А сообщил им о беде Торк, который около полудня вдруг оторвался от остальных и ускакал далеко вперед. Однако вскоре Дэйв заметил, что Торк повернул назад и мчится к ним, низко пригнувшись в седле. Подъехал он к Левону не сразу, а предварительно сделав довольно большую петлю. Лес снова приблизился к ним и тянулся совсем рядом, справа.

– Впереди засада, – коротко сообщил Торк. – Цверги.

– Сколько их? – спокойно спросил Левон, приказав остальным остановиться.

– Сорок. А может, шестьдесят.

Левон кивнул.

– В общем, справимся. Но потери будут. Тем более они уже знают, что мы на подходе.

– Ну да, глаза-то у них есть, – кивнул Торк. – Местность тут слишком открытая.

– Ну что ж. Адеин уже недалеко, но мне бы не хотелось сейчас вступать в бой. Лучше мы потеряем немного времени, но обойдем цвергов стороной, а через обе реки переберемся чуть дальше к востоку.

– Не уверен, что это нам удастся, Левон, – очень тихо сказал Торк.

– Почему? – Левон был явно удивлен.

– Посмотри.

Дэйв и Левон дружно повернулись и посмотрели на восток, куда показывал Торк. И вскоре Дэйв тоже увидел: какая-то темная масса ползла, приминая траву, по направлению к ним.

– Что это? – спросил Дэйв, и горло его вдруг пересохло.

– Волки! – резко ответил Левон. – И очень много. – Он выхватил меч. – Значит, пойти в обход мы не сможем: они все равно задержат нас у реки и заставят сражаться с цвергами. Мы непременно должны пробиться к югу, прежде чем они до нас доберутся! – Теперь Левон говорил в полный голос. – Итак, друзья, будем биться на полном скаку. Рубите эту нечисть и сразу скачите дальше, но ни в коем случае не останавливайтесь! А добравшись до берега Адеин, сразу же переправляйтесь через реку. Не медлите! На той стороне мы еще сможем их обогнать. – Он помолчал немного. – Я же говорил, что будет война. Придется, видно, нам принимать первый бой – от имени нашего народа. И пусть проклятые слуги Могрима трепещут перед всадниками дальри, как трепетали они перед ними и во времена славного Ревора!

Отряд ответил ему дружным боевым кличем. Все, в том числе и Дэйв, выхватили мечи и топоры и пустили коней вскачь. С бешено бьющимся сердцем Дэйв мчался следом за Левоном по зарослям низкого кустарника. За кустами уже виднелась блестящая полоса реки – до Адеин было меньше мили. Но тут путь им преградили цверги. Не успели дальри взлететь на высокий берег, как на них дождем посыпались стрелы, и Дэйв увидел, как всадник, скакавший с ним рядом, выпал из седла; по груди его ручьем струилась кровь.

Дэйва охватил бешеный гнев. Понукая и пришпоривая коня, он вместе с Торком и Левоном вломился в самую гущу врага. Чуть пригнувшись, он со свистом опустил свой топор на голову одного из мерзких темно-зеленых цвергов и разрубил его пополам. Ярость и гнев кружили ему голову, он вытер топор и повернулся в другую сторону, чтобы снова нанести удар…

– Нет! – услышал он крик Торка. – Убил и не останавливайся! Скачи дальше, Дэйвор! Вперед! – Волки, как краешком глаза успел заметить Дэйв, были уже буквально в сотне шагов. Что было сил погоняя коня, он вместе с остальными устремился к берегу Адеин. Похоже, им удалось прорваться. Один из всадников был мертв, еще двое серьезно ранены, но остались в седле. Река была уже совсем близко, если им удастся перебраться на тот берег, они будут в безопасности.

Они должны были успеть – вот только им ужасно не повезло! На берегу их поджидал тот самый отряд цвергов, что устроил засаду на Бренделя и его друзей.

