собой одним из самых примитивных способов и не испытываю и тени раскаянья. Во мне и правда ревет одно сплошное хочу. Черт, если бы она могла только представить, как много и долго я хочу.

— Я освежил тебе память, детка? — отстранившись, с самодовольной ухмылкой смотрю в поплывшие глаза. Она рассеяно моргает, заново учась дышать. — Это аванс, основное блюдо только после свадьбы. Готова подождать?

— Не до хрена ли ты о себе возомнил, Дим? — взрывается Элина, швыряя в меня скомканную салфетку.

— Самый раз, — хрипло смеюсь я, поправляя под столом упирающуюся в ширинку эрекцию. Мой член не согласен с трёхдневной голодовкой, но мы с ним как-нибудь решим проблему. По старинке, руки есть, переживем, зато потом оторвемся на полную катушку. — Ты так и не ответила, Эля. Готова долго и счастливо со мной?

— В любви и горести? — ее дыхание все еще сбивчивое и рваное. Возбужденная, взволнованная и уязвимая — то, что доктор прописал. Мое настроение стремительно ползет вверх.

— В любви и радости, детка. Только так, — широко улыбаюсь я, сплетая наши пальцы.

— Я не могу подумать? — обречённо спрашивает Эля. Я отрицательно качаю головой, поглаживая нагревшийся ободок обручального кольца. Оно идеально село. Память меня не подвела. — И ты точно не согласишься перевезти Кэтти в Москву? — она удивительно постоянна в своем упрямстве.

— Нет, Эля. Это не обсуждается, — ставлю категоричную точку в наметившемся споре.

— Но ты же можешь работать здесь, — не сдается Элина. — Почему именно я вынуждена срываться и ехать за тобой? А если ничего не выйдет? Мне страшно, Дим. Неужели ты не понимаешь? Я не одна, у меня двое маленьких детей, и в первую очередь, я думаю о них. Мы можем не ужиться, твоя дочь может принять меня в штыки, или ты в один прекрасный день внезапно осознаешь, что одному тебе спать все-таки комфортнее, и начнешь искать себе приключения на нейтральной территории, а я буду страдать и терпеть, оказавшись в зависимом положении, — она отчаянно пытается донести до меня свою мысль.

— Во-первых, жена должна следовать за мужем, — раскрыв влажную от волнения узкую Элину ладошку, я загибаю первый пальчик. — Во-вторых, мой бизнес территориально находится в Вене, — загибаю второй. — В-третьих, у нас теперь трое детей, и мы будем думать о них вместе. В-четвертых, пока ты в моей кровати, нейтральные территории для меня не существуют. В-пятых, я не позволю, чтобы ты хотя бы на минуту ощутила себя зависимой и беспомощной. — мягко сжимаю ее маленький кулачок, неотрывно глядя в стремительно меняющие оттенки глаза. — И самый главный аргумент, без которого невозможны предыдущие пять. Я о*уеть как сильно люблю тебя, детка, и это вряд ли рассосется со временем. Так каким будет твой положительный ответ?

— Ты же не оставляешь мне выбора, — взволнованно шепчет Эля. — Но меня впечатлила твоя проникновенная речь, — в уголках радужных глаз собираются лукавые смешинки. Оттаяла моя заколдованная принцесса. Наконец-то. — Я готова рискнуть, Дим, если все будет так, как ты обещаешь.

— Никакого риска, Эля, — заключив ее лицо в ладони, уверенно говорю я, стирая большими пальцами сбежавшие слезинки. — Ты будешь плакать только от счастья, — горячо целую мягкие губы и прислоняюсь лбом к ее лбу. — И от удовольствия, которого будет слишком много. Поначалу будет сложно все это вывезти, но ты втянешься.

— Мне домой надо, — сбивчиво бормочет она совсем не то, что я хочу услышать. Я напрягаюсь, автоматически реагируя на до боли знакомую фразу. — У меня молоко…, — поспешно исправляется Эля, уловив произошедшую во мне перемену. Я инстинктивно опускаю взгляд на ее грудь, надежно скрытую плотной тканью платья. Мой мозг мгновенно формирует яркие чувственные образы того, как Эля кормит моего сына, а воображение дорисовывает детали. Мне нужно это увидеть. Срочно.

— Я поеду с тобой, — ставлю ее перед фактом. Она смиренно вздыхает, даже не пытаясь спорить. — Хочу убедиться, что Роберт не останется голодным, — добавляю со смешком и жестом подзываю официанта.

Элина

У меня совсем голова идет кругом. Дима просто прилетел и вскружил мне голову своим появлением, в очередной раз перевернул мой мир и планы с ног на голову. Я бы и рада им противиться, начать взвешивать «за» и «против», но не могу. Как только я его увидела, каждая клеточка моего тела словно ожила.

Наполнилась кислородом особого сорта.

Я так долго убеждала себя, что могу без Димы. Что совсем не скучаю, не хочу касаться его. Каждое утро как проснусь и каждый вечер перед сном. Так мало и так много одновременно — просто быть рядом. Я проиграла. Признаюсь в своих чувствах, смиренно склоняя голову перед волей своего мужчины.

Мы вместе едем в такси. Оба на заднем сиденье. Немыслимо, до дрожи в коленках близко. Я поднимаю на него взор, плавно обволакивая взглядом знакомый профиль…, пальцы тянутся к приятной щетине, едва касаясь. Он прищуривает веки, словно довольный кот, когда я слегка ласкаю кожу над шеей пальцами. Он любит это так же, как я люблю, когда он шепчет мне на ухо. Берет за талию. Или властно сжимает шею в ладони. Мы знаем друг друга до мельчайших деталей, но сегодня, когда я увидела его с Робом, вдруг осознала, что настоящее партнерство и родительство откроет в нас новые грани.

Наш сын стал ключом к тому, чтобы мы наконец-то перестали убегать от самих себя и друг от друга. И я так устала играть… Искренность, нежность, ласка, забота и сила — это все, что сейчас так хочется отдать своему мужчине.

Даже не верю, что могу так просто его трогать, щупать. Прижиматься к его торсу, опускать голову на плечо, ластиться к нему кошкой голодной. Уму непостижимо, какие сюрпризы преподносит жизнь.

Родной мой, близкий. Ощущаю его рядом, словно не было долгой разлуки. Как будто ни на день мы не расставались. Говорят, для энергии не существует времени и расстояния… Кажется, именно иллюзорными нитями мы и были связаны с Димой все это время.

Плавно провожу ручкой по внутренней стороне его бедра, начиная с колена, доводя ладонь до области паха. Его ноги широко расставлены в доминирующей позе, и я знаю, что стоит мне поднять пальцы чуть выше, как я нащупаю его крепкий член.

— Детка, не возбуждай меня, если не хочешь, чтобы это плохо кончилось. Прямо в такси, — рычит в мои губки, слегка облизывая их. Проталкивает язык в мой рот, позволяя мне втянуть его в свой. Глубже и глубже. Это выглядит как чистый секс, глухие стоны срываются с наших губ.

— Разве я тебя возбуждаю? — невинно хлопаю