– Поздно, – улыбка стала шире, и он свел мои запястья над головой, крепко держа их. Оставляя синяки от своих пальцев, на моей коже.

Я пыталась вырваться, но бесполезно. Даже магия отказывается подчиняться! А василиск наклонился к моему уху и томно прошептал:

– Будет больно. Очень больно.

После он провел языком дорожку от уха до ключицы, вызывая невольный стон удовольствия. Мужчина покрывал мою шею поцелуями, легонько покусывая, из-за чего внутри все сжалось в тугой узел. Его вторая рука проникла под мою кофту, двигаясь от живота к груди, попутно сжигая ненужную вещь. Оставляя меня в одном белье, которое тоже вскоре исчезло, не пережив кровавого огня. Обнаженная, беззащитная, в лапах хищника, который вот-вот меня сожрет. Страх смешивался с желанием. Ведь я любила этого хищника, что стал монстром.

– А-А-АЙ! – закричала я, а из глаз брызнули слезы.

Очередной поцелуй в шею оказался болючим укусом. Я чувствовала, как вытекает кровь из раны, горячим ручейком спускаясь вниз. Больно! Очень больно! А Агнелий словно наслаждался этим вкусом. Моим вкусом. Вкусом моей боли.

– Сладкая… Какая же ты сладкая… – с наслаждением садиста, он вдыхал запах моей крови, слизывая каждую капельку.

– Пожалуйста, хватит! – кричала я, когда он снова укусил меня, протыкая острыми клыками кожу. – Мне больно!

– Надо было уходить, когда я говорил, глупенькая, – прорычал он на ушко, оставляя очередной засос. – Теперь не убежишь!

Он отстранился от меня, одной рукой срывая с себя одежду, попутно сжигая ее. Боялась. Я боялась его, но… Я должна что-то сделать! Еще бы знать, что!

А демон наклонил голову на бок и облизнулся, с восхищением смотря на меня.

– Как же ты прекрасна, моя девочка, – он провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы. – Особенно, когда… – василиск с силой сжал мою грудь, отчего я вскрикнула и выгнулась. Больно! – М-м-м… Особенно, когда кричишь от боли. Превосходна… Хочу съесть тебя…

Магистр впился в мои губы жадным поцелуем. Властно сплетал наши языки, кусал мои губы до крови и с упоением ловил каждый вздох, который грозился стать последним. А затем…

– А! – я почувствовала его жесткие пальцы… там. Нет! Нет-нет-нет! Я так не хочу! – Агнелий! Остановись!

– Ну уж нет, – он снова жестко поцеловал меня, а я сжала бедра, чтобы не позволить ему идти дальше. Бесполезно. – Я так давно этого ждал. Так давно хотел, – и снова накрыл мои губы, не позволяя дышать.

Но неожиданно в голову пришла идея. Идея, которая казалась безумной, но у меня нет выбора.

Несмотря на боль и кровь, я ответила на его поцелуй, хотя опухшие губы молили о пощаде хотя бы с моей стороны. А затем, пока он не отстранился, я выплеснула в него свою энергию. Она поднималась из груди холодным комом, замораживая все на своем пути, но достигла своей цели. Агнелий проглотил мою магию.

Я собиралась его только охладить, чтобы он пришел в себя (точнее заморозить его и выбраться самой), но… Гравис начал с наслаждением глотать мою энергию. А она все шла, и шла, словно мой резерв стал бесконечным. Да и я не ощущала никакой усталости… Словно, так и должно быть. Словно, это я и должна была сделать.

Мужчина больше не держал меня, а прикосновения стали нежными. Тьма, что давила на меня, начала исчезать. А когда я открыла глаза, василиск вернулся в прежнее состояние. Не было ни черных глаз, с жадным огнем внутри, ни вздутых вен, ни черного дыма… Словно ничего и не было.

Он медленно отстранился от меня, оглядывая мутным взором. А потом ужаснулся.

– Венера… – он убрал от меня свои руки, смотря на них так, словно он убил человека. – Боги, что же я наделал… Венера, прости меня! Прости! – демон схватился за голову, с ужасом оглядывая мое тело. Вернее то, что он сделал с ним. – Я же говорил тебе уйти! Почему ты не послушала меня?! Я монстр… – еле-слышно прошептал он.

Все тело болело (особенно, шея), но я нашла в себе силы встать на четвереньки и подползти к магистру. Мужчина старался не смотреть на меня, но я повернула его лицо к себе. Затем…

Шлепок!

Громкая пощечина оставила красный след на его лице. А демон лишь прикрыл глаза, принимая это, как должное. Принимая это как то, чего он заслужил.

– Это за то, что ты чуть не сделал, – сказала я, после чего притянула его голову к себе, поцеловав в губы. Гравис немного опешил, а я разревелась и обняла его, прижавшись к широкой груди. – Я… Я так за тебя переживала! Я т-так боялась! Агнелий, мне было так страшно! А когда у тебя вены вздулись… И… И тьма из тебя повалила! И… и… Я так за тебя испугала-а-ась! – слезы потекли по щекам, а василиск прижал меня к себе покрепче, нежно гладя по голове. Я боялась за него. В первую очередь за него. Плевать я хотела на себя! Я боялась, что потеряю своего Агнелия!

– Все закончилось, моя малышка. Все хорошо, – успокаивающе прошептал он, целуя меня в макушку. – Ты спасла меня.

Я посмотрела на него глазами полными счастья. Не зря всё это… Я не зря всё это сделала. Я знала, что смогу ему помочь…

– ВЕНЕРА! – дверь спальни резко открылась. Вернее ее вышибли, и теперь в проходе стоял взбешенный лис… Ох, ё…

Он собирался высказать мне все, о чем думает, но увидев нас замолчал.

Так как я была голой, магистр сразу же прикрыл меня своим телом от любопытных глаз. Из-за его спины мне показалось, что Висаар немного успокоился, но тот все равно выглядел угрожающе. Очень угрожающе. Хвост и волосы встали дыбом, когти и клыки отросли, да и грудная клетка вздымалась слишком часто… А еще он был весь мокрый… Хана мне!

– Извините, – фыркнул он и поднял бедную дверь. Спиной пошел к выходу, но крикнул мне напоследок: – Венера! Потом тебя ждет очень серьезный разговор!

И ушел. Вот только дверь, которая уже не крепилась к стене ни магией, ни петлями, вновь громко упала. Зато мы увидели, как белый лис выругался, взял до сих пор спящую русалку на руки и вышел, громко бахнув второй дверью.

– Он решил мне все двери сломать? – задал риторический вопрос Агнелий. – Кстати. Что-то мне подсказывает, что его желание убивать и твое присутствие здесь, как-то связаны. Не скажешь, как? – холодный тон, серьезное выражение лица, но глаза сияют предвкушением.

– Да я его… заморозила… – тихо ответила я, потупив взор.

– Что?!

– Заморозила… Он меня отпускать не хотел, а мне надо было… Как бы я тебя бросила? – так! Делаем невинный, несчастный взгляд и хлопаем ресничками! Усердно хлопаем ресничками, иначе мне влетит! Но Гравис лишь раскатисто рассмеялся.

– Ты неповторима! – василиск прижал меня к себе, довольно улыбаясь,