– Мы прибудем в «Кантри Клаб» втроем, – сказал Херндон. – Мы с Брайаном возьмем на себя Уилсона, а третий агент уведет вас куда-нибудь, чтобы создать видимость, что вас тоже допрашивают. Я сразу скажу, что мы должны допросить вас по отдельности.

– Отлично, – улыбнулся Уайтекер. – По-моему, здорово задумано.

– А теперь, – сказал Шепард, когда они покончили с объяснениями, – с вами хотят поговорить прокуроры антитрестовского отдела. Они придут сюда после нашего ухода и растолкуют вам всякие юридические штуки лучше нас.

Прежде чем уйти, Херндон еще раз повторил свои наставления:

– Не забывайте, Марк, что адвокаты, список которых вам дадут на выбор, будут работать на АДМ. Скажите им, что у вас свой адвокат и что вы собираетесь честно сотрудничать с властями. Сегодня же вечером подумайте, кого вы хотели бы нанять.

– О'кей, парни, – ответил Уайтекер. – Я все понял.

Пожав Уайтекеру руку и пожелав ему удачи, агенты оставили его.

Через несколько минут появились антитрестовцы. Уайтекер улыбнулся, увидев Мучника:

– У вас, я смотрю, новый «ежик».

– Ага, – отозвался Мучник и, подойдя к Уайтекеру, наклонил голову: – Хотите потрогать?

Рассмеявшись, Уайтекер провел рукой по затылку Мучника.

– Пусть это будет приметой на счастье, Марк, – сказал тот.

Манн села за стол против Уайтекера, Прайс устроился рядом, а Мучнику досталась кровать.

Слово взяла Манн:

– Марк, что бы ни случилось завтра, с юридической точки зрения суть дела не меняется. Но если вы возьмете адвоката, предложенного АДМ, может возникнуть коллизия. Они представляют компанию, а не вас лично. Мы хотим, чтобы вы осознали, что в ваших интересах взять адвоката, который будет представлять только вас.

Опять то же самое: «Наймите адвоката».

– Ясно, – ответил Уайтекер. Окинув взглядом юристов, он спросил: – Как вы думаете, в компании все пройдет для меня благополучно?

– Марк, ну откуда мы можем это знать? – откликнулась Манн. – Бесполезно спрашивать нас об этом. Вы должны сделать все, чтобы обезопасить себя. А для этого, в частности, надо сказать руководству компании, что вы будете способствовать проведению расследования.

Это Марк тоже уже слышал. Он согласно кивнул.

По мере того как прокуроры объясняли ему юридические нюансы дела, настроение Уайтекера падало. Он все яснее осознавал истинное положение вещей.

– Не знаю… – неожиданно протянул он. – Не уверен, что все обойдется для меня хорошо и я останусь в компании. Понимаете, слишком далеко это зашло. Хотя, как знать? Может, все-таки обойдется. В компании много хороших людей. В общем, не знаю… – Помолчав, он спросил: – Ведь расследование подходит к концу, да?

– Да, – кивнула Манн.

– Как вы думаете, мне придется давать показания в суде?

– Не знаю, Марк, – ответила Манн. – Пока нельзя утверждать что-либо с уверенностью. Работайте как обычно. Будущее покажет.

Они беседовали еще минут пятнадцать, затем Мучник подытожил сказанное, напомнив Уайтекеру, что он должен подумать, как лучше защитить свои интересы и какого адвоката нанять.

– Это понятно, – ответил Уайтекер. – У меня есть на примете один.

На прощание Уайтекер произнес с улыбкой:

– Знаете, Джим, эта прическа – вы в армию собрались, или что?

Командир рейса 602 «Юнайтед эйрлайнз» выключил сигнал «пристегните ремни». Джон Хойт вынул из бумажника кредитную карту и снял трубку телефона в салоне самолета. Следуя инструкциям на маленьком экране, он вставил карту в щель.

Поездка в Вашингтон по вызову Луиса Фри обернулась гонкой с препятствиями. Не имея запаса времени, трудно выбрать подходящий рейс. Ближайшим был утренний, с пересадкой в Чикаго. Но Хойт с Киллэм могут опоздать на этот самолет.{242}

К телефону подошла секретарша Стаки.

– Дон? Это Джон Хойт. Шеф на месте?

– Минутку.

Стаки взял трубку:

– Джон? Ну как?

– Мы сделали пересадку, Дон. Летим.

– Хорошо. Держите меня в курсе.

Положив трубку, Хойт посмотрел на часы.

Все планы полетели к черту. Фри хотел, чтобы они отчитались перед ним в девять утра, а в вашингтонском аэропорту они будут только около одиннадцати. Хойт подсчитал, что в Спрингфилд они вернутся всего за шесть часов до намеченного начала операции.

Он глубоко вздохнул. Явятся в последний момент.

Херндон и Шепард поглядывали на часы. Они с самого утра беседовали с разными агентами, разъясняя им их задачи, но общий инструктаж был назначен на 14.00. Агенты, съехавшиеся отовсюду, были готовы приступить к действиям. Даже погода была идеальной. Если переносить операцию, уйдет несколько месяцев, чтобы привести все в такую же готовность.

Нет, откладывать нельзя.

В Вашингтонском национальном аэропорту Хойт и Киллэм отстегнули ремни и поспешили к выходу. Багажа у них не было, но пришлось пережидать, пока схлынут плотные людские толпы. Они поспешили в очередь на такси. На часах было начало двенадцатого.

Наконец очередь дошла и до них.

– Штаб-квартира ФБР, – сказал водителю Хойт.

Тот тронулся с места.

Никаких вестей.

Херндон и Шепард нервно мерили шагами кабинет Стаки. Время инструктажа приближалось, а они все еще не знали, состоится ли операция. Было решено, что инструктаж проведут так или иначе и объяснят агентам ситуацию. Время не оставляло выбора.

В здании Гувера Хойт и Киллэм смогли наконец отдышаться. Назначенное им время давно прошло, и пришлось ждать, пока Фри освободится. Не больше двух часов, успокоили их.

Два часа.

Пора.

Группы агентов заполнили конференц-зал спрингфилдского офиса ФБР. Стаки вышел к трибуне.

– Хотим сразу предупредить вас, что операция может не состояться, – сказал он. – Директор еще не дал добро. Джон Хойт и Кейт Киллэм разговаривают с ним прямо сейчас.

Херндон снова взглянул на часы. Что-то долго они там.

– Разрешите мне поблагодарить вас всех за участие в сегодняшней операции. Это поистине знаменательный день для нашего отделения, – продолжил Стаки. Затем он предоставил слово Херндону и Шепарду, которые детально изложили всю последовательность действий.

Когда Хойт и Киллэм вошли в конференц-зал Фри, их ждали директор и несколько его заместителей. Спрингфилдские агенты хотели было сесть в конце длинного стола, но Фри поднял руку: