… письмо из крепости к незнакомой девице… – Сохранилось два письма Писарева к некоей «Лидии Осиповне», о которой он знал только из положительных отзывов сестры и матери. Писарев уговаривал ее выйти за него замуж и «логически» доказывал, что их брак должен быть счастливым (Е.А. Соловьев «Д.И, Писарев, его жизнь и литературная деятельность», Берлин – Пг. – М., 1922, с. 170–180; А. Волынский. «Русские критики», с. 499–500).

Раиса – Р.А. Коренева-Гарднер (1840–1916), см. прим. к стр. 194.

…«Уберите зонтики!»… палач … нахлобучил ему на голову фуражку …Он высовывался из окна… грозил пальцем… – Все эти детали казни Чернышевского заимствованы из воспоминаний Н.В. Рейнгардта («Русская старина», 1905, № 2, с. 460–462). О враждебном отношении рабочих к осужденному вспоминал В.Г. Короленко («Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников», т. 2, с. 44–45, 46–47).

Павлинов Николай Михайлович – близкий друг Чернышевских.

Хмелевский – в него у Набокова превратился безымянный «грубый жандармский офицер», в присутствии которого «свидания с женой… были так тяжелы… что при всей любви к жене он уговорил ее через четыре дня ехать обратно» (Стеклов, т. 2, с. 494).

Красовский Андрей Афанасьевич (1822–1868) – подполковник, осужденный за пропаганду среди солдат, застрелился во время побега. Однако товарищи предполагали, что его убил проводник.

Розанов Иван Глебович – за границей вертелся вокруг эмиграции, по возвращении в Россию был задержан 2 июня 1868 г., показал из хвастовства, что эмиграция предполагает «поймать птицу из царской крови», а затем потребовать освобождения Чернышевского, потом – серьезных реформ (Стеклов, т. 2, с. 513–515).

Шувалов Петр Андреевич (1827–1889) – управляющий III отделением.

… заметили, что… смотрит-то он в пустую тетрадь… – Стеклов, т. 2, с. 504. «Николай Гаврилович… приходил вечером из своей камеры в нашу… читал нам свою беллетристику. Иногда… рассказывал то, что предполагал написать… Слушающий, закрывши глаза, мог бы подумать, что Николай Гаврилович читает по тетради»; «Ровно шла его речь, без перерыва развивалась интрига… Это были какие-то вдохновенные импровизации, которые слушались так, как читается роман» («Н.Г. Чернышевский в воспоминаниях современников», т. 2, с. 63, 175).

Мышкин Ипполит Никитич (1848–1885) – революционер-народник.

«Меня тошнит от “крестьян”…» – писал он сыну… – Из письма от 24 апреля 1878 г. (Чернышевский, т. 15, с. 282). Речь идет о книге И.А. Кейслера «История землевладения русских крестьян», вызвавшей раздражение Чернышевского.

… какой-то «цикл» недописанных «новелл»… – Набоков, возможно, имеет в виду незавершенный цикл «Рассказы из Белого Зала». Чернышевский последовательно тяготел в художественном творчестве к цикличности. «Я писал тебе подробно о форме своего нового романа… Это сборник множества повестей, из которых каждая читается и понятна отдельно, все связаны общей идеей»; «Вообще то, что я пишу, связано – один роман с другим, другой с третьим…» (из писем Чернышевского; Чернышевский, т. 14, с. 464, 505).

… (Лаврову) он посылает «староперсидскую поэму»… – Имеется в виду «Эль-Шаме Эль-Леила Наме», т.е. «Книга солнца ночи», «во вкусе персидских поэтов средних веков», «один из главных ингредиентов» цикла поэм «Академия Лазурных гор» (из писем Пыпину и сыновьям, 1875, 1882 гг.; Чернышевский, т. 14, с. 612–614; т. 15, с. 335–362).

