И тут у нее в животе закружился вихрь, как будто в нем заработала стиральная машинка, — и все потому, что Тайлер не отреагировал на ее попытку пошутить, потому, что вид у него был такой, будто он хочет поцеловать ее.

Очень сильно.

Это уж слишком. Лотти беспомощно оглянулась. Ее сердце бешено стучало, все разумные мысли улетучились из головы. Он сам собирается поцеловать ее? Или ждет, что она поцелует его? Следует ли ей…

— Э-э-й! Тайлер, ангел мой, вы не поможете мне снести вниз эти чемоданы? — Голос Барбары прозвучал с площадки второго этажа. — И я готова. Не хочу опоздать на поезд!

Ну вот, они попрощались, и Барбара уехала. Лотти махала, пока машина не скрылась из виду, потом закрыла тяжелую входную дверь и прошла в малую гостиную. Нужно сходить домой и переодеться, но не сейчас.

Серовато-зеленый диван стоял сиденьем к окну и был завален подушками. Устроившись в уголке, Лотти стала нюхать халат Тайлера, проверяя, сохранился ли его запах. Да, сохранился, только слабый… Господи, неужели он действительно собирался поцеловать ее или она все это вообразила? Неужели она приняла желаемое за действительное? Неужели она превращается в унылую старую кошелку, которая выдумывает, как мужчины увиваются за ней, хотя на самом деле им до нее нет дела? А как же тогда Себ, который действительно увивается за ней и наверняка заслужил большего?

Проклятие, ну почему жизнь такая сложная штука?

— Что-то мне все это напоминает.

Вздрогнув и проснувшись, Лотти увидела, кто это сказал.

— Ах да, вспомнила. — Лиана щелкнула пальцами. — Златовласку и трех медведей.

Лотти надеялась, что не крутилась во сне. Лацканы и так довольно широко распахнулись, и было видно, что под махровым халатом на ней ничего нет.

— Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. — Лиана улыбалась своей обычной ангельской улыбкой, однако в ее голосе хоть и слабо, но звучали резкие нотки. Склонив голову набок, он сказала: — Простите меня за дерзость, но дозволено ли мне будет узнать, что вы здесь делаете, одна и в халате Тайлера?

Лиана побывала у парикмахера: ее волнистые волосы были заново мелированы в очень дорогие цвета — янтарный, мускатного ореха и медовый. Она была одета в голубовато серую водолазку и серые шерстяные — кажется, восьмого размера — брюки, а совершенную форму ее бедер подчеркивал широкий серебристый ремень, спущенный ниже талии. Одному Богу известно, что она подумала. И если честно, разве можно винить ее? Будучи девушкой Тайлера, она имела полное право возмутиться. Прикрыв голые ноги полами халата, Лотти приняла сидячее положение. Ей было очень стыдно.

— Извините, я не думала, что засну. Барбара уехала. Тайлер повез ее на вокзал к поезду.

Лиана нахмурилась. Ее лицо все еще сохраняло озадаченное выражение.

— А вы ждете его возвращения?

— Нет-нет, ничего подобного! Мы с Барбарой плавали на озеро, чтобы развеять прах Фредди, — быстро и бестолково заговорила Лотти. — Но нас стали преследовать лебеди, и Барбара запаниковала; ну, остальное не трудно представить. Лодка перевернулась, мы упали в воду. Тайлер настоял на том, чтобы мы зашли к нему… ну, Барбара так или иначе сюда бы пришла, ведь она живет здесь… в общем, нам надо было принять душ и переодеться в сухое. Все мои мокрые вещи в черном ящике на кухне. Я заберу их домой. — Поспешно встав на ноги — с большими голыми ступнями, — Лотти обнаружила, что от ее влажных волос на зеленой шелковой диванной подушке осталось огромное темное пятно. — Я действительно не собиралась спать, просто за последние две недели произошло так много событий. Думаю, на меня навалилась накопившаяся усталость.