Цвергов было никак не меньше сотни; они выныривали из каждой ложбинки и впадинки, преграждая всадникам путь. С восточного фланга отряд Левона атаковали волки, сзади и спереди – полчища цвергов. И дальри были вынуждены остановиться и вступить в бой.

Так под красным, точно запыленным солнцем, горевшим в небесах, Дети Мира начали свое первое за тысячу лет сражение с силами Тьмы, и мужество их подкреплялось ненавистью к врагу и любовью к родной земле, которую они отстаивали сейчас. Они осыпали цвергов градом стрел и, заставляя своих коней совершать немыслимые, гибельные для животных прыжки, махали мечами, точно косами во время жатвы. И клинки их покраснели от крови.

– Ревор! – услышал Дэйв могучий клич Левона, и ему показалось, что одно лишь это имя заставило врагов трепетать от страха. Но уже через несколько мгновений ряды слуг Тьмы вновь сомкнулись. Ах какое же их было множество! В хаосе битвы перед Дэйвом то и дело мелькали кошмарные лики цвергов, размахивавших мечами и щеривших зубастые рты, и он, охваченный лихорадочным возбуждением, безостановочно поднимал и опускал свой боевой топор. Сейчас он мог только сражаться, мог думать только о том, что перед ним страшный враг, которого необходимо истребить, и даже не представлял, сколько уже положил цвергов. И все же, вытащив топор из раскроенного черепа очередной мерзкой твари, он успел заметить, что волки настигли их, и понял: это конец, это сама смерть настигла их на берегу реки Адеин, среди бескрайних просторов Равнины. Но умереть в лапах этой нечисти? Разорванными чудовищными волками? Умереть вместе с Левоном, с Торком, со всеми своими товарищами?..

– Нет! – вскричал Дэйв Мартынюк, и его крик скорее походил на рев огромного раненого быка. В голову ему пришла дикая, но, возможно, спасительная мысль, и он закричал еще громче, перекрывая шум схватки: – В лес! Скорее! Вперед! В лес!

И, схватив Левона за плечо, он решительно повернул коня к лесу. Конь шарахнулся, попятился, подминая и стряхивая с себя окруживших его со всех сторон цвергов. Дэйв успел еще два раза опустить свой топор, положив по одному цвергу с каждой стороны от седла, а потом пришпорил коня и врезался в самую гущу врага, размахивая топором и рубя как попало. Лезвие мгновенно покраснело от крови. А потом вдруг он почувствовал, что вырвался на свободу. Ряды цвергов расступились, и он, резко набирая скорость, стрелой помчался на запад, где неприступной стеной высился мрачный Пендаранский лес, так и не простивший обиды. И в этот лес никогда и никто – ни люди, ни цверги, ни даже огромные страшные волки Галадана – войти не осмеливались!

Но трое людей все же осмелились войти туда.

Оглянувшись, Дэйв заметил, что Левон и Торк точно нож в масло врезались в гущу цвергов и по проложенному им следу, бешено погоняя коней, тоже помчались на запад, по пятам преследуемые волками и осыпаемые градом стрел.

Их осталось только трое. Больше никто за ними не последовал, и это вовсе не было проявлением трусости. Просто все остальные были убиты. Семнадцать всадников пали в неравном бою на берегу реки Адеин близ Пендаранского леса, и никого из павших в тот день нельзя было бы заподозрить в нехватке мужества и воинской доблести!

И не успело еще солнце уйти с небосклона, как цверги принялись пожирать мертвецов. Цверги всегда пожирали свою добычу. Конечно, мертвые люди нравились им меньше, чем мертвые альвы, но кровь есть кровь, она у всех красного цвета, и жуткое кровавое пиршество продолжалось всю ночь. А потом цверги из обоих отрядов, так удачно встретившихся на берегу Адеин, сложили из обглоданных людских костей пирамиду и принялись теперь уже за своих погибших сородичей, на сей раз позволив и волкам присоединиться к этой кошмарной трапезе.