Нет. Ребенок, которого она носила, был его ребенком, и, даст он ему свою фамилию или нет, малыш должен родиться в этом коттедже и вырасти здесь.

Это место в книге... «Существование - это время, затраченное на то, чтобы намочить береговую гальку». Да, жизнь может быть такой короткой для некоторых, но для других она длинна, поскольку каждый кусочек гальки вызывал боль!

На следующее утро, когда Эмили поставила перед Ларри завтрак, он взял ее за руку и сказал:

— Мне очень жаль, но... но все будет так, как я сказал с самого начала. И ты это знала, когда пришла сюда.

Рука девушки оставалась безвольной. Эмили посмотрела прямо ему в глаза:

— Да, я знала, когда пришла сюда. Мне некого винить, кроме себя.

— Не надо говорить о вине. То, что ты сделала, ты сделала по доброте сердечной, я это знаю. В этом вся ты. — Он слабо улыбнулся. — Ты сначала делаешь, а потом думаешь.

— Да, наверное, это так. Я и расплачиваюсь за это, не правда ли?

Берч отпустил ее руку, и Эмили отвернулась. Он медленно взял нож и вилку и приступил к завтраку...

Берч стал обращаться с Эмили ласково. Но его хватило не надолго.

В последнее время он взял в привычку надевать по воскресеньям хороший костюм и отправляться гулять. Эмили спрашивала его, куда он ходит, Лэрри отвечал, что обычно он ходил до Честерли-стрит, проходя, где это было возможно, через поля. Он никогда не предлагал Эмили пойти с ним, да она и не возражала, поскольку все больше ценила то время, когда оставалась дома одна.

Когда Берч возвращался со своей еженедельной прогулки, она всегда поила его чаем, а поскольку это было воскресенье, она неизменно готовила что-нибудь особенное. И сегодняшний день не был исключением. Но когда он вошел в коттедж, она сразу же увидела по его поведению, что его манеры значительно изменились за то время, что он отсутствовал. На ее слова «ветер снова усилился» Лэрри вообще не ответил, а прошел мимо Эмили в спальню, где снял пальто и шляпу. Но всего через несколько секунд вернулся на кухню.

Он даже не взглянул на стол и не сказал: «Выглядит аппетитно» или: «Я проголодался», — но, опершись рукой о спинку высокого кресла, он посмотрел, как она наливает в заварочный чайник кипяток и сказал:

— Я никогда не спрашивал тебя о том, что ты делала в тот день, когда ездила к отцу.

Эмили посмотрела на него через плечо, поставила большой чайник рядом с заварочным на полку в очаге, выпрямила спину и ответила:

— Я прошлась по Шилдсу и посетила знакомые места.

— Это все?

Она прищурила глаза, глядя на него, и прошло несколько мгновений, прежде чем она ответила:

— Нет. Мы собирались в четверг поехать в Ньюкасл и побродить по городу, но утром отца вызвали на корабль, поэтому я поехала туда одна.

— Ты поехала в Ньюкасл одна? — Берч говорил медленно.

— Да, я же сказала, я поехала в Ньюкасл одна. И... и зашла в ресторан, хороший ресторан, где официанты-мужчины одеты в черные костюмы, и я там пообедала. С меня взяли семь шиллингов и шесть пенсов...

— Ты была одна в ресторане... такого класса, где платят семь шиллингов и шесть пенсов за обед? — Его глаза стали похожи на щелочки.

— Да, так и было. Я не думала, что это такое место, когда вошла, но я все же осталась. И все отнеслись ко мне очень хорошо, более чем хорошо.

— Не сомневаюсь. — Берч медленно кивнул головой. — И ты была там одна?

— Я же сказала тебе, что была одна.

Эмили догадалась, к чему он ведет, но, как это ни странно, она почувствовала, что не дрожит. Она не боялась его. Только Богу известно, как Берч узнал, что она разговаривала с мистером Стюартом. Она почувствовала, что у него внутри все кипит. Кожа вокруг его рта побелела. Однако Эмили все равно не испугалась и дала ему это понять, когда спросила:

— Что еще ты хочешь знать?

— Кто водил тебя в этот ресторан - вот что я хочу знать.

— Я сказала тебе, что я была там одна.

— Ты лгунья!

— Спасибо, тогда я нахожусь в подходящей компании.

Она увидела, как белая полоска исчезла с его лица и оно стала заливаться темно-красным цветом.

— Ты неожиданно стала очень смелой, да?

— Я надеюсь, что мне нечего бояться.

— Тогда расскажи правду, скажи мне, с кем ты была в том ресторане!

— Я сказала правду, я была там одна. Но я скажу тебе то, что ты хочешь знать, если ты мне расскажешь, как ты об этом узнал.

Эмили увидела, как его лицо потемнело. Она увидела, как он быстро заморгал, словно пытаясь смахнуть пыль с глаз, а потом, тяжело произнося слова, сказал:

— Я зашел в пивную на дороге в Честерли-стрит, чтобы чего-нибудь выпить, и я... я встретил парня, который знает меня и тебя и все, что произошло. Он сказал мне, что видел тебя и что... — Его губы плотно сжались, будто он собирался плюнуть, а потом продолжил: — Этот тип из дома. Вы сидели вместе в уютном уголке в церковном дворе. Отрицай это. Давай отрицай это.

— Это я не собираюсь отрицать. — Часть ее спокойствия улетучилась. — Да, это так. Я обещала сказать тебе правду. Я сидела с ним на скамейке в церковном дворе, но встретила я его случайно. Я смотрела на витрину магазина, когда он вышел оттуда и... и заговорил со мной.

— Значит, ты видела его не первый раз.

— Нет, не первый. Я разговаривала с ним один раз до этого, здесь, в поле, когда он прогуливался, и я сказала, что он не должен прогуливаться с этой стороны дороги. Но он ответил, что земля нам не принадлежит, и это так.

— Не отвлекайся от темы. — Теперь Берч еще и скрежетал зубами. — Это не было специально придумано... этот твой визит к папаше? Ты что, за полного дурака меня держишь? А о чем это вы говорили, когда сидели там, в церковном дворе, держась за руки? Рука в руке! — Он почти визжал. — Может быть, вы планировали, что ты пойдешь в его дом и будешь вести его хозяйство и удовлетворять его потребности? Потому что ты единственная, кого он может тут получить. Нужно иметь характер, чтобы лечь в постель с убийцей.

У Эмили внутри все застыло. У нее было такое чувство, будто кровь ушла из ее тела. Прошлым вечером она приняла решение никогда не покидать этот дом из-за ребенка, которого носила. Но в этот момент она поняла, что предпочтет работный дом дальнейшей жизни с ним. Эмили ему так и сказала. Но сначала она задела его за живое:

— Он никогда не предлагал мне этого, и уверена, что никогда не предложит, ведь он джентльмен! Ему не нужно притворяться, это видно по нему! А теперь я соберу вещи и уйду!

Прежде чем последнее слово сорвалось с ее губ, Берч снова завелся:

— Ну нет! Ну нет, ты не сделаешь это!

Эмили удивленно смотрела на него, а он протянул руку и ткнул пальцем ей в плечо. Подчеркивая каждое слово, Берч медленно произнес: