– Если бы ты мог остаться у нас, – Ивор остановился и посмотрел на него в упор, – ты стал бы настоящим всадником!

Дэйв почувствовал, что ему трудно дышать; он весь покраснел от смущения, испытывая несказанное наслаждение от этой скупой похвалы. Он не находил слов, чтобы как-то ответить, и Ивор поспешил помочь ему, смягчив серьезность момента шуткой:

– Вот только одно было бы затруднительно: где тебе подходящего коня раздобыть!

Оба засмеялись и пошли дальше. «Господи, – думал Дэйв, – до чего же мне нравится этот человек! Очень! Жаль, что я не могу, НЕ УМЕЮ сказать ему об этом!»

И вдруг Ивор резко сменил тему:

– Я не знаю, что означает твоя вчерашняя встреча с Богиней, – сказал он тихо, – но, по-моему, значение ее чрезвычайно велико. Потому-то я и посылаю с тобой на юг Левона. Так надо, Дэйвор, хотя, если честно, мне ужасно не хочется его отпускать. Он еще так молод, и я очень его люблю! Ты ведь позаботишься о нем – ради меня?

Ничего себе!

– О чем ты говоришь? – воскликнул Дэйв, удивленный донельзя. – Вот уж кто твердо знает, каким путем ему идти по жизни, так это Левон! И ты хочешь, чтобы я, новичок, незнайка, его охранял? А не наоборот ли будет?

Но Ивор даже не улыбнулся.

– Ах, сынок, – сказал он нежно, – тебе тоже предстоит далекий путь – и трудный во всех отношениях. И ты, конечно, тоже очень молод. И конечно же, я велел Левону изо всех сил охранять и беречь тебя. И, разумеется, я сказал вам обоим почти одно и то же – разве ты этого не понял, Дэйвор?

Все он понял! Хотя и слишком поздно. Нет, он снова вел себя как последний идиот! В который уже раз он попадает впросак! Но теперь уж нет времени что-то исправлять: они обошли весь лагерь по периметру, и Левон, Торк и все остальные ждут его, вскочив на коней, и почти все третье племя вышло за ворота, чтобы проводить их…

Так что ему так и не удалось сказать Ивору самые последние, самые главные слова. Он лишь крепко обнял его, прямо-таки стиснул в объятиях, надеясь, что он как-нибудь поймет, сколь многое он в эти объятия вложил. Надеясь, но не зная наверняка.

А потом они двинулись на юг, в Бреннин, откуда его путь затем лежал в прежний, знакомый ему мир, и топор, подаренный Ивором, был приторочен к его седлу вместе со спальным мешком и прочими дорожными принадлежностями, а за спиной у него осталось еще столько всего – недосказанного, недоделанного, – и теперь уже поздно было что-то говорить, что-то менять, что-то делать.

И, по-прежнему лежа без сна под звездным небом Равнины, Дэйв снова посмотрел в сторону Левона и снова увидел его темный силуэт. Он был там, он сторожил их всех и его, Дэйва Мартынюка. А вот Кевин Лэйн наверняка знал бы, что и как нужно было сказать во время прощания с Ивором, вдруг подумал Дэйв и уснул.

Они двинулись в путь в серых рассветных сумерках, как раз перед восходом солнца. Левон задал довольно быстрый, но не совсем убийственный темп, который лошади должны были выдержать, а дальри хорошо умели оценивать возможности своих лошадей. Они скакали плотной группой, и каждый час, по очереди сменяясь, высылали троих на полмили вперед. Они старались как можно быстрее и как можно незаметнее миновать открытые участки – так им советовал Герейнт, да и сами они прекрасно помнили о том, что всего две недели назад Торк видел довольно большой отряд цвергов, направлявшихся на юг. Левон вполне способен был рискнуть во время охоты, хотя вообще всегда действовал достаточно расчетливо, но сейчас дела обстояли куда серьезнее, и пороть горячку он явно не собирался; да и вряд ли подобной беспечности можно было ожидать от сына Ивора. Он заставлял свой отряд двигаться быстро, но с максимальной осторожностью. Они ехали уже вдоль опушки Пендаранского леса, и стена деревьев справа от них быстро уплывала назад, пока солнце совершало свой путь по небосводу.

