В капитане что-то изменилось. Эдиону показалось, что Шаол стал более настороженным, но и более собранным. За время их встреч генерал тщательно изучил все движения и жесты Шаола, вплоть до особенностей дыхания и моргания. Сегодня капитан вел себя по-иному. Может, что-то узнал? В таком случае его новости явно не из приятных и, скорее всего, связаны с еще более неприятными событиями.

Муртага не было в Рафтхоле несколько недель. Старик отправился в Бухту Черепов. Сегодня ожидалось его возвращение. Рен порывался составить деду компанию, но Муртаг отказался брать внука, резонно возражая, что тому надо окрепнуть и набраться сил. Одиночество скверно действовало на Ручейника-младшего. Он не мог и, скорее всего, не желал чем-либо себя занять. Постоянное беспокойство сопровождалось выплесками скопившейся злобы. Это было заметно даже сейчас, вопреки всей его маскировке. Просто чудо, что Рен здесь ничего не разбил и не искромсал. Случись такое в военном лагере, Эдион отвел бы его на плац для учебных поединков и быстро выпустил бы пар. Или придумал бы ему занятие. Порою таких молодцов отлично приводила в норму обыкновенная колка дров. Помахал бы несколько часов топором и, глядишь, перестал бы злиться на весь мир.

– Чувствую, наше ожидание растянется на всю ночь, – буркнул Рен.

Он замер возле обеденного стола, глядя на Эдиона и Шаола.

Капитан лишь слегка кивнул. Эдион, по обыкновению, скрестил руки на груди и лениво улыбнулся.

– А ты можешь предложить что-то поинтереснее? Может, наведаемся в какой-нибудь притончик, где курят дурман?

Это был удар ниже пояса, но у Эдиона давно закрались подозрения насчет пагубных пристрастий Рена. Если они подтвердятся, генерал поклялся себе, что и на сотню миль не подпустит его к Аэлине.

Рен лишь покачал головой:

– Мы теперь только и делаем, что ждем, когда Аэлина даст о себе знать. Боюсь, напрасно. Могу побиться об заклад: дед тоже вернется ни с чем. Удивительно, что мы еще живы и люди в черных мундирах с вышитым драконом не выследили меня.

Рен вглядывался в пламя камина. Отсветы огня делали его шрам еще глубже.

– У меня есть люди… – Рен выразительно посмотрел на Шаола. – Они могут разузнать про короля больше.

– Я ни на грош не доверяю твоим людям, – заявил Шаол.

Одного из них схватили и пытали. Не выдержав пыток, тот выдал местонахождение Рена. И хотя эти сведения были в буквальном смысле вырваны клещами, Эдион тоже усомнился в надежности осведомителей Рена, о чем сказал вслух. Рен сжался и открыл рот, явно намереваясь глупо, по-мальчишески огрызнуться, но в это время послышался условный свист.

Капитан ответил другим свистом. Рен бросился к двери. На пороге стоял его дед. Даже со спины было заметно, какое облегчение испытал Ручейник-младший, увидев того живым и невредимым. Они обнялись. Недели напряженного ожидания тут же забылись. Муртаг откинул капюшон. Лицо у него было бледным и мрачным.

«Не о такой старости ты мечтал, Муртаг», – подумал Эдион.

– В буфете есть выпивка покрепче, – сказал Шаол. – Вам с дороги не помешает.

«А капитану в проницательности не откажешь, – усмехнулся про себя Эдион. – И в предусмотрительности тоже».

Старик пробормотал слова благодарности. Не снимая плаща, он налил себе целый бокал и залпом выпил.

– Дед, что ты узнал? – спросил нетерпеливый Рен.

Не отвечая внуку, Муртаг повернулся к Эдиону:

– Скажи мне, паренек, только честно: ты знаешь, кто такой генерал Наррок?

Эдион пружинисто встал. Рен шагнул к нему. Муртаг не двинулся с места. Эдион прошел к буфету и с нарочитой медлительность тоже налил себе бокал. Потом с убийственным спокойствием произнес, глядя Муртагу в глаза:

– Еще раз назовешь меня пареньком, снова будешь мыкаться по вонючим дырам и спать возле сточных канав.

Старик примирительно поднял руки:

– Эдион, я уже в таком возрасте, когда…

– Когда мы все кажемся тебе пареньками и мальчишками, – договорил за него Эдион.

Генерал вернулся на свое место.

– Обойдемся без болтовни. Наррок сейчас где-то на юге. Последнее, что я слышал… его армада отправилась к Мертвым островам.

«Мертвые острова? – насторожился Шаол. – Но это же пиратские владения».

– Но это было несколько месяцев назад, – продолжал Эдион. – Нам сообщали только то, что положено знать. О Мертвых островах я узнал случайно. Несколько кораблей пиратов отправились на север. Видно, рассчитывали поживиться. Нас они уверяли, что сделали это намеренно, чтобы не столкнуться с армадой Наррока.

В пиратском государстве произошел раскол. Рульф, предводитель пиратов, увел половину из них на юг. Часть отправилась искать счастья на восток, а кое-кто совершил непоправимую ошибку, двинувшись к северному побережью Террасена.

– А ты что скажешь, капитан? – спросил Муртаг.

– Я знаю еще меньше Эдиона.

Муртаг устало потер веки. Рен подставил деду стул. Старик кряхтя сел. Просто чудо, что этот мешок с костями еще мог дышать и двигаться. Эдиону задним числом стало стыдно. Его учили совсем другим манерам. Говорить так с человеком, и ему годящимся в деды… можно подумать, что он сам вырос в трущобном притоне. Роэсу было бы стыдно за племянника. Но Роэс мертв. Все воины, которых любил и которыми восхищался Эдион, уже десять лет как мертвы, отчего мир стал заметно хуже. И он, Эдион Ашерир, тоже стал хуже.

Муртаг вздохнул:

– Я торопился сюда со всех ног. Всю эту неделю почти глаз не смыкал. Так вот, флот Наррока ушел. Рульф опять стал предводителем пиратов и обосновался в Бухте Черепов. Но не далее. Его люди не отваживаются плавать к восточным островам архипелага.

Эдиону хотя и было неловко за свою грубость, но витиеватости в рассказе Муртага заставили его скрипнуть зубами и торопливо спросить:

– Почему?

Казалось, путешествие добавило старику морщин. А может, все дело было в игре пламени.

– Потому что все, кто туда уплывал, обратно не вернулись. А по ночам, если дует восточный ветер… даже Рульф клялся, что слышал… не то рев, не то рокот. Вроде бы человеческий, но не совсем.

– А ты сам не слышал? – спросил Эдион.

– Хвала богам, уберегли. После отплытия армады Наррока вроде потише стало. И еще Рульф… – Муртаг почесал переносицу. – Он мне рассказывал, как любопытство в нем перевесило страх. Подобрал людей понадежнее, и поплыли они на восток. Подплывают к первому острову… это у них что-то вроде пограничной полосы… Видят, кто-то стоит на утесе. С виду – бледнолицый юноша, но это только с виду. Рульф, может, и высокого мнения о себе, но он не врун. Его сразу насторожили ощущения. Словом, от бледнолицего веяло чем-то таким, что хотелось дать деру. И еще. Вокруг той скалы была какая-то особая тишина. Даже не мертвая, а именно особая. Все это никак не вязалось с ревом и криками, которые пираты обычно слышали с востока. Проплыли они мимо той скалы. Бледнолицый проводил их взглядом. На следующий день, когда возвращались обратно, его уже не было.