Тай покачал головой.

– Тут что-то есть. Я чувствую.

Кит не был уверен, что Шерлок Холмс руководствовался чувствами, но промолчал и просто встал. И тут он заметил клочок бумаги, выглядывавший из-под края небольшого письменного столика; Кит потянул, и клочок подался.

Это была очень старая бумажка, вытертая почти до прозрачности. Кит удивился: на ней было его имя – вернее, фамилия, «Эрондейл», написанная много раз и переплетенная с другой, так что два слова образовывали узоры.

Вторым словом было «Блэкторн».

Кит вдруг почувствовал тревогу. Он поспешно сунул бумажку в карман джинсов. И тут Тай сказал:

– Кит, подвинься. Хочу рассмотреть этот бюст получше.

Для Кита слово «бюст» означало только одно; но, поскольку единственная женская грудь в комнате принадлежала сестре Тая, он с готовностью отступил. Тай подошел к небольшой статуе и стянул с головы капюшон. Его волосы, мягкие, как пух черного лебедя, стояли дыбом.

Тай коснулся таблички, привинченной к колонне.

– «Друга такого найти, что был бы жизни дороже, много сложнее подчас, чем жизнь за друга отдать», – прочел он.

– Гомер, – сказала Ливви. Что ж, вынужден был признать Кит, учили Сумеречных охотников на славу.

– Разумеется, – бросил Тай, вынимая из-за пояса кинжал. Секундой позже он уже вонзил клинок в резную глазницу статуи. Ливви взвизгнула.

– Тай, что?..

Ее брат выдернул клинок и повторил то же со второй глазницей статуи. На сей раз из дыры в гипсе с отчетливым треском вывалилось нечто круглое и блестящее, и Тай поймал его левой рукой.

Он усмехнулся, и это полностью изменило его лицо. Когда Тай был неподвижен, а его лицо лишено всякого выражения, его сосредоточенность зачаровывала. Но когда Тай улыбался, он становился совершенно необыкновенным.

– Что ты нашел? – Ливви бросилась к брату с другого конца комнаты, и все сгрудились вокруг Тиберия, державшего на ладони кристалл размером с детскую ладошку. – И как ты понял, что оно там?

– Когда ты упомянула Гомера, – объяснил Тай, – я вспомнил, что он был слепым. Его почти всегда изображают с закрытыми глазами или с повязкой. Но у этой статуи глаза открыты. Я присмотрелся и увидел, что бюст – из мрамора, но глаза у него – гипсовые. А потом уже было…

– Элементарно? – подсказал Кит.

– Знаешь, вообще-то Холмс в книгах никогда не говорит «Элементарно, Ватсон», – заметил Тай.

– Клянусь, я в кино это видел, – сказал Кит. – Или, может, по телеку.

– Да кому нужны кино или телек, когда есть книги? – пренебрежительно заметил Тай.

– Может, кто-нибудь наконец обратит на меня внимание? – возмутилась Ливви, гневно взмахнув собранными в хвостики волосами. – Тай, что ты нашел?

– Кристалл алетейи. – Он поднял камень так, чтобы в нем отразился свет колдовского огня сестры. – Смотри.

Кит взглянул на ограненную поверхность камня. К его изумлению, в ней, словно греза, промелькнуло лицо – женское лицо в облаке длинных темных волос.

– Ой! – Ливви зажала рот ладонью. – Она немножко на меня похожа. Но как?..

– Кристалл алетейи – способ записывать или передавать воспоминания. Думаю, это воспоминание – об Аннабель, – сказал Тай.

– «Алетейя» – это по-гречески, – заметила Ливви.

– Она была древнегреческой богиней правды, – сказал Кит. Когда оба уставились на него, он лишь пожал плечами. – Список литературы на лето за девятый класс.

Тай слегка улыбнулся.

– Очень хорошо, Ватсон.

– Не называй меня Ватсоном, – огрызнулся Кит.

Тай это проигнорировал.

– Нам нужно выяснить, как получить доступ к тому, что заключено в этом кристалле, – объявил он. – Как можно быстрее. Это может помочь Джулиану и Эмме.

– Ты не знаешь, как в него залезть? – спросил Кит.

Тай с досадой покачал головой.

– Это не магия Сумеречных охотников. А другие виды магии мы не изучаем, это запрещено.

Это правило показалось Киту откровенно дурацким. Как вообще можно понять природу и образ действий своих врагов, если врагов запрещено изучать?

– Пора уходить, – сказала Ливви, стоя в дверном проеме. – Уже темнеет. Время демонов.

Кит покосился на окно. Небо темнело, по синеве, как пятно, расползались сумерки. На Лондон спускались тени.

– У меня идея, – сказал он. – Почему бы не отнести это на местный Сумеречный базар? Я на базаре не растеряюсь. Смогу найти колдуна или, может, даже ведьму нам в помощь, чтобы добраться до начинки в этой штуке, какая бы та ни была.

Близнецы переглянулись. Оба явно колебались.

– Вообще, нам вроде как нельзя ходить на Сумеречные базары, – заметила Ливви.

– Так скажете, что я туда сбежал, а вам пришлось меня ловить, – возразил Кит. – Если вам вообще придется объясняться – а вам не придется.

Блэкторны промолчали, но Кит видел горящее в серых глазах Тая любопытство.

– Да ладно вам, – произнес он, стараясь, чтобы его голос зазвучал ниже – так, как научил его отец на тот случай, если надо будет убедить кого-то, что говоришь на полном серьезе. – Пока вы дома, Джулиан никуда вас не отпускает. А это ваш шанс. Скажете, вы не хотели все это время взглянуть на Сумеречный базар?

Ливви сломалась первой.

– Ну ладно, – сказала она, быстро покосившись на брата, чтобы проверить, согласен тот с ней или нет. – Ладно, если знаешь, где он.

Бледное лицо Тая зажглось волнением. Кит почувствовал, что искорка того передалась и ему. Сумеречный базар. Его дом; его убежище; место, где его вырастили.

Пока они с Ливви и Таем таскались за демонами и артефактами, это близнецы Блэкторн знали все; а он – ничего. Но на Сумеречном базаре он бы блистал. Он бы их потряс. Впечатлил.

А потом, может, улучил бы момент и слинял.

К тому времени, как Джулиан с Эммой доели обед, тени уже удлинялись. Джулиан купил в небольшой бакалейной еды и припасов, а Эмма тем временем метнулась в соседний магазинчик – ньюэйджевскую лавочку, торговавшую таро и хрустальными гномами – за пижамами и футболками. По возвращении она, ухмыляясь, выдала Джулиану сине-фиолетовую футболку, украшенную улыбающимся единорогом, на которую тот в ужасе уставился. Перед тем, как они пустились в путь через город, на поиски тропы, ведущей на холмы и по побережью, она аккуратно засунула футболку ему в рюкзак.

Холмы возвышались над водой почти отвесно, взбираться по ним было нелегко. Тропа, обозначенная табличкой «В ХОЛМЫ», вилась через пригороды и ненадежно примостившиеся на уступах дома, которые выглядели так, словно в любой момент могут обрушиться прямо в полукруглую гавань.