есть, целых шесть и на подходе седьмой, отсюда и слюни. — Правильно, Робби, сначала надо хорошенько настучать и за волосы оттаскать, а потом знакомиться будем, — смеюсь я, получив маленьким кулачком в глаз.

— Роберт, не безобразничай, — смущенно бормочет Эля, стоя рядом с нами. Не знаю, кто из нас больше нервничает. Она или я. Робби — вот он точно всем доволен.

— Пусть, ему можно. Мужик должен уметь постоять за себя, — улыбаюсь я, целуя сына в макушку и невольно закрываю глаза, шумно вдыхая неповторимый детский запах. Мой сын пахнет молоком и медом. С ума сойти, как вкусно. — И за маму, если вдруг папа будет на нее кричать, — добавляю я, открывая глаза и пронзительно глядя на Элю. Она шмыгает носом, старательно сдерживая слезы, но у нее это очень плохо получается. Я хочу сказать еще что-то важное и очень правильное, но все мои планы сбивает громкая трель дверного звонка.

— Это няня, — быстро проговаривает Эля, смаргивая влагу с ресниц. — Присмотришь за Робом, я схожу открою.

— Конечно, — мягко киваю я, провожая жадным взглядом пару стройных ножек, и полностью переключаюсь на сына.

— Нам так много с тобой предстоит наверстать, Роберт Дмитриевич. С чего начнем? — спрашиваю серьезным тоном. Малыш награждает меня внимательным взглядом и с прохиндейской улыбкой опять лупит по щеке. — Смотрю, мама тебя хорошо подготовила к встрече с отцом, — со смешком говорю я и снова прижимаюсь губами к темноволосой макушке сына. Это наш первый особенный незабываемый момент, с гулко бьющимся сердцем понимаю я. Первый из сотни тысяч миллионов.

— Здравствуйте, Андрей Константинович, — вежливо произносит незнакомый женский голос за моей спиной. — Давайте мне Робби, мы будем собираться на прогулку. Погода сегодня просто чудесная, — я оглядываюсь, и немолодая брюнетка в сером строгом платье растерянно отступает назад. — Ой, извините. Я думала…

— Карина, это Дмитрий Андреевич. Дим, это Карина, няня Роберта, — появившись из-за плеча смущенной женщины, невозмутимо представляет нас Элина. Недобро прищурившись, смотрю в бесстрастное лицо Эли, с трудом сдерживая полыхнувшийся в груди гнев. — Роберту нужно одеваться. Карина поведет его гулять в парк, — забирая у меня сына, объясняет она. Я нехотя отдаю ребенка, напоследок поцеловав маленький кулачок, которым мой хулиган не забывает махнуть на прощанье. Черт, я только его увидел, а нас уже разлучают. Есть в этом мире справедливость или нет?

— Может, мы сами с ним погуляем? — предлагаю я.

— Не сегодня, Дим, — категорично отвечает Эля, и я с тоской наблюдаю, как она передает сына няне, а та скрывается с ним в коридоре.

Мы с Элиной остаемся на кухне одни, и атмосфера снова неумолимо накаляется. Я физически ощущаю, как между нами потрескивают статические разряды. Выражение ее лица и решительный взгляд не сулят мне ничего хорошего. Я и не надеялся, что будет легко. Легко — это точно не про Элину Абрамову. Она умеет качественно трахать мозг и виртуозно играть на нервах, но на этот раз Эля превзошла саму себя.

— Я сейчас скажу, Дим, а ты просто послушаешь, не перебивая, — начинает она, твердо глядя мне в глаза. — Договорились? — я мрачно киваю, и Эля продолжает: — Ты сейчас поедешь в гостиницу, выпьешь кофе, отдохнешь, подумаешь обо всем, успокоишься. Я тоже приведу нервную систему в порядок, приберу тут все, решу кое-какие срочные рабочие моменты, уложу Роберта на дневной сон и в час дня буду готова встретиться с тобой на нейтральной территории.

— Где? — коротко спрашиваю я. Меня дико бесит, что Эля ставит условия, но иногда, чтобы добиться поставленной цели, приходится уступить в мелочах. В конце концов, мы цивилизованные люди, родители одного классного драчливого пацана и должны обсудить сложившуюся ситуацию без лишних спецэффектов.

— Давай на Чистых прудах. Знаешь кафе «Авокадо»? Там еще есть летняя веранда, — деловито озвучивает Эля выбранное место.

— Не знаю, но найду. В час? — уточняю я.

— Да, — она выдыхает, не скрывая облегчения, и тут же спешит выпроводить меня за порог. — Пойдем, я тебя провожу.

— Не надо, я запомнил, где дверь.

Глава 4

Дмитрий

Без десяти час такси высаживает меня как раз напротив летней веранды выбранного Элей кафе. Кстати, я слегка удивлен ее непритязательным вкусом. Насколько я помню, раньше она предпочитала более статусные заведения. А тут все очень и очень бюджетно, начиная со столиков со стеклянными столешницами и стульев с металлическими спинками, заканчивая дешевыми салфетницами и неряшливой формой официантов. Я не строю из себя зажравшегося буржуя и не придираюсь, а просто подозреваю, что это место Эля выбрала неслучайно. Здесь мы точно не наткнемся на общих знакомых, и в этом есть определенный смысл. По крайней мере, нам никто не помешает, а Элина не будет лишний раз дергаться и оглядываться по сторонам.

Заняв круглый столик на двоих в самом дальнем углу, заказываю себе кофе и прошу принести пепельницу. Мне вежливо отказывают, объясняя, что это семейное заведение, и любезно указывают, где у них находится место для курения, но мне уже неинтересно. Бегать за угол с сигареткой я отучился еще на последнем курсе института. Кофе, кстати, готовят здесь неплохо. Сделав пару глотков, я заглядываю в телефон. Без двух минут. Готов поставить штуку баксов на то, что Эля опоздает. По привычке залезаю в рабочую почту и, пользуясь свободным временем, отвечаю на пару писем. Набирая третье, случайно цепляюсь взглядом за пару знакомых стройных ножек в бежевых лодочках, уверенно цокающих к моему столику. Автоматически смотрю на часы. Пять минут второго. Да я крут, выиграл спор у самого себя. Без здорового цинизма и самоиронии в моем случае никак, иначе свихнуться можно.

— Привет. Извини, что заставила ждать. Роб никак не хотел засыпать, — вымученно улыбается Эля, аргументируя свое опоздание. Она заметно нервничает под моим пристальным взглядом, оценивающим ее с головы до ног. Не могу отказать себе в удовольствии и даже пытаться не буду. Хочу на нее смотреть, впитывать произошедшие перемены, любоваться каждой черточкой красивого лица в обрамлении длинных темных волос и хрупкой изящной фигуркой, запакованной в стильное облегающее платье с узким поясом на тонкой талии. Она явно поколдовала над своей внешностью, чтобы предстать передо мной во всеоружии, облачившись в дорогие тряпки, как в броню. Но меня не обманет ни ее идеальный макияж, ни безупречный выбор платья, ни уверенно расправленные плечи, ни выдержанное независимое выражение лица. Передо мной стоит совершенно другая Эля, незнакомая и в то же время родная, по-прежнему необходимая мне как воздух и жестокая, как самый злейший враг.

Я никого не любил сильнее, и