Неужели богиня узнала о его предательстве! Узнала, что он затеял! Но откуда? Кто его продал?!

– Внемлю, Прекраснейшая! – прохрипел клирик. От ужаса сдавило горло, было трудно дышать.

Но богиня этого не заметила, она сразу начала приказывать:

– Велю тебе, мой верный слуга, как можно скорее доставить к Камню Трех Душ эту женщину, – и аура появилась перед Лучезарным. – Для этого я дважды позволю воспользоваться моим Священным Путем и не тратить время на дорогу. Протяни мне свой Знак.

Дрожащей правой рукой Первый Перст отыскал в складках своего одеяния амулет богини и поднял вверх. Свет ударил в него.

По телу Лучезарного прокатилась вспышка невыносимой боли, а он едва не закричал от неожиданности. Раньше прикосновение Лемираен несло только наслаждение и никогда не причиняло настолько жестоких страданий. Обмотанную полотнищем левую руку жгло огнем; казалось, запах паленой плоти заполнил все вокруг.

Но наконец пытка кончилась. Обессиленный клирик распластался в молитвенном круге.

– Она сейчас близ Пормута! Найди ее и доставь к камню. Исполни! – прогремел отовсюду прекраснейший из голосов, хотя для Лучезарного он теперь стал неотличим от вороньего карканья.

– Как прикажет Всеблагая, – это все, что удалось ответить клирику.

И богиня ушла.

Лишь спустя какое-то время Адорн смог подняться. Отголоски нестерпимых мук еще тревожили его, но он старался терпеть. Размотав ткань, решил посмотреть на измененную руку. Она и вправду была страшно обожжена, волдыри покрывали ее. Некоторые лопнули, и из них сочилась мутно-зеленая жидкость.

– Artas’notertas’soyrte! Sotakor amdas’tore! – громким шепотом выкрикнул клирик. Этим словам научил его Призванный.

Мгновение спустя ужасные раны стали затягиваться, и по прошествии пары минут ничего не напоминало о соприкосновении с силой богини. Разве что изменение продвинулось дальше, охватив локоть и предплечье. Но это досадная мелочь по сравнению с тем, что после достанется ему. Безграничная сила, безграничная власть!.. Ради этого стоит потерпеть некоторые неудобства. Да и неудобства ли? Как чудесно, когда можно легким движением руки развалить пополам лист железа, разрубить меч. Да можно сказать – это красиво! Это великолепно! Дивно подвижен локтевой сустав, прочна плоть…

Вновь скрыв изменение полотнищем ткани, Лучезарный воззрился на отпечаток ауры, оставленный Лемираен. Хотя скулы свело от злости, ему захотелось заорать от радости. Вот он, посланник! Вот он! Вернее, она.

– Гарост! – Зов Указующего Перста многократным эхом отскочил от стен молитвенного зала.

Светоносный не замедлил явиться. Он застыл на пороге, его лицо было смиренно, а весь вид выражал готовность служить.

– Смотри! – Лучезарный указал на отпечаток ауры. – И запоминай! Она в Пормуте. Возьми отряд храмовой стражи, найди и уничтожь ее, чего бы тебе это ни стоило. Потом направишься к Камню Трех Душ и будешь ждать нашего клирика. Он привезет чашу. Проведешь нужный ритуал, а после положишь вот это на камень. – Он достал из складок одеяния изящную коробочку и протянул Светоносному.

Тот вынул узорчатый платок, развернул и как величайшую ценность, или как опасную змею, осторожно принял коробочку на него.

– Все, ступай! – приказал Адорн.

Гарост, стараясь дышать неглубоко – в зале было смрадно, воняло падалью, – осторожно поинтересовался:

– Пока я доберусь до Пормута, клиричка… Я правильно понял, что это клиричка? Судя по ее ауре и мощи, которую она может зачерпнуть… – Дождавшись кивка Лучезарного, он продолжил: – Пока я доберусь до Пормута, она сможет уехать куда угодно.