И поглядывая на эту ровную стену деревьев, тянувшуюся менее чем в миле от них, Дэйв испытывал странное беспокойство. Пришпорив коня, он нагнал Левона, скакавшего во главе отряда, и спросил его прямо:

– А почему мы скачем так близко от этого леса? О нем ведь, кажется, дурная слава идет?

Левон улыбнулся и весело ответил:

– Ты уже седьмой, кто задает мне этот вопрос! Хотя ответ очень прост. Это самая короткая дорога. Если мы отклонимся к востоку, то придется перебираться вброд через две реки, между которыми довольно сложная, холмистая местность. А если мы будем ехать вдоль опушки, то вскоре окажемся как раз в том месте, где Риенна впадает в Адеин, и тогда перебираться через реку придется всего один раз. К тому же, как ты и сам, наверное, заметил, ехать здесь довольно легко.

– Но этот лес? Ведь он, кажется…

– Пендаран смертельно опасен только для тех, кто осмелится нарушить его покой и проникнет туда. Но никто никогда этого делать не станет. Впрочем, лес хоть и сердит на людей, но в целом не зловреден, и если не тревожить его стуком копыт и не пересекать его границ, то силы, таящиеся в нем, не станут нам мешать. Существуют, правда, разные предрассудки на этот счет, но Герейнт учил меня не обращать на предрассудки внимания.

– А что, если эти цверги вздумают устроить нам тут засаду?

Улыбка тут же исчезла с лица Левона.

– Любой цверг скорее умрет, чем войдет в Пендаранский лес, – сказал он. – Лес не щадит никого!

– Не щадит? Но почему?

– Из-за Лайзен, – сказал Левон. – Хочешь, расскажу?

– Конечно, хочу. Я вроде бы никуда отлучаться не собираюсь.

– Но, наверно, сперва придется тебе кое-что разъяснить по поводу нашей магии… Раз ты совершал Переход с Серебряным Плащом, то должен быть знаком и с Мэттом Сореном?

– С гномом? Конечно.

– А ты знаешь, какими прочными узами они связаны друг с другом?

– Понятия не имею. А что, это действительно так?

– Безусловно, – подтвердил Левон и стал рассказывать. Справа от них по-прежнему тянулся Пендаранский лес, с трех сторон их окружали бескрайние просторы Равнины, и, по мере того как они ехали все дальше на юг, Дэйв узнавал понемногу – как узнал об этом четыре ночи назад и Пол Шафер – о тех священных узах, что связывают мага и его Источник, и о том, какое магическое могущество дает этот союз.

Чуть погодя к ним тихонько подъехал Торк и тоже стал слушать. Так они и ехали дальше втроем, связанные завораживающим ритмом трагической истории о Лайзен Лесной.

– О Лайзен существует очень много легенд, – сказал Левон, – и во всех этих историях заключено немало важного для всех народов Фьонавара. Я, конечно же, знаю далеко не все, но расскажу как сумею. Началась эта история задолго до великой битвы у подножия горы Рангат.

В те времена магия была совсем не такой, как теперь, – я уже говорил об этом. И однажды Амаргин, советник Конари, Верховного короля Бреннина, ехал один, направляясь куда-то из Парас Дервала.

А тогдашняя магия была делом темным, и управляли ею силы самой Матери-земли, так что дело с ней имели в основном жрицы великой Богини из святилища в Гвен Истрат, и уж они ревностно следили за тем, чтобы никто больше не посягнул на их права. Но Амаргин был человеком гордым, да к тому же блестящим поэтом, и безграничная власть жриц его безумно раздражала, так что в одно прекрасное весеннее утро он выехал из Парас Дервала, желая узнать, нельзя ли изменить существующее положение вещей.