«Противник добегает до своих грузовиков, – пишет один из очевидцев, – ставит завесу из газа и пытается грузиться. Колонна сходу прорывается через газ и лезет на грузовики. ОМОН бежит. Шоферы бегут, кто не бежит – тех выбрасывают из кабин. Один из них, ошалевший от страха мальчишка, поливая нас газом из баллона, жмет на акселератор и давит человека… Того относят на тротуар…»[1606]. М. М. Мусин утверждает, что этот эпизод «документирован видеоматериалами»[1607].

Прорвав заграждение на Зубовской площади, демонстранты устремились дальше.

«Выскочив к эстакаде, – вспоминает Э. З. Махайский, – увидел, что ядро колонны демонстрантов – 3–4 тыс. человек – уже приближается к зданию пресс-центра МИД, в то время как остальные догоняли их, рассыпавшись по всему пространству Зубовского бульвара и далее по мосту и Крымскому валу (расстояние между отдельно идущими демонстрантами составляло в среднем 15–20 шагов). От ушедших вперед постоянно неслись призывы: «Быстрее!», «Догоняйте!», «Не отставайте!», «Подтягивайтесь!». Кто-то проехал на велосипеде от Зубовской площади к эстакаде, обращаясь к отстающим с подобными же призывами. Пробегая мимо станции метро «Парк культуры», отметил про себя, что все ларьки в этом месте целы и невредимы и вокруг них идет обычная торговая суета. Часть пассажиров, выходивших из метро, присоединялась к демонстрантам.

На углу возле Провиантских складов стоял «Икарус» с омоновцами»[1608].

«Несколько минут, – читаем мы в «Анафеме», – и авангард останавливается у магазина «Богатырь»: впереди Смоленская площадь полностью окружена большим количеством касок. Кольцо в районе гастронома надежно перекрыто двумя рядами щитов, за ними техника, несколько брандспойтов. Щиты на выезде с Киевского моста и на Арбате. Площадь перед МИДом безлюдна, а напротив, в маленьком скверике люди, среди которых иностранцы, журналисты с камерами. Авангард строится во всю ширину Садового кольца, ожидая пока подтянутся основные силы»[1609].

По свидетельству Э. З. Махайского, «голова колонны» подошла к Смоленской площади в 15.04[1610]. Тогда же, в 15.05, здесь появился корреспондент «Известий» В. Белых. «…Поднявшись с набережной Москва-реки на Смоленскую площадь, – писал он на следующий день в своем репортаже, – я увидел щиты милицейского заслона, разбегающихся прохожих и испуганных продавцов… Вскоре показалась огромная толпа, идущая по Садовому кольцу от Парка культуры»[1611].

Как отмечает Р. С. Мухамадиев, «на Смоленской площади, вернее, на повороте, невдалеке от здания Министерства иностранных дел, толпу поджидали пожарные машины. Они были выстроены так, что загородили всю улицу. Вдруг мы встрепенулись от неожиданности. Послышались хлопки, похожие на взрывы». Некоторые восприняли это, как стрельбу, но оказалось, что «в толпу, приближающуюся к пожарным машинам, пустили так называемую «черемуху», слезоточивый газ»[1612].

И тогда вперед пошли захваченные автомашины.

«Грузовик со стягом, – пишет М. М. Мусин, – набирая скорость, несется на щиты, за ним бегут люди». Расстояние между двумя сторонами быстро сокращается. И вдруг, не доезжая до омоноцев 50 метров, грузовик «резко разворачивается и скрывается за бегущими на щиты людьми»[1613].

Можно допустить, что в самую последнюю минуту водитель грузовика испугался. Можно допустить, что у него не выдержали нервы. Не каждый способен бросить машину на людей. Но возможно и то, что за рулем находился провокатор, перед которым ставилась задача увлечь демонстрантов за собою, что он и сделал.

После этого на площади развернулось настоящее сражение.

Опять загремели выстрелы. По свидетельству одних, стреляли «газовыми патронами»[1614]. По свидетельству других, здесь раздались первые «автоматные очереди и одиночные выстрелы»[1615]. «Послышались крики, стоны… – пишет Р. Мухамадиев, – Но в передних рядах паники еще не было… Наоборот, передние восприняли это как сигнал к решительным действиям. Со всех сторон стали раздаваться возгласы «Ура!», «В атаку!»»[1616].

Р. С. Мухамадиев насчитал не менее двадцати пожарных машин, обрушивших на колонну потоки пенящейся воды. «На площади, битком забитой людьми, начался настоящий потоп». А «по ту сторону от пожарных машин людей уже поджидали бравые омоновцы. Противная сторона тоже не растерялась. В стекла машин полетели булыжники», «стали стаскивать с кабин устроившихся там пожарных. Еще несколько минут спустя противопожарные брандспойты один за другим были направлены в противоположную сторону. Пенистая влага теперь полилась на сотрудников милиции, они отступили… Когда мы подошли к месту побоища, пожарные машины были опрокинуты, отброшены на обочину, а одна даже была подожжена»[1617].

«Мы шли, была слышна пальба, – вспоминает Т. И. Денисенко, – в толпу пускали слезоточивый газ и, похоже, что не только слезоточивый. У меня начало болеть сердце. Мимо правого уха просвистела пуля. От газа очень першило горло, разъедало глаза. Все, у кого были платки и шарфы сделали себе маски, натянули до глаз свитера. На Смоленскую площадь мы вошли в момент прорыва заслона уже на другом ее конце… Солдаты прятались в автобусах. Некоторые разъяренные демонстранты били окна в них… Автобусы с солдатами спешно уезжали»[1618].

«Нет, – пишет М. М. Мусин, – не ожидали эмвэдэшники такого прорыва безоружных людей и не были к нему готовы. Растерянные, они не смогли в полной мере подчиниться и раздавшемуся здесь в 15.00 приказу об открытии огня на поражение. Не решились тогда расстрелять своих же сограждан… Демонстранты в рукопашной отняли у эмвэдэшных стрелков несколько автоматов»[1619].