Указующий Перст носком туфли отшвырнул лежащий на полу Знак богини в сторону Светоносного.

– Вот тут два портала. Богиня выдала. Воспользуйся.

Гарост безропотно нагнулся и поднял амулет.

– Я все сделаю, – пообещал он и, еще раз низко поклонившись, вышел.

Едва за его спиной закрылась дверь, Гарост завязал платок с коробочкой узлом и понес, отстранив от себя как можно дальше. Добровольно брать ЭТО голыми руками он не согласился бы ни за что на свете. Ему совершенно не хотелось стать похожим на Первого Указующего Перста. Не хотелось покрыться странной зеленоватой кожей, больше смахивающей на чешую, заполучить руки и ноги, сгибающиеся в суставах во все стороны. Когти, клыки, выступающие над губой, переваливающуюся походку, как у хромой утки. Бр-р! Стать таким ужасом?! Ни за что!

Хотя Лучезарного подобное, похоже, не пугало. Ему даже нравилось, что он стал таким. А вот ему, Гаросту, не хотелось быть таким уродцем. И служить такому уродцу он тоже не хотел. Он еще посмотрит, стоит ли опускать содержимое коробочки на Камень Трех Душ. И вообще, стоит ли выполнять волю Призванного? Может, лучше сделать все по-своему? Провести ритуал, как ему будет нужно. Устранить соперников… Вот эту клиричку обязательно. Вспомнив отпечаток ее мощи, он содрогнулся. Нет, таких противников нельзя оставлять в живых!

А потом получить власть в свои руки… Но это будет потом! А сейчас… Сейчас нужно сделать свое дело, притворяясь, что верен Адорну. А вот потом!..

Гарост отметил для себя, что Лучезарный не взял в руки Знак Богини, даже не дотронулся до него, предпочтя подтолкнуть его обутой ногой. А еще в зале сильно несло паленым и падалью. Светоносный еще не забыл, как пахнет уничтоженная нечисть. И хотя он давно не был боевым клириком, хорошо помнил, как противно воняет сожженный божественным огнем упырь или стрыга. Так вот, судя по запаху, ныне Лучезарный Адорн не намного отличался от нечисти. А нечисть надо уничтожать. Но позже, чуть-чуть позже. После того, как та отыграет положенную ей партию.

Циркачи старались проводить в дороге как можно больше времени, выдерживая максимальную скорость, на какую были способны лошади, впряженные в повозки. Артисты стремились скорее оказаться в Глухих Землях. Мистрэ Лерой Миликар поторапливал всех, не давая задерживаться даже в небольших селеньях, встречавшихся на пути. Но оно и понятно! Он опасался, что городские стражники пустятся в погоню, и тогда уже арестом трех человек отделаться не удастся.

Только по счастливой случайности Грайда и Ланом не упрятали глубоко в подвалы, а заперли в городской ратуше вместе с обычными бандитами. А может быть, и не случайно. Вероятнее всего, братьев посадили в обычную камеру лишь потому, что кто-то из городской верхушки, несмотря на запрет под страхом смертной казни владеть кристаллами Морского народа, захотел забрать эти кристаллы себе. Так и внимание не привлечется к этому делу, и в камере мало ли что случится. Вдруг заключенные подерутся, да еще с поножовщиной?..

За кристаллы Морского народа, которые были запрещены всеми государствами без исключения, могли отправить на пожизненную каторгу, если не на плаху. Эти камни могли самопроизвольно собирать и накапливать магическую силу. И потом воспользоваться этой силой сумел бы любой человек или «нечеловек», не наделенный способностями жреца или клирика. Крестьянин или разбойник с большой дороги мог взять кристалл и, например, вызвать дождь, бурю, а может, и чего похуже – главное, чтобы силы в камне хватило. К тому же он был не одноразовый. Полежав какое-то время разряженным, он снова заряжался. И поэтому кристаллы Морского народа были запрещены не столько правительствами, сколько клириками и жрецами трех богов, а если копнуть еще глубже, то и самими богами. Боги не позволяли колдовать бесконтрольно.