требовать, наиболее инициативные провели общественный опрос, и я с результатами этого опроса выступил на комсомольском собрании ДВНЦ, где присутствовало более 600 человек. В конечном итоге все претензии были адресованы Андрею Петровичу, и видно было, что это его так задело, что в нарушение регламента он взял слово и, как мог, пытался нас вразумить, что далеко не все зависит от него. Значительно позже, когда мне самому пришлось окунуться в проблемы города (будучи заместителем председателя Владивостокского городского совета народных депутатов), стало понятно, что наши нападки тогда были и обидными, и несправедливыми. У меня не было возможности при личной встрече с Андреем Петровичем принести свои извинения за ту горячность, поэтому я хочу это сделать сейчас.

За последнее время во Владивостоке появились улицы, названные в честь многих ученых дальневосточной науки: есть улица Крушанова, улица Воронова. В центре Владивостока на бывшей Колхозной улице, а теперь Семеновской, стоит девятиэтажная башня, в которой жил основатель и первый председатель Президиума ДВНЦ. Рядом с этим домом есть мемориальная доска в честь уважаемого и знаменитого спортсмена, олимпийского чемпиона, а вот о том, что здесь жил, и рядом на Уборевича, 17, работал Андрей Петрович Капица, такого памятного знака нет. Так, может быть, нам, его сотрудникам, организовать такую акцию среди ученых Владивостока и оставить память о нашем выдающемся современнике?»

Академик Н. С. Касимов считает: «ТИГу вообще надо присвоить имя Андрея Петровича Капицы. Ведь он основал институт Академии наук, который продолжает работать и развиваться. Не каждому ученому-организатору удалось сделать такое. Не с каждым именем такое связано».

Что же касается «спасибо, которого, мне показалось, нам не сказали», по выражению Ю. Г. Симонова, то Институт автоматики и процессов управления (ИАПУ) ДВО РАН в 2006 году отпраздновал свой 35-летний юбилей. «По этому случаю в „Вестнике ДВО РАН“ вышла большая парадная статья. На фотографиях около сложных научных приборов все бывшие и нынешние сотрудники ИАПУ заботливо подписали себя с упоминанием титулов и должностей. В дежурных случаях — за столом президиума и при вручении переходящего Красного знамени, а куда денешься? — подписали членкора АН СССР А. П. Капицу с указанием в скобочках (председатель ДВНЦ АН СССР). А вот Филипп Георгиевич Старос у них в статье или сидит на табурете или стоит в окружении коллег с краткой подписью „Ф. Г. Старос“, и всё. Кто такой? Шофер, лаборант, ответственный за пожарную безопасность, а может, за гражданскую оборону?»[259]

На перепутье

Так в итоге своих дальневосточных приключений Андрей Петрович Капица оказался в Москве на больничной койке и сам удивлялся своему положению:

«Последней моей больницей была Кунцевская, причем там процесс лечения был прямо пропорционален количеству седовласых профессоров, консультировавших моего лечащего врача по моей особе.

Так как мне разрешались прогулки, утром я выскакивал через пролом в бетонном заборе, около которого меня ждала машина, и до обеда делал всякие необходимые дела. А после обеда меня уже осматривал очередной профессор:

— Вот видите, как вам на пользу идут прогулки на свежем воздухе! Все идет хорошо, скоро вас на реабилитацию отправим!

— Какая реабилитация? Я ведь никогда не сидел и вообще ни в чем не виноват, — в ужасе говорил я»[260].

А дел было много.

Ю. Г. Симонов вспоминал: «Андрей вернулся в Москву. А Московский университет его не берет! Все места заняты, и деканом на факультете давно Алексей Максимович Рябчиков, присланный из органов».

К тому же в МГУ только что был назначен новый ректор Анатолий Алексеевич Логунов — совсем не из круга общения Андрея Петровича и вообще семьи Капиц. В 1973 году Логунов был одним из советских академиков, написавших в газету «Правда» письмо, осуждающее «поведение» академика А. Д. Сахарова, порочащего государственный строй, честь и достоинство советского ученого и так далее.

Но первым делом Андрею Петровичу надо было решить вопрос, кого оставить на своем месте в Тихоокеанском институте географии. Б. И. Втюрин вспоминал: «Пять лет я проработал замдиректора, а договор мой был на пять лет, и уже пошел на шестой год. Еле-еле Андрей Петрович подписал мое заявление об уходе. И даже когда я вернулся в Москву, он все продолжал меня уговаривать: „Как? Ты отказываешься? — удивлялся. — А я уже договорился с Авсюком (Григорий Александрович Авсюк, гляциолог, член-корреспондент и академик (1984) АН СССР, завотделом гляциологии ИГАН, с 1968 по 1988 год заместитель академика-секретаря Отделения геолого-географических наук АН СССР. — Прим. авт.) и Мельниковым (Павел Иванович Мельников, член-корреспондент и академик (1985) АН СССР, директор Института мерзлотоведения СО АН СССР в Якутске, председатель Научного совета АН СССР по криологии Земли. — Прим. авт.), чтобы тебе дали членкора“. Но мне страшно не хотелось.

Я уже тоже начал здорово болеть, операцию на щитовидку перенес, зубы начали выпадать… В конце концов, врач определил у меня нервное истощение и тоже посоветовал уезжать. Но как только я прошел по конкурсу в московский Институт географии, и Котляков определил меня заведующим лабораторией полярной гляциологии, я, конечно же, сразу бросился в Антарктиду. И удивительное дело! Я там сразу повеселел, помолодел и освободился от всех болячек!»

Антарктические дела тоже проходили без Андрея Петровича.

В 1977 году вышла монография И. А. Зотикова по материалам его докторской диссертации «Тепловой режим ледникового покрова Антарктиды». У него теперь опускаются в толщу ледника не только охлаждающие его снежинки, но и пузырьки захваченного ими воздуха. Спускясь вниз к скальному ложу, этот воздух сжимается подо льдом центральной части Восточной Антарктиды до 300 атмосфер. Кажется, мы где-то уже давно читали про эти 300 атмосфер. Ледник у И. А. Зотикова заработал, как насос, нагнетающий под купол воздух. Вместе со снежинками и пузырьками с поверхности к его основанию поступают еще и споры, и пыльца растений, и даже микроскопические живые организмы, которых ученые стали все чаще находить на поверхности антарктического ледника. А поскольку под ледником предположительно есть атмосферный воздух и пища, в подледниковых озерах могут до сих пор обитать скорее всего примитивные формы жизни, существовавшие со времен, когда ледниковый покров Антарктиды только формировался 20 миллионов лет назад.

В основном Зотиков пишет о том же, о чем уже написал Андрей Петрович Капица в своих диссертациях, монографиях и других работах. Взять хотя бы совместную статью К. К. Маркова и А. П. Капицы 1962 года: «Можно предполагать, что расход вещества центральных районов ледникового покрова происходит не только в результате движения ледников, но и за счет подледного жидкого стока. Значит, контакт между движущимся льдом и скальным ложем может быть нарушен линзами воды, ослабляющими экзарационную деятельность ледника и возможность ледникового выноса моренного материала в период максимальной толщины ледникового покрова. В то же время малая толщина льда в краевых частях покрова не позволяет образоваться подледной воде. Здесь лед лежит на коренном ложе с отрицательной температурой»[261].

И. А. Зотиков пишет о том же самом, только