным. Пойдем спать, — сказала Джесси, улыбнувшись.

— Подожди минуту, не могу собраться с силами, чтобы встать с кресла. Вообще-то я удивлен, что ты еще не спишь.

При взмахивании веером поток воздуха приподнимал золосы Джесси. Красивые локоны щекотали ее лицо.

— Я собиралась заснуть, но не смогла. Надеюсь, твои гости не подумали, что я заболела, оставив их так рано?

Ной покачал головой:

— Они огорчились, особенно Бен. Он просто очарован тобой.

— Он плутишка.

— Еще какой! — Ной слегка нахмурился. — Мы утомили тебя? По крайней мере так показалось Джеймсу.

— Совсем нет. Я понимаю, что вам не терпелось обсудить свою стратегию перед завтрашними дебатами, поэтому я и дала вам такую возможность.

— Именно так я им и сказал. Однако сейчас меня мучают сомнения, правда ли это. В последнее время ты выглядишь уставшей.

— Это от жары. Я еще никак не могу к ней привыкнуть. В это время в Англии не бывает настолько жарко.

Ной задумчиво сдвинул брови. Его взгляд внимательно блуждал по ее абсолютно непорочным чертам лица.

— Ты что-то недоговариваешь мне, Джесси?

Атмосфера сегодняшнего вечера не соответствовала тому, что она собиралась ему рассказать. В своем воображении Джесси рисовала романтичный ужин или хотя бы повторение пикника. Глядя, как Ной тяжело плюхнулся в кресло-качалку, вытянул вперед ноги и принял выражение мученика, она произнесла:

— Тебе обязательно нужно было испортить мой сюрприз.

Поднявшись с кресла, Ной пересел на край кровати:

— Какой сюрприз?

— Мой сюрприз. Хотя это и не такой уж сюрприз, если учесть, как часто мы… ну, в общем, ты понимаешь.

— Порой ты слишком уклончива, и это очень раздражает меня. Ты можешь объяснить все толково?

Сложив веер, она хлопнула им по его руке:

— Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. У нас будет ребенок, Ной.

— Ты не шутишь? — почти прошептал он, думая, что ослышался.

Опять раскрыв веер, Джесси помахала им перед его лицом

— Конечно, нет. Твои мозги расплавились от жары? — Она засмеялась, когда он, в шутку заворчав, выхватил у нее из рук веер и отшвырнул в сторону. Взяв Джесси за тонкие запястья, Ной притянул ее к себе. — Ах, — кокетливо воскликнула она, прикоснувшись губами к его губам, — кажется, ты поверил мне.

Ной благоговейно поцеловал Джесси.

— Как давно ты узнала? — Он обхватил ладонями ее лицо, увидев в серых глазах отражавшийся огонек зажженной свечи.

— Всего несколько дней назад. Мне сначала самой хотелось быть в этом уверенной.

— Ну и? Я имею в виду, ты уверена сейчас?

— На сто процентов. Сегодня утром я ходила к доктору Маркуму. Он с радостью сообщил, что мои усталость, плаксивость и нарушение пищеварения легко объяснимы.

— Значит, тебя по утрам тошнит?

— Нет, обычно днем. Доктор Маркум заверил, что это в порядке вещей.

— А я и не замечал твоих слез.

— Потому что я часто плакала после твоего ухода. Это самое неприятное ощущение. Слезы появляются без всякой причины, просто из-за какого-нибудь пустяка. Кажется, миссис Гарпер догадалась о моем состоянии, но воздержалась от высказываний.

— Сколько недель ты беременна?

— Вероятно, десять.

Ной задумался над словами Джесси. Он взглянул на ее живот, но никакой округлости не заметил. Джесси прочитала его мысли.

— Он все еще плоский, — немного расстроился Ной.