— Ах, бедняжка. — Лицо Лианы приобрело сочувственное выражение. — Простите, я понимаю, что не должна была сомневаться в вас. Конечно, вас сморил сон. Я знаю, каково это — чувствовала себя точно так же после смерти Кертиса. То много дней подряд мучает бессонница, то сон сваливается на тебя без предупреждения и ты не можешь ничего с собой поделать и вырубаешься.

Лотти кивнула, с ужасом осознавая, что за несколько мгновений до того, как сон сморил ее, она мечтала, как ее поцелует…

— Тайлер, — сказала Лиана. — Именно он помог мне пройти через все это. Он заставил меня понять, что жизнь не кончена. — Она тепло улыбнулась Лотти. — А у вас для поддержки есть Себ. Нам так повезло, правда? Знаете, если вы хотите еще поспать, поднимайтесь наверх, я не возражаю. Я предупрежу Тайлера. Он поймет.

— Нет, я в норме. Я добегу до дома и переоденусь, а потом вернусь на работу. Как-никак мне за это платят. — Как была в халате Тайлера, Лотти поспешила к двери. Ей было ужасно стыдно за себя. Ну разве есть на свете человек, более великодушный и красивый, более благородный и способный, вызывать у других угрызения совести, чем Лиана?

Крессида заканчивала заказ на свадебные приглашения, когда — надо же, такое совпадение! — случайно выглянув в окно, она увидела, что у дома остановилась машина бывшего мужа.

Это необычно, если учесть, что сейчас десять утра среды. И еще более необычно то, что с ним Саша. Почувствовав, что происходит нечто из ряда вон выходящее — эх, вот было бы здорово, если бы они собирались в отпуск, чтобы покататься на лыжах, и приехали попросить ее взять к себе Джоджо на неделю перед Рождеством, — Крессида отложила горячий клеевой пистолет и поспешила к двери.

Через пять минут приятное предвкушение, разлившееся у нее в животе, сменилось тяжелым камнем ужаса.

— Ты хочешь сказать… что вы переезжаете в Сингапур? — Крессида не оставляла надежды на то, что неправильно поняла их. — Вы переезжаете в Сингапур?

— Это потрясающая возможность! Ради этого и были все те важные встречи, ради этого мы летали в Париж по первому требованию, ради этого мы и держали все в тайне! — Саша, у которой торжествующе горели глаза, добавила: — Признаться честно, я чувствовала себя секретным агентом! Охота за квалифицированными кадрами — это сложный и скрытный бизнес, ты даже не представляешь до какой степени. Ах да, ты действительно не представляешь, потому что вряд ли кто-то из хед-хантеров будет охотиться в сфере ручного изготовления открыток! Между прочим, у тебя какой-то мусор на джемпере. — Саша, такая опрятная и ухоженная, указала на низ желтого свитера, чтобы Крессида стряхнула мусор.

Крессида, у которой сердце трепетало, как подвесная груша, спросила:

— А… как же Джоджо?

— Она, естественно, едет с нами. Ой, она быстро привыкнет. Жизнь в Сингапуре просто замечательная, любой ребенок другого и желать не может.

«А как же я?» Лишившись дара речи, Крессида прислушивалась к гулу в ушах и гадала, упадет ли она сейчас в обморок. Как Роберт и Саша могут отбирать у нее Джоджо? Почему они так уверены, что девочка привыкнет к чужой стране? У Джоджо белая кожа… она будет сгорать на солнце… пожалуйста, не допусти этого.

— В общем, мы решили заехать и сообщить тебе новость. — Роберт лучился и был очень доволен собой. — Здорово, правда? А какие деньги нам будут платить!.. Ты не поверишь, какой бонусный пакет мы выторговали. — Он пихнул локтем Сашу. — Достаточно, чтобы она прослезилась, правда, дорогая? — Они встали, собираясь уходить.