– Нет, – ответил он, чувствуя, как слабеют и подгибаются ноги.

– Ты отдашь. Ведь я сама приду к тебе и попрошу так, как еще никто не просил. Ведь они не умеют просить…

Из облака дыма и огня, где дрались Лошф и Хиторх, высунулась рука с лопатой, попыталась нанести удар, но Озерная Королева легко отбила его.

– Ох, этого еще не хватало, – пробормотал Харальд, и Рендалл ощутил резкий запах паленого.

Глянул туда, где лежали тела сиаи и лиафри, и заледенел от ужаса.

Кровь, вытекшая из тела Юрьяна, все же добралась до одного из внутренних кругов. Закрыла его крохотный участок и сама вспыхнула, вверх ударили два фонтана багровых искр. Один за другим начали бледнеть, терять свечение знаки внутри рисунка, его собственное сияние ослабело.

– О нет, – простонал уттарн.

Богиня очутилась рядом, напротив того места, где целостность чертежа оказалась нарушена. Она уменьшилась до обычных человеческих размеров, и на красивом лице ее появилась улыбка.

Хищная, с примесью торжества.

– Мне осталось сделать несколько шагов, – промурлыкала Озерная Королева, потирая руки, – и ты не сможешь отказать мне…

Почти ничего не соображая от страха, Олен поднял руку, на которой сверкало алым огнем Сердце Пламени. Поток огня прянул из перстня, богиня отшатнулась, улыбка стала гримасой.

Но огонь ударил в пол, впился в каменные плитки, сжигая кровь, восстанавливая круг.

«Первородный Огонь может не только уничтожать, но и творить», – вспомнилась сказанная Бенешем фраза.

Это оказалось трудно, словно рука стала длинной и тяжелой, как бревно. Ее нужно было не просто держать на весу, а еще и вести, медленно и аккуратно, без дерганий и колебаний. Рендалла знобило, по телу бегали горячие мурашки, сердце то и дело норовило сбиться с ритма.

Но он держался. Знал, что этот ритуал должен быть доведен до конца…

Чтобы не зря погиб Юрьян. Чтобы не напрасным оказалось путешествие через Вейхорн.

И в этот миг, в момент прямой схватки с титанами, с владыками этого мира, к Олену вернулась давно потерянная решимость. В сердце проклюнулась уверенность – никто, даже эти самоуверенные дылды, способные рушить города, не сумеют остановить его.

И Сияварош, Озерная Королева, прекрасная и страшная, завыла от разочарования, точно упустившая добычу волчица.

– Здорово, молодец… – прохрипел Рик. – Восстановил круг. А теперь убирай свое пламя, убирай… оно мне мешает…

Уттарн размахивал лапами, рисуя что-то в воздухе. С кончиков его пальцев взлетали стремительные, еле заметные тени, разлетались в стороны, как выпущенные на свободу птицы. И там, где они пропадали, символы внутри магического чертежа начинали светиться вновь.

– Отлично. – Харальд похлопал Олена по плечу. – Здорово ты наподдал этой синеглазой стерве. Сейчас она попробует пробиться силой…

В руках Сияварош вновь появились чаши, из них хлынул настоящий водопад. Вода, играя и журча, закружилась вокруг, поднимаясь и поднимаясь, но не в силах преодолеть границу круга, наполненного колдовством уттарнов. Бурлящая и сверкающая стена укрыла город, все еще крутящегося в экстазе шамана, дымы пожаров…

Остался только кусочек неба и звезды на нем.

– Давай-давай, – сказал Рик, – наполняй мою ловушку силой… тупая бессмертная тварь…

К желтому, зеленому и лиловому в свечении магического круга прибавился нежно-голубой.

– Еще не пора? – спросил Харальд.

– Не знаю, но лучше подождать еще. Много силы вытекло, когда образовался пробой. Ой, а это еще что?

Вода исчезла, не оставив даже мокрых пятен. Стала видна опять выросшая богиня и замерший напротив нее титан с жезлом и раковиной в руках, с ожерельем из черепов на шее.

Громадные ножищи опирались на соседнюю улицу, а около них виднелись четверо сиаи в синих балахонах.

– Убейте их, а я разберусь с ней, – сказал Леа-Хо, Ночной Хозяин, Насылающий Мороз, и черные глаза на лысом черепе загорелись ненавистью.

Озерная Королева выбросила вперед руки с чашами, но вода начала замерзать, едва вырвавшись из них. Глыбы льда полетели вниз, круша дома, превращая в окровавленные лепешки тела обитателей города.

Леа-Хо вскинул раковину, и Цантир услышал неистовый вой вырвавшейся из нее метели. Резко похолодало, небо затянул полог, сотканный из миллионов белых пушистых хлопьев. Фигуры титанов исчезли за ним, превратились в темные размытые контуры.

– Вперед! Покажем им! – выкрикнул один из жрецов, и сиаи двинулись к людям.

– Этих еще не хватало… – На лице Харальда отразилось беспокойство. – Внутрь круга они не залезут, но у них мечи.

По дороге сиаи наткнулись на находящегося в трансе арот. Один из них, с острым, похожим на лисью морду лицом, небрежно ткнул острием в бок уроженцу Сверкающего хребта.

Сталь прорезала одежду из шкур, но отскочила от темной кожи.

– Разберись с ним, – заявил тот из северян, что кричал. – Мы справимся без тебя.

– Хорошо. – Остролицый принялся шептать и поглаживать клинок, по которому побежали голубые сполохи.

Остальные трое двинулись дальше.

– За меня не беспокойтесь, – сказал Рик, темный «плащ» которого вырос, поднялся над головой уттарна, – мне они вреда не причинят.

– А вот нам могут. – Наплевав на все предупреждения, Олен вытащил оружие из кости йотуна.

Сейчас меч, некогда добытый в Вечном лесу, выглядел тусклым и неопасным.

В этот момент что-то случилось в схватке богов, и земля ощутимо вздрогнула. Метель завыла еще яростнее, и в вышине одна за другой ударили четыре изумрудных молнии.

– Лучше отдайте все сами, нечестивцы! – крикнул самый шустрый из сиаи, здоровяк с огромным мечом и безумным взглядом. – Тогда мы не будем вас убивать! Готов даже поклясться! Я…

Бросившийся на поклонника Леа-Хо Рыжий вынудил того замолчать. Здоровяк успел даже увернуться, и острейшие когти разорвали ему щеку, а не горло. Капли крови упали на белую одежду. Но удар меча пришелся в пустоту, а второй раз оцилан не промахнулся.

Вцепился в лицо и заработал всеми лапами.

Здоровяк отшвырнул клинок, сжал бока кота могучими ручищами, но пошатнулся и рухнул наземь.

– Умри, зверь! – Второй поклонник Леа-Хо, толстенький и невысокий, поднял ладонь, и стоящий на груди врага Рыжий замер, точно вмороженный в лед. Шерсть его потеряла цвет, стала грязно-белой, глаза застыли.

Олен давно не испытывал такого гнева. Захотелось не просто убить того, кто поднял руку на оцилана, а распороть ему брюхо, вытащить кишки и так оставить, чтобы сиаи умирал долго и мучительно…

– Клянусь Селитой, ты умрешь, – сказал Рендалл, и меч в его руках, будто отвечая хозяину, засветился белым огнем.