Орки стояли молча, смотрели. Орки, гоблины, быкоглавы и еще тысячи созданий тьмы.

Войско.

Мастер Войны раскинул сияющие вышивками и полыхающие истошно-алым рукава, шагнул вперед – и обхватил Тайтингиля, где достал. Прижался горячим лбом куда-то под ребра.

– Витязь…

Оллантайр поднял брови и расслабил руки на поводе.

Мэглин вздохнул.

Через миг повелитель Морума отлип от Тайтингиля, как ни в чем не бывало сунул в острые зубы самокрутку, сделанную из сушеной белены. Вышколенный гоблин поднес огня.

– Рад видеть тебя, союзник, – ровно сказал Мастер Войны, будто шквального приступа сентиментальности вовсе и не было. – Тебя и твоих… спутников. Надеюсь, хорошие воины. – В голосе прибавилось яда.

Оллантайр хмыкнул.

– Мы знаем, что дирижабль Ольвы Льюэнь снесло в сторону Морума, – игнорируя возможную эскалацию конфликта, ровно произнес витязь. – Мы уже знаем. Гонец прискакал в ночь, когда войско совершило первый переход.

Он взял коня в повод – и все двинулись вперед.

– Экипаж цел и в безопасности, – сказал Мастер. – Вы развернули всю армию, чтобы идти сюда? За ними?

– Мы развернули, – веско ответил Тайтингиль. – И я рад тебя видеть целым и в этом облике, Мастер Войны. Драконом ты был… слишком…

– Драконом, – тихо промолвил Гленнер. – Отсюда мне кажется, что и не изменилось ничего.

– Я желал бы убедиться, что с моей супругой все хорошо, – надменно проговорил Оллантайр. – А также узнать, кто ты таков, мужчина в платье. Я же дайн Оллантайр, повелитель Тенистой Пущи.

– И за тобой твоя армия, вставшая перед Морумом. – Мастер Войны выдохнул дым. – С той стороны, полукругом. Полторы тысячи воинов на этих животных, как вы их зовете? И в два раза больше пеших. Хорошая сила. Мне доложили. Я Мастер Войны.

Теперь они стояли перед вратами Темного Сердца, изрядно пострадавшими от драконьей мощи.

– Заходите. – Инопланетянин взмахнул рукавом. – Надо обсудить совместные… действия.

– Грядущую битву против детищ Цемры, – сказал Тайтингиль. – Грядущую битву всех народов Эалы. Да, союзник. Надо.

Эльфы покинули седла; Мэглин помог Гленнеру.

Появился неугомонный Котов; теперь была очередь орка обниматься со всеми – особенно долго с Тайтингилем, аккуратно – с Гленнером, коротко и спортивно – с Мэглином. С Оллантайром Котик обменялся дипломатичным кивком и отошел на пару шагов назад.

– Это будет неслыханный союз, – выговорил дайн Пущи после завершения приветствий. – Такого еще не знала Эала. Где Ольва Льюэнь и мои дети?

– Твоя матерь дома ожидает тебя, – ответил Мастер Войны.

Йуллийель, Ольва, Маруся и Алинка, которых прервали, не дав сообразить на четверых в лучших традициях русских девичников, образовывали очень живописную компанию.

Ольва легко пробежала десять или двадцать шагов до Оллантайра и остановилась перед ним, не нарушая торжественности встречи объятиями.

Маленький, плотный рыжий дверг с деловито закинутой на плечо секирой наконец-то очухался от множества стрессов и явился сюда же, невозмутимо наблюдая эпохальную встречу.

– Ольва! Йуллийель! – нахмурил брови дайн Оллантайр. – Вы… вы все-таки…

– Они летали. А когда женщина желает летать – лучше не мешать ей, – сказал Мастер Войны.

Тайтингиль же, подняв светлые брови, неотрывно глядел на серьезную и чуть мрачноватую Алинку.

– Здрасте, дядя Тай, – выговорила та и улыбнулась.

– Я старался удержать… – заговорил было в то же время Эйтар, но осекся под взором своего дайна.

– Мы приготовили стол, – подала голос принцесса Йул и, в отличие от Ольвы, без стеснения повисла на высоченном отце. – Сделали еду и… убрались. Можно вести военный совет. Все не так просто, как показалось вначале. Поверь мне.

– Поверь ей, – поддержал Йуллийель Мастер Войны, и Оллантайр, ненадолго потеряв ориентиры, металлически пожал плечами, породив сверкающими сочленениями доспеха тысячи солнечных зайчиков.

– Не могу играть. – Эстайн, забившись в угол, смотрел на Даэмара всеми восемью глазами. – Не хочу.

– Эх, – вздохнул следопыт. – Мне тоже надоело.

– Я чувствую зло. Я чувствую моих братьев… они нашли много голов. Они хотят есть, – жалобно выговорил паук.

– А тебя как можно покормить? – осторожно спросил эльф.

– Мне можно дать голову… животного, – выговорил паук. Жвалы его шевелились. – Она не будет снимать жгучую железку… я могу расти дальше. Ты играл со мной. Ты имеешь имя. Даэмар. Послушай меня.

Лесной эльф наклонился к решетке.

– Дай мне принять участие в битве. Я часть своих братьев, – проскрежетал паук, и в его голосе была искренняя мука. – Я знаю, что объявился… настоящий страх.

– Кто объявился? Что ты чувствуешь? – спросил Даэмар. Он повернулся и крикнул несколько певучих слов другому эльфу, стоящему на галерее выше; тот отправил весть дальше.

– Я чувствую… смерть… убивать… идти далеко, – беспомощно выговорил Эстайн. – Я чувствую… большую опасность. И силу. Непонятную силу. Много. Даэмар, – паук приблизился и восемь его глаз заблестели просительно, – ты хочешь быть в битве. Я хочу. Любовь. Вечность. Друзья. Там Ольва. Там те, кто поверил мне. Я отвезу тебя в бой. Дай мне попасть туда. Смотри.

Паук потянулся; Даэмар невольно попятился, положив руку на рукоять меча… щелчок, еще щелчок – кованые прутья решетки оказались попросту перекушены. Эстайн высунул пару ног наружу и втянул назад.

– Я мог уйти сразу. Воля. Подчинение. Доверие. Чтобы поверили, эльф. Надо идти туда. Иначе никак. Жизнь, смерть, честь, выбор.

Сверху спустился стражник – он нес две головы убитых на охоте вепрей, туши которых готовили на кухне. Бросил свою ношу, вскинул лук.

– Не надо, – сказал Даэмар. Посмотрел на замершего, капающего ядом паука. – Ты очень голоден, Эстайн. Питайся. Я подумаю, пока ты будешь есть.

Даэмар смотрел, как жвалы без труда пробили толстые черепа кабанов. Как с чавканьем и хитиновым скрежетом Эстайн выел мозги, глаза, языки животных. Как тщательно очистился лапами от капель крови и ошметков плоти. И замер, уставясь на Даэмара, – уже не в клетке, уже просто в коридоре.

– Ладно. Но мы сделаем одну вещь, – решительно сказал Даэмар.

– Что ты хочешь?

– Пометить тебя. Я тебя позолочу, паук. Тут у мастеров есть сусальное золото. Чтобы каждый эльф задумался, прежде чем стрелять, – решительно сказал Даэмар. – И… ехать на золотом пауке… веселая затея!

– Ехать. На пауке. Можно смеяться? – спросил Эстайн осторожно.

– Если мы уцелеем, приятель, я научу тебя тому, что действительно смешно…