– Это не кошмары! Это мой бог! – не сдержался жрец. – Неужели ты думаешь, что я не знаю Отца Дружин в лицо?!

– Если это бог, то ему ничего не смогло бы помешать, – резонно возразил Бриан.

Морвид черным грифом ссутулился в седле.

– Не думаю, – качнул он головой после недолгого раздумья. – Последнее время мне все труднее зачерпывать, словно невидимая преграда стоит между мной и каналом. С того времени, как мы выехали из Аниэлиса, все идет наперекосяк. Мне все сложнее мажить. Братья тоже стали жаловаться, что теряют связь с аватарами и с покровительствующим их стихии Валаром[58]. Раньше никто не мог помешать услышать его. Одному де’Куси ничего не мешает.

– Мы близко от Догонда.

– Даже посреди болот и пустошей Роалина квартероны чувствовали Манве. А теперь нет.

– Морвид, скажи наконец, чего ты от меня хочешь? – не выдержал барон.

– Мне не нравится то, что мы затеяли. Вернее, не нравится, с КЕМ мы это затеяли. Похоже, из-за опасений мы перемудрили, перехитрили самих себя… Если бы можно было переиграть и вернуть Ольну в команду… Мне с ней было удивительно легко.

Бриан со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– У тебя было пророчество. От ТВОЕГО Бога. Записанное ТОБОЙ лично. И оно НАЧАЛО исполняться. Я сделал все, как ты сказал. А ты опять недоволен?! Ольна двуликая – так назвала ее Богиня. А ТВОЙ бог сказал: «Когда белые станут двуликими и отрекутся от света – время богов пройдет!»

– Не двуликими, а двуличными, – педантично поправил его жрец. – Я все помню дословно… О Благой Отец!!! Я ошибся! Как ошибся!!! Что же я наделал?!

– Что на этот раз?! – прорычал Бриан.

– Двуликие и двуличные – это не одно и то же!

Жрец был готов закричать от ужаса, и только присутствие Дидье де’Куси заставило его смолчать. Он кусал губы от отчаяния, пытаясь сдержать себя. Барон ссутулился в седле и замолчал, задумавшись.

– Вот что, – начал он спустя какое-то время. – Менять ничего не будем, да и поздно уже. Несмотря на то что де’Куси задерживает нас, навязав дальний, но безопасный путь, его присутствие в команде для меня все же предпочтительнее, чем неопытной девицы. По-своему он даже прав, заставляя нас экономить силы перед решающей схваткой. В болотах Догонда нас может ждать все что угодно. А путь по дружественной Ольтании гораздо предпочтительнее. Так проще доехать в целости и сохранности до нужного места.

– Бриан, ты не понимаешь! – вскинулся Морвид, но, оглянувшись, вновь понизил голос. – Ольна хоть и была неопытна, но благодаря этому я мог ее направлять. Когда бы она стала ведущей, в любой момент смог бы отобрать силу. А Дидье – клирик сам себе на уме. Я не могу предсказать, что он сделает в критической ситуации.

– Зато он может постоять за себя. И не только за себя, но и за нас, – отрезал барон. – И давай на этом оставим разговор. Все равно мы ничего изменить не в силах.

– Родная, Догонд и вправду необычайно силен. Я никак не могу призвать своего адепта, – с сожалением констатировал бог.

– Но что же делать?! – вскричала богиня, в отчаянии заламывая руки. – Яр, я слабею с каждым днем! Мне все хуже! Кто-то выпивает энергию из мира!

– Родная, успокойся. Я что-нибудь придумаю…

Мужчина принялся расхаживать взад-вперед. Сила, как огненный шлейф, стелилась за ним.

– Ты можешь связаться со своими приверженцами? – подумав, уточнил он у женщины, которая, облокотившись на маленькое облачко, как на подушку, возлежала в энергетических потоках.

Та прикрыла глаза.

– Да, – ответила она спустя какое-то время.

– Вот и прикажи им. Если ты считаешь, что Стабилизатор не успеет добраться до камня, выдай им высочайшее соизволение на два портала.

– Им, порталы? А это не ослабит меня еще больше?

– Ты же знаешь, что я, как всегда, подпитаю тебя. Ну же!

Он опустился перед женщиной на колени и, взяв ее за руку, нежно поцеловал в ладонь.

…Уже который день Лучезарный Адорн не показывался перед Советом, ссылаясь на непрерывное молитвенное бдение во славу Лемираен. На деле же он в очередной раз тщился достучаться до Призываемого. Но тот был глух к его мольбам. Лишь единственный раз он удостоил Адорна своим появлением.

Но слишком был странным этот бог. Каким-то нездешним. Чужое, непривычное лицо с жестким подбородком, глаза цвета стали… Он был другой, не такой, как боги Бельнориона. Его волосы постоянно меняли цвет, то темнели до окраса воронова крыла, то выцветали до светло-русого. И улыбался он жестоко и властно. Но именно такой Призываемый им был нужен. Именно такой мог потягаться с Лемираен, с ее мужем и с ее братом.

Бог пообещал ему, что уничтожит богов Бельнориона, откроет дорогу чистейшей энергии, которую клирики и жрецы смогут свободно черпать. Нет, даже не черпать, как жалкие водоносы зачерпывают воду из реки, а пить, купаться в ней, растворяться в ней, сливаясь. Они смогут стать всемогущими, всевластными!

Чтобы осуществить это, нужно было не позволить сторонникам богов провести Завершительный ритуал. А самое главное, что следовало сделать, – это положить ту вещь, которую дал Призываемый, на Камень Трех Душ. А еще он повелел, чтобы Адорн не дал посланцу соперника найти След Создателя. Едва тот заполучит «след», для заговорщиков будет все кончено. Они уже никогда не смогут стать свободными.

Лучезарный обещал сделать все, что в его силах.

– Что в твоих силах?! – рассмеялся тогда бог. – Ты сделаешь даже больше, если я велю!

– Как прикажешь, о могущественный! – На миг Первому Персту стало страшно.

Но только на миг, потому что он знал: Призванный бог еще слаб в этом мире, его время еще не пришло. И никогда не придет. Ибо он, Адорн, сам хочет стать равным полубогу. Нет, равным богу! А пока следовало раболепствовать и поклоняться.

– Но как я узнаю, кто посланец?

И тогда Призываемый показал. Но не лицо, не фигуру, а слепок ауры, которую боги использовали, чтобы отыскать нужного им. Лучезарный запомнил ее, накрепко запомнил. Потому что ТАКОЕ нельзя было не запомнить! Не человек, а столп полыхающего света, пылающего могущества, в котором словно слились две силы, две души, две энергетических оболочки. И этот человек превосходил по мощи и Светоносного Гароста, и Светоносного Брегора, и даже его. Да куда там! Даже саму Лефейэ он превосходил во много раз!

Лучезарный содрогнулся, вспоминая это…

– Мой верный клирик. Мой лучший из лучших и преданный из преданных, – вдруг раздался голос. Он шел отовсюду.

Узнав его, Указующий Перст в страхе пал ниц.