– Ах-ах. И?

– Обвиняемая упала. Заявила, что ей нечем дышать. Представитель органов опеки позвала на помощь, и офицер Минкс отвел девочку в изолятор. Франко попросила офицера помочь заключенной забраться на стол для осмотра, привязать ее. Тут Громер вмешалась. Заявила, что заключенная ранена, что она еще ребенок и что, мол, мы могли бы проявить хоть немного сострадания. Заключенная пошатнулась. Будто у нее голова закружилась. Сбила поднос с инструментами. Наклонилась вперед, сделала вид, что ее вот-вот вырвет, стонать начала. Офицер Минкс попытался помочь. По словам присутствовавших, девчонка каким-то образом умудрилась из ящика стола незаметно вытащить скальпель. Ни Громер, ни Франко не успели отследить. Когда офицер Минкс в очередной раз над ней склонился, чтобы поддержать, она полоснула его по лицу. Чуть глаз не выколола. Пырнула его в шею, в грудь, потом оттолкнула, он упал. Она стала наступать на Франко. И в это время как раз пришла я, мэм.

– Ясно. Отличная работа, офицер. Подождите здесь.

Ева подошла к копу у железной двери и, хотя они были знакомы, показала свой жетон.

– Пропустите нас втроем. Даллас, Рорк, Шелби.

– Кому это вы решили воскресный визит нанести?

– Маки. И к отцу, и к дочери зайдем.

Охранник зарегистрировал их имена, назвал нужный сектор и номера камер, распахнул дверь, снабженную новейшей системой безопасности. С электронным ключом, со сканером отпечатков рук и сетчатки. А также с паролем, обновлявшимся дважды в день.

Внутри имелась еще одна дверь, у которой также стояли несколько охранников.

Преодолев вторую дверь, они оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого располагались ряды камер. Заключенных было очень много. Некоторые сидели в общих камерах. Кое-кто – по одному или по двое. Большинство из них дожидались отправки в тюрьмы. Несколько человек – предстоящего суда.

Блок с особо опасными преступниками располагался за еще одной дверью. Дежуривший возле этой двери охранник внимательно посмотрел на Еву, потом на Шелби.

– Как там Минкс?

– Говорят, в норме, – ответила Шелби.

Он удрученно покачал головой:

– Только-только из академии. Ему для начала патрульным поработать год-два. Нет – сюда сразу отправили. Третья камера слева.

Уиллоу сидела в маленькой одноместной камере. Койка, привинченный к полу унитаз без крышки и умывальник на стене. Больше ничего.

– Я не буду с вами разговаривать.

– А что ты мне еще можешь сказать? – ответила Ева. – Просто заглянула напоследок. Тебя сегодня в «Рикерс» отправят. Собирай барахлишко.

– Не поеду я туда.

– До тебя, видимо, еще не дошло, что свобода закончилась. Больше твои желания никого не интересуют. Офицер, хотела вам показать, кого вы помогли задержать. Здесь ей самое место.

– Органы опеки меня вытащат отсюда. Громер пообещала. А как только освобожусь…

– Громер в лучшем случае получит серьезный выговор. А если я настою, ее вообще завтра же уволят. А тебе, помимо всего прочего, теперь предъявят еще и покушение на убийство полицейского, нанесение тяжких телесных повреждений, попытку побега, вооруженное нападение на медицинского работника. Отягчающие обстоятельства. До суда тебя будут держать в «Рикерс» под усиленной охраной. Допрыгалась. Ох и понравишься ты своим сокамерницам!

– Я выберусь. – Уиллоу вскочила на ноги. В глазах ее стояли слезы. – Выйду и достану тебя!

– Теперь уже мне скучно тебя слушать!

Ева махнула Шелби с Рорком, и они все вместе пошли прочь. Уиллоу сыпала проклятиями им вслед.

– Возвращайтесь наверх, офицер. Рапорт составьте и идите с подругой в кино. Вы хорошо поработали сегодня.

– Спасибо, лейтенант. Спасибо, что дали мне возможность…

– Это маленькой психопатке спасибо надо сказать. Она вам дала возможность себя проявить. И вы прекрасно справились. А теперь свободны.

– Да, мэм.

– Ты сделала правильный выбор, – заметил Рорк, когда девушка удалилась.

– Я тоже так думаю, – с улыбкой ответила Ева. – Еще в одно место заглянем – и все.

Преодолев железные двери со множеством сканеров, Ева наконец подошла к камере Реджинальда Маки. В отличие от дочери он не растянулся вальяжно на койке, а нервно ходил из угла в угол. Ева представила, что он до конца жизни теперь вот так будет мерить шагами камеру.

– Вы уже слышали, что мы взяли вашу дочь живой?

Он остановился, развернулся, посмотрел на Еву покалеченными глазами.

– Вы не можете судить ее как взрослую. Мы сделку заключили.

– Абсолютно все условия соглашения нарушены. Я, видимо, первая сообщу вам новость: ваша дочь попыталась бежать. Прикинулась больной, попросила отвести ее в изолятор. Воспользовалась наивностью представителя опеки и неопытностью сопровождавшего ее офицера. В итоге офицер сейчас в больнице с рваными ранами на лице. До суда Уиллоу будет сидеть в «Рикерс», Маки, а следующие сто лет проведет на Омеге.

– Я ведь вам помог.

– Нет. Вашей дочери не оказалось по названному вами адресу. Хотя вы, возможно, действительно думали, что она там. Уиллоу засела в доме вашей бывшей жены. На допросе с бравадой созналась, что собиралась сначала убить отчима, потом на глазах у матери выпустить кишки маленькому брату, а саму мать оставить напоследок. Хотела убить сотню человек в школе. Детей, учителей, родителей, случайных прохожих. Вот кого вы вырастили, Маки. Может, она уже родилась с определенными наклонностями. Но вы ведь ее воспитывали. Помогли развить дурные склонности. Конечно, выбор есть всегда. Но ваша дочь пошла легким путем. А вы этому потакали.

Маки разрыдался. Ева не почувствовала ни капли сострадания.

– Хочу, чтобы вы думали об этом до конца своей жизни.

Она развернулась и пошла прочь. За спиной раздавались его рыдания.

– Здесь все? – спросил Рорк.

– Да.

– Отлично. А то уж больно мне здесь тревожно.

– Ты бы из любой камеры выбрался. Профессионал.

– Лучше не проверять.

– Мне надо наверх, договориться о переводе девчонки и позвонить Уитни – ввести в курс дела. И все – мы свободны.

Когда проходили через железные двери, Рорк незаметно погладил ее по спине.

– Домой поедем?

Ева кивнула – очень хотелось поскорей вернуться, однако потом задумалась.

У человека всегда есть выбор: убивать – не убивать, учить стрелять – не учить, создавать себе новые проблемы – или смириться и успокоиться. Новым подарком наслаждаться… благодарить…

Каким ты станешь, зависит не столько от окружения, сколько от твоего собственного выбора. Даже если тебе всего годик.