Эрика Келлер говорила о страшных вещах. Сын советского офицера Василий Румянцев слушал ее с глубоким вниманием.

Генерал Гаррис позеленел от бешенства, когда ознакомился с приказом военного министра: Гуго Лайту присваивалось звание капитана. Лайт с удовольствием улыбался – черт возьми, банкирский дом на Среднем Западе тоже чего-нибудь стоит! Во всяком случае повышение в звании пришло как нельзя кстати – и Келли и Гаррис убедились, что их кляузы успеха в Вашингтоне не имеют. Теперь Лайт дорого дал бы за то, чтобы иметь возможность посоветоваться с Артуром Гибсоном.

Но прежде всего надо было помочь Эрике Келлер спасти профессора Макгайра.

Так как Макгайр числился за организацией бывшего гитлеровского генерала Гелена, то Лайту пришлось придумать благовидный предлог для поездки в штаб этой шпионской организации, расположенной в небольшом городке Пуллах, близ Мюнхена, на территории американской запретной зоны.

«Организация Гелена!» Лайт знал, что во время нападения Германии на Советский Союз генерал Райнхардт Гелен занимал пост начальника отдела иностранных армий в германском генеральном штабе и ведал всей разведкой на Восточном фронте. Его непосредственным начальником был адмирал Канарис, возглавлявший «Абвер», то есть гитлеровскую военную разведку.

Через Канариса американская разведка знала и о подготовке Гитлером нападения на Советский Союз, и с начала 1941 года Канарису было дано задание – торопить фюрера начать войну на Востоке. И вот Канарис, перед началом войны на Западе говоривший Гитлеру, что он «полон мрачных опасений» и что лучше подождать, с увлечением принялся убеждать фюрера: победа над Советами обессмертит его имя и обеспечит арийским господам толпы рабов на Востоке, неисчислимые богатства, заводы, руды, плодородные земли… Канарис говорил Гитлеру, что поход против СССР – пустяк, продлится он всего полтора месяца. Гитлеру было приятно слушать речи начальника своей разведки. Канарис получил щедрую оплату за «услуги». Вернувшись в Штаты, американский военный атташе перевел Канарису деньги, на которые тот купил себе роскошную виллу в Целлендорфе, самой аристократической части Берлина.

Летом 1944 года о связях Канариса с американской разведкой стало известно Гитлеру, и тот приказал повесить шпиона. Гелен продолжал верой и правдой служить фюреру. Через год после разгрома фашистской Германии он сколотил свою «организацию»: в нее вошли остатки шпионско-диверсионных служб Гитлера, люди, ранее работавшие с Гиммлером, Канарисом, Шеленбергом, Кальтенбруннером… Шефами отделений и филиалов «организации» оказались офицеры американской разведки Аллена Харвуда, с которым Гелен систематически встречается. В деньгах недостатка не было: американцы передавали Гелену крупные суммы, которые они получали с населения Западной Германии по репарациям. Таким образом, они даром поставили на службу себе шпионскую организацию, о которой Харвуд не без гордости говорил как-то, что из всех разведок Западной Европы западногерманская шпионская служба Гелена располагает самой разветвленной агентурной сетью.

У Гелена «работает» более пяти тысяч агентов: тысяча только по военному шпионажу, не менее трех тысяч в «политическом» отделе, остальные заняты «штабными и специальными» делами.

Одна шпионско-диверсионная затея следует за другой: разведка против советских войск, дислоцированных на территории Германской Демократической Республики, вредительство, шпионаж и диверсии против молодой республики «восточных немцев», затем «операция Пфиф-фикус» – сбор сведений о Советском Союзе, Китае, восточноевропейских странах народной демократии, засылка своих агентов…

В «служебных инструкциях» шпионского центра Гелена говорится: «СССР – вот главная и в то же время самая трудная цель нашей работы». Представителям печати Гелен заявил как-то, что он мечтает распространить свою сеть «вплоть до Урала». Но об одном существенном обстоятельстве хранят молчание и бывший гитлеровский генерал и его шеф Аллен Харвуд: агенты Гелена энергично действуют против стран Западной Европы, Франция является предметом их особенно пристального внимания.

Лайт знал, что Гелен давно уже входил в «кружок фон Шверина», биография которого до мелочей совпадала с жизненным путем генерала Дрейнера. В этом узком «кружке» состояли такие высшие офицеры гитлеровской армии, как бывший начальник штаба Роммеля генерал-лейтенант Ганс Шпейдель, бывший начальник оперативного отдела генштаба Адольф Хойзингер, командующий бронетанковыми войсками на западе в 1944 году генерал-лейтенант Гейер фон Швеппенбург и бывший начальник штаба фельдмаршалов Рунштедта и Кессельринга генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль. Этим воякам не терпится начать новую войну, с вожделением составляют они очередные военные планы и пишут на эту тему исследования, которыми по секрету обмениваются между собой.

Лайт видел, что опасные замыслы этих людей постепенно претворяются в жизнь: Хойзингер и Шпейдель – официальные руководители возрождающегося вермахта. Дрейнер занят «специальным заданием», а Гелен руководит разведкой, убийствами, диверсиями.

Лайт приехал в Пуллах на этот раз тоже с разведывательной целью – в судьбу Джона Макгайра следовало внести ясность. Как ему удастся добиться этого он еще не знал, но ему казалось, что при разговоре о «незавершенных» делах ему удастся завести речь и об англичанине.

Лайт недаром придумал этот предлог для поездки и не ошибся: сидя в кресле против генерала Гелена он как бы вскользь сказал:

– Да, генерал Келли, кажется, что-то говорил еще о каком-то иностранном ученом-атомщике…

– Очевидно, о Макгайре… – сказал Гелен. – Но он изъят из моего ведения. Вам придется вызвать к себе полковника Шервуда, Харвуд поручил операцию с Макгайром лично ему.

По каким-то интонациям в голосе Гелена Лайт почувствовал, что за его словами скрывается насмешка – по-видимому, произошло нечто не весьма приятное для разведки Харвуда, доставившее Гелену профессиональное удовлетворение.

«Разве Шервуд не в Москве?» – удивился Лайт, но он не подал и виду, что о приезде Шервуда ему не было известно.

– Шервуд прибыл сюда только сегодня. Я прикажу пригласить его к вам.

– Нет, нет, я увижусь с ним позднее. – И Лайт поднялся.

«Кажется, этот немец воображает, что я приехал сюда только для того, чтобы повидаться с Шервудом?» – подумал он, когда за ним закрылась дверь кабинета. Однако свидание с Шервудом, которого он знал давно, откладывать не стал.

Шервуда Лайт нашел в угловой комнате, он выглядел усталым и бледным, больше обычного сутулился.

– Поздравляю, – проговорил Шервуд, пожимая ему руку. – Ты, кажется, идешь в гору?

Лайт промолчал.

– Что стряслось? – спросил он наконец. – У тебя неприятность в Москве?

Шервуд попытался улыбнуться.

– О нет! Просто Харвуд безжалостно загружает меня делами, которые, по его мнению, могу выполнить только я. – И он небрежно развалился в кресле. – Мало у меня своих хлопот в Москве, как будто без меня тут некому заняться важными делами!..