— Как тебе это удалось? — бросила я на него быстрый взгляд. — Я ещё могу понять, почему ты мог встать во главе белых парней, но остальные?

— Да просто взял и сделал. Как бы там ни было, я всегда ясно давал понять одно: меня не волновало какого цвета кожа у парня. Если он хорошо выполнял свою работу, с ним поступали по-честному. Когда до всех дошло, что я буду относиться ко всем одинаково и могу обеспечить для них больше привилегий, они зауважали меня. В каком-то смысле я помог сохранить мир между различными бандами. В действительности, это и мне принесло пользу. Заключенный в камере смертников обычно не мог есть с остальными зэками. Мне разрешено было есть в столовой и качаться во дворе в любое время, когда захочу, так что это помогло снять некоторое напряжение между бандами.

Я переместила бедро на одну сторону, встав вполоборота к нему.

— И имя Гризз никак не повлияло на то, что они назначили тебя своим главарем или как ты там это называешь?

Он рассмеялся.

— Да. Вероятно, это помогло.

Я снова отвернулась от него и начала вытирать только что вымытую посуду. А потом заговорила на другую тему. Ту, что оставила ранее.

— Так сколько тебе лет?

— Ты знаешь, сколько мне лет. Ты говорила, что нашла мое настоящее свидетельство о рождении.

— Ах, да, точно. Ну-ка, давай посчитаем. Ты родился в тысяча девятьсот сорок седьмом, это означает, что тебе пятьдесят три, но исполнится пятьдесят четыре в конце этого года.

— Да. А что?

Я поставила тарелку, которую вытирала, и снова повернулась к нему лицом. Загибая пальцы, я принялась отсчитывать года:

— А то, что Томми родился в пятьдесят девятом, а значит, тебе должно было быть… подожди… двенадцать лет, когда ты занимался сексом с Кэнди? И почему-то она думала, что тебе четырнадцать.

— Я взял документы сына Деда. Настоящему Джейсону Тэлботу было бы четырнадцать.

— Но тебе было только двенадцать.

— И снова да. И что?

Я хлопнула его кухонным полотенцем.

— Двенадцать? — закричала я. — Тебе не кажется, что двенадцать слишком рано не только для того, чтобы заниматься сексом, но и думать, что она действительно забеременела от тебя? Ты чересчур высокого мнения о собственной сперме!

Я должна была догадаться, что это разоблачение ничуть его не смутит. Он усмехнулся и пожал плечами.

— Она была семнадцатилетней проституткой. И первой ко мне подкатила. Думаешь, я упустил свой шанс? Уж поверь мне: к двенадцати годам член у себя не могут обнаружить лишь девчонки.

Я ошеломленно покачала головой.

— Я просто думаю, что это ужасно!

— Только из-за того, что ты думаешь, будто это ужасно, не значит, что такого не происходит. Что это не происходит постоянно. Даже я слышал о школьной учительнице, которая соблазнила своего ученика-шестиклассника. Думаю, она начала это даже раньше.

— Лучше молчи, Гризз. Я не должна была поднимать эту тему, ведь знала, что это заденет меня за живое. Я даже не знаю, может ли женщина забеременеть от двенадцатилетнего. До сих пор не понимаю, как ты мог подумать, что Томми мог быть твоим сыном.

— У меня было много времени в тюрьме. Я поискал информацию. Мальчик способен оплодотворить девушку, когда достигает половой зрелости. Все дети разные. Самый юный отец в истории это…

— Стоп. Я не хочу это слышать. Закрыли тему. — Я подняла руку.

— Ты сама ее подняла.

— Да, и за эти три минуты я пережила достаточно, чтобы пожалеть, что заговорила об этом.

Я бросила взгляд на свои часы и вздохнула. Я и так задержалась.

— Мне надо бежать. Поллианна привезет Джейсона домой меньше чем через час. Мими не будет дома, поэтому мне нужно быть там.

Я начала собирать свои вещи, когда Гризз спросил:

— Поллианна?

— Это старшая сестра его друга Макса. Она чирлидерша школьной футбольной команды, а Макс с Джейсоном хотели пойти на игру. Их мать Дениз должна уехать сразу после игры, у нее назначена встреча на другом конце города, поэтому Поллианна вызвалась подвезти Джейсона.

Гризз ничего не сказал, а когда я посмотрела на него, он улыбался.

— Что?

— Ничего, — сказал он, пытаясь скрыть свою ухмылку.

— Что? Что тебя рассмешило?

— Ничего. Просто думаю — старшая сестра друга. Старшая сестра в форме чирлидерши.

— Моему сыну едва исполнилось одиннадцать! — По выражению лица Гризза я видела — он понял, что зашел слишком далеко.

— Я ничего такого не имел в виду, Кит. Прости, милая.

Я подошла к нему и изо всех сил толкнула его в грудь. Для меня подобное было несвойственно, но мне сразу полегчало. Гризз и глазом не моргнул, что только взбесило меня. Я замахнулась снова. На этот раз он одной рукой поймал мой кулак. Я попыталась вырваться, но он не отпустил.

— Отпусти, — сказала я ему.

— Нет, пока ты не примешь мои извинения.

Я хмыкнула. Сомневаюсь, что какие-либо извинения от Гризза могут быть искренними.

— Отпусти мою руку, — сказал я своим самым грозным голосом.

— Прости, и я серьезно, — сказал он, не ослабляя хватки на кисти моей сжатой руки. — Я знаю, что вы с Томми правильно его воспитали. Я бы не хотел, чтобы он, как я, лишился детства, но и не считай его наивным.

Я бы ни за что не призналась ему, что хоть Джейсону и было всего одиннадцать, но насчет того, что происходило между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями он ни в какой степени не был наивен. Я вспомнила, как в прошлом году, когда мы с Томми вернулись из медового месяца, Мими отпустила комментарий по поводу того, что мы «делали это», и Джейсон невинно поинтересовался, что это мы делали, потому что он тоже хотел это сделать. Позже Томми сказал мне, что выбрал время, чтобы «поговорить» с Джейсоном и был удивлен, что Джейсон уже знает о птичках и пчелках, и он спросил об этом только потому, что думал, будто есть еще что-то, что он упустил. Нет, Джейсон мог быть милым и славным ребенком, но он не был наивен насчет секса.

— Я просто дразнил тебя. Прости, детка, — в третий раз попросил меня Гризз.

Я увидела искренность в его глазах и расслабилась. Он медленно поднес мою руку к своим губам и нежно поцеловал внутреннюю сторону моего запястья.

Я отшатнулась, словно обжегшись. А потом, собрав свои вещи, выскочила из дома, не попрощавшись и не оглядываясь назад.

Я была расстроена. Вот только проблема заключалась в том, что я не могла понять причины своего расстройства — то ли