Николай Александрович Астров (28.IV.1906–4.III.1992)

Имя Николая Александровича Астрова в истории Мытищинского машиностроительного завода занимает особое место. На его долю выпало много испытаний, прежде чем он стал Героем Социалистического труда, Заслуженным деятелем науки и техники России, четырежды лауреатом Государственных премий, доктором технических наук.

Его отец, Александр Иванович Астров, профессор гидравлики ИМТУ (Императорского Московского высшего технического училища – ныне МГТУ им. Н. Э. Баумана), друг и соратник Николая Егоровича Жуковского. У А. И. Астрова были братья – Николай и Владимир. Оба брата были известны как общественные деятели Московской городской Управы. Отец в 1919 г. был арестован ВЧК и расстрелян, хотя к политике не имел абсолютно никакого отношения.

Трагедия, постигшая семью, невольно связана с судьбой брата отца – Николая Ивановича Астрова. Он окончил юридический факультет Московского университета в 1892 году, и с 1894 года служил мировым судьей. Его городская деятельность началась с должности секретаря Московской городской Думы при князе В. Н. Голицыне. В 1905 году Н. И. Астров был избран городским, а затем и земским гласным, он был одним из активных инициаторов принятия Думой известного Заявления с требованием демократических свобод. В те же годы Московская дума была как бы «общественным знаменем» всей городской России. Николай Иванович имел личное дворянство и был известей как председатель Всероссийского союза городов, член ЦК партии кадетов с 1907 года. Его ум, настойчивость, прекрасное знание городского хозяйства и необыкновенная работоспособность отмечались многими сподвижниками. По свидетельству С. В. Бахрушина, «…политическую физиономию Московской городской Думы делал Н. И. Астров… Москва вела за собой всю Россию, Н. И. Астров вел за собой Москву».

Дипломники-студенты, профессора и преподаватели ИМТУ. Слева направо в нижнем ряду: Н. Ф. Чарновский, Б. И. Узимов, В. В. Зворыкин, В. И. Гриневецкий, В. П. Гавриленко, Н. Е. Жуковский, А. И. Астров, И. И. Куколевский. 1909 г.

Но после Февральской революции, в условиях политизации российского общества все хозяйственные вопросы отошли на второй план. В Думе произносились речи и принимались многочисленные воззвания, и Н. И. Астров не смог проявить решимости и «спасти положение» в Москве от всеобщего разлада и надвигающегося экономического бедствия. Николай Иванович был последним городским головой, который избирался по Городовому положению 1892 года. В ноябре 1918 года он был депутатом Учредительного собрания и присутствовал на его открытии, хотя далеко не все члены ЦК кадетской партии, избранные в это собрание, решились поехать в Петроград и принять в нем участие. В то время сложилась такая обстановка, которая требовала быстрого и осмысленного шага – что делать?..

17 ноября почти все уцелевшие газеты (5 ноября было введено «временное» ограничение свободы печати) напечатали воззвание «От Временного правительства», в котором давалась политическая и правовая оценка действий большевиков как мятежа и государственного переворота, нарушившего правовую преемственность власти. В этот же день все газеты, кроме «Правды», были закрыты. 19 ноября появилось постановление Военно-революционного комитета: «Подписавших воззвание бывших министров и бывших товарищей министров отправить под надежным караулом в Кронштадт под надзор Исполнительного комитета Кронштадтского Совета рабочих и солдатских депутатов – С. Прокоповича, П. Малянтовича, А. Никитина, К. Гвоздева, А. Ливеровского, С. Маслова, В. Вернадского, А. Нератова, М. Фридмана, Н. Саввина, К. Голубкова, Г. Краснова».

Все заседания ЦК кадетов и остатков Временного правительства проходили в доме графини С. В. Паниной на Сергиевской улице в Петрограде. Здесь же на последнем заседании ЦК присутствовал и Н. И. Астров. И по счастливой случайности он не был арестован вместе с Ф. Ф. Кокошкиным, А. И. Шингаревым, И. И. Петрункевичем и другими членами ЦК.

Таганрог, 1919 г. В центре А. И. Деникин, слева генерал Романовский, справа К. Н. Соколов. Стоят: Николай Иванович Астров, справа Н. В. Савич

28 ноября В. И. Ленин специальным декретом объявил партию кадетов «врагами народа», а ее руководителей предписывалось арестовывать и предавать суду ревтрибуналов. Но большевики опоздали – большинство членов ЦК партии кадетов уже выехало из Петрограда.

В. И. Вернадский оказался в Киеве, а Н. И. Астров[139] – на юге России. И там был принят в состав правительства А. И. Деникина членом Особого Совещания без портфеля при Добровольческой армии. Как только сведения об участии Н. И. Астрова в правительстве А. Деникина дошли до большевиков, участь родственников была предрешена. В сентябре 1919 года в Лубянской тюрьме в Москве были расстреляны два брата и племянник Н. И. Астрова (брат Николая Александровича Астрова, Дмитрий, эмигрировал во Францию).

Николай Иванович считал, что родственники пострадали из-за него, и это мучило его всю оставшуюся жизнь. В 1920 году Н. И. Астров оказался в Чехословакии, где в те годы президентом был Томаш Масарик[140] (1850–1937), разделявший идеологические взгляды кадетов и поддерживавший многих русских эмигрантов.

В Праге Н. И. Астров с С. В. Паниной работали в Русском заграничном архиве, включавшем огромное количество документов по истории русской революции и эмиграции.

По воспоминаниям кн. В. А. Оболенского, Н. И. Астров и в эмиграции оставался «страстным москвичом»; он прекрасно знал Москву, ее памятники и ее историю; с грустью вспоминал то время, когда был городским головой Московской думы. Он скончался 12 августа 1934 года, похоронен в Праге на Ольшанском кладбище.

Трудно складывалась судьба Николая Александровича Астрова. В 1924 году он окончил школу-девятилетку и стал работать сначала учеником, а затем техником-экспериментатором Научного автомоторного института (НАМИ) в автомобильной лаборатории. В 1928 году Николай Александрович окончил Государственный электромашиностроительный институт (ГЭИ им. Я. Ф. Каган-Шабшая) и был приглашен на Московский электроламповый завод на должность инженера-конструктора. Через два года он возглавил конструкторское бюро, одновременно вел и научную работу в ГЭИ на кафедре прикладной механики по проектированию механизированной поточной линии производства электронно-вакуумных ламп.

Перед талантливым инженером открывалась перспектива интересной научной работы, но в конце 1930 года последовал арест в связи с очередным нашумевшим в те годы процессом – делом «Промпартии». С декабря 1930 г. по ноябрь 1931 г. Николая Александровича содержали во внутренней тюрьме на Лубянке и в Бутырской тюрьме. Целый год тянулись следственные мероприятия – допросы. Сыну «врага народа» дорога в творческое будущее была закрыта. Когда расстреляли отца, сыну исполнилось всего тринадцать лет. Тогда еще существовало указание, что сын за отца не ответчик. Но к 1930 году это указание отменили, и Николая Александровича не забыли, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Не миновать бы