«Эта вещь… подписанная “Дензиль Эллиот”… высоко литературного достоинства…» – Из письма А.Н. Пыпину, 3 мая 1875 г. (Чернышевский, т. 14, с. 615). «Иметь дело с Чернышевским не может быть приятностью ни для кого на свете… Вы имеете дело с мистером Дензилем Эллиотом… – Кто он?.. – Поэт. И догадки по необходимости идут в направлении, по которому не может встретиться фамилия Чернышевского…» – пишет Чернышевский М.М. Стасюлевичу, посылая поэму «Гимн Деве Неба» (там же, с. 585). Чернышевский нередко иронически восхвалял свой стиль. Ср. его подлинное мнение: «Я очень плохой стилист… Из-за содержания они (читатели. – О.Д.) забывали о том, какова форма изложения. Лишние подробности принимаемы были за глубокость анализа, лишние примеры и сравнения – за необходимые для ясности. Но сам я судил иначе и всегда знал, что я пишу плохо… самый язык мой всегда был неуклюж…» (из письма жене 10 апреля 1883 г. Чернышевский, т. 15, с. 392).

Солдатенков Козьма Терентьевич (1818–1901) – купец, меценат, издатель.

Вебер Георг (1808–1888) – немецкий историк, его «Всеобщая история» в 15 томах выходила в 1857–1880 гг. Перевод Чернышевского выполнен по второму изданию (1882–1890).

… в рецензии на первый том («Наблюдатель», февраль 1884 г.)… – Набоков ошибается. На первый том перевода Вебера в «Наблюдателе» появились две рецензии – 1886, №№ 2, 7. «…Являлись в плохих журналах порицание и насмешка вроде того, что переводчик невежда. Я не читал этих журналов, и когда читавшие их мои знакомые сообщали мне о дурных отзывах, я не интересовался взглянуть, что именно там написано…» (Чернышевский – Солдатенкову, 26 декабря 1888 г. Чернышевский, т. 15, с. 784).

Корш Евгений Федорович (1810–1897) – журналист, переводчик, ближайший сотрудник Солдатенкова.

Корш Валентин Федорович (1828–1893) – журналист, историк, вместе с братом перевел «Курс всеобщей истории» Вебера (М., 1859–1861).

… принялся в письмах к издателю «ломать» Евгения Федоровича… – Набоков не точен. Он имеет в виду письмо Чернышевского от 9 декабря 1888 г. И.И. Барышеву, ведшему дела издательства Солдатенкова. Письма к Барышеву в связи с вмешательством Корша в текст перевода см.: Чернышевский, т. 15, 772–776.

… он ломал и Захарьина… – Набоков использует словечко Чернышевского из письма Солдатенкову от 26 декабря 1888 г.: «… Я мягок, деликатен, уступчив, пока мне нравится забавляться этим… Я ломаю каждого, кому вздумаю помять ребра: я медведь. Я ломал людей, ломавших все и всех… Герцена (… он вертелся передо мною, как школьник)… Некрасова, который был много покрепче Герцена…» (Чернышевский, т. 15, с. 790). Захарьин Александр Васильевич (1834–1892) – близкий знакомый Пыпиных и Чернышевских, был связан с «Русской мыслью» Лаврова.

…подоспела… рецензия… на десятый том… – в «Вестнике Европы», 1888, № 11. По поводу этой рецензии Пыпин писал Чернышевскому: «…На этих днях я прочел… отзыв о Вебере, именно о сокращении немецкого текста, отзыв несочувственный и с шуточками. Я спросил Стасюлевича при свидании, знает ли он, кто переводит Вебера; – «Да ведь какой-то Андреев» – и был смущен, когда я ему объяснил дело. Он просил написать тебе об этом недоразумении, которое ему очень прискорбно» («Н.Г. Чернышевский. Литературное наследие», т. 3, М.-Л., 1930, с. 568). «Исправление» Вебера у Чернышевского было целенаправленным: «Я не имею права выставлять на моих книгах мою фамилию. Имя Вебера должно было служить только прикрытием для трактата о всеобщей истории… под названием переделки Вебера совершенно свой труд…» (письмо Солдатенкову 8 декабря 1888 г.; Чернышевский, т. 15, с. 769–770).