целыми днями без какого-либо контроля сверху, это было бы ужасно.

Дэниэл Чун:

– Я понимаю это, но у меня был ответный аргумент, что Майкл на первых порах тоже делал много всего гнусного, неуместного и ужасного. Но потом часть нашей драмы была посвящена тому, чтобы показать прогресс, очеловечить его персонажа, чтобы он смог разобраться в своих взглядах и понять взгляды своих сотрудников. Лично я всегда чувствовал, что по своей сути Дуайт был глубоким, добрым и хорошим человеком. Я много раз озвучивал это в «Твиттере», когда люди писали, что Дуайт стал бы голосовать за Трампа: я не считаю, что он стал бы. Мне кажется, он мог делать какие-то безумные, неуместные, ужасные и даже жестокие вещи, но, оказавшись на позиции босса, он вынужден был бы чуть больше обдумывать свои действия, и это было бы интригующе.

Амели Джиллетт:

– Я была в команде «за Дуайта», потому что я всегда его обожала. Его заветной мечтой было стать боссом, и с точки зрения комедии было интересно дать ему желаемое и посмотреть, что из этого выйдет. Ну, и Рэйн был так хорош! Однако я считаю, что и Энди был интересным выбором, и поверьте мне, я много раз бегала из одного лагеря в другой. Мне кажется, мы все постоянно меняли свое мнение, потому что ты никогда не узнаешь чего-то наверняка, пока не попробуешь. Но мы чувствовали, что однозначно можем вытащить еще что-то из Дуайта, который в очередной раз не стал номером один, а снова остался проигнорированным номером один. Мы думали, это будет хорошим комедийным двигателем. Думаю, поэтому в итоге мы и остановились на Энди.

Халстед Салливан:

– Дуайт был ожидаемым выбором, и Дуайт стал бы прекрасным менеджером. Энди был более неожиданным решением. Я чувствовал себя по обе стороны этого спора, потому что и за того, и за другого были сильные аргументы. Это был неоднозначный выбор. Мы пробовали и Энди, и Дуайта на эту роль и в конце концов выбрали Энди. Думаю, тут нужно было использовать фотофиниш: все остались бы довольны любым из них в этой роли.

Брент Форрестер:

– В общем-то, и сценаристы, и актеры были вдохновлены перспективой того, что Дуайт станет боссом. Это казалось правильным, и мы двигались в этом направлении. Но на нас давила сеть, которая повторяла: «Может быть, есть кто-то более известный, кого мы можем поставить на это место?» Разумеется, это раздражало создателей, потому что они хотели сделать правильный выбор с точки зрения креатива. Это было серьезное решение. Но у Эда Хелмса, конечно же, было огромное преимущество перед Рэйном из-за того, что он сыграл в «Мальчишнике в Вегасе». Я не умею читать мысли руководителей телесети, но, мне кажется, это повлияло на их выбор.

Оуэн Элликсон:

– Мне кажется, «Мальчишник» достаточно быстро склонил чашу весов на сторону Энди.

Джастин Спитцер:

– С Энди мне казалось, что мы пытаемся заменить Майкла еще одной версией Майкла. Дело здесь ни в коем случае не в актерах, но люди неизбежно стали бы их сравнивать, и он всегда проигрывал бы по сравнению с оригиналом. В то время как у Дуайта была бы его собственная энергия руководителя другого типа. Да, это могло быть пугающе, грубовато и глупо, но иначе. Не хочу, чтобы было ощущение, будто я оспариваю принятое решение, но в тот момент я был на стороне Дуайта.

Амели Джиллетт:

– Был эпизод, в котором Дуайт был боссом (эпизод «Дуайт К. Шрут, (ИО) менеджер(а)»), и, мне кажется, многие сценаристы считали, что у Дуайта было много, слишком много всех этих фермерских «примочек». Он был не настолько офисным, как Энди.

Оуэн Элликсон:

– Все это происходило, когда выборы 2012 года только начинали набирать обороты. По моим ощущениям, сделать Энди боссом в тот момент было равносильно избранию Митта Ромни в президенты – очень странный выбор в социально-экономическом плане. Это не было тем моментом, когда мы все вдруг решили: «Давайте начнем внимательнее относиться к таким людям».

Кейт Флэннери:

– Меня никто не спрашивал, но мне казалось отличной идеей сделать Энди новым боссом. Я считала, что это самое разумное решение. И еще было интересно, что у него только что вышел хит «Мальчишник в Вегасе», как когда-то у Стива «Сорокалетний девственник». Как будто это была судьба.

В это же время Кэти Бейтс получила главную роль в новой драме NBC «Закон Хэрри». И так как она не могла больше посвящать себя шоу, у создателей «Офиса» обозначилась возможность привлечь в каст еще одного актера с громким именем, который помог бы заполнить пустоту после ухода Карелла и вызвать у зрителей предвкушение нового сезона, что, как все понимали, сделать было очень непросто.

Питер Око:

– Звучало много имен, и я не буду называть их все, но, честно, возможности были безграничны. Потому что «Офис» был уважаемым шоу, и я не думаю, что кто-то из актеров, которым мы предполагали сделать предложение, однозначно бы отказался. Мне кажется, у нас была уверенность, что мы можем прийти к кому угодно и сказать: «Приходи к нам на сезон», и человек бы согласился.

Брент Форрестер:

– Пол встречался с Джеймсом Гандольфини, чья кандидатура была супервдохновляющей. Мы думали: «Вау, если он станет боссом, это будет просто огонь».

Оуэн Элликсон:

– Меня приводила в восторг идея пригласить Гандольфини. Я понимаю, что это выглядит не очень оригинально для меня, белого тридцатилетнего парня, но я обожал его. Он казался мне великолепным актером, который дал бы нам миллион разных красок.

Дэниэл Чун:

– Мы с Полом и Би Джеем встречались с Джеймсом и обсуждали это. Он был по-настоящему расположен к нам, но не очень хорошо знал шоу. Он смотрел всего несколько эпизодов и сомневался по поводу себя в ситкоме. Он говорил: «Я не на сто процентов уверен, что знаю, как это играть».

Алан Сэпинволл:

– Он был очень забавным, но в то же время страшным как черт, потому что это Джеймс Гандольфини. С ним можно было много чего попробовать сделать, и это было бы хорошо, в том числе и для него, потому что на тот момент он уже мечтал перестать быть Тони Сопрано.

Дэниэл Чун:

– Мы все понимали, что он невероятно талантливый человек. Я считаю, что он был хорош во всем, что когда-либо делал, но мне казалось, что он был немного… Не хочу говорить, будто его что-то пугало, но, мне кажется, его