— А ты не заметила? От мэра не отходит.

— Если вы этого не хотели, зачем нас пригласили?

— А как я могла не пригласить? Ты дочь.

Эти слова из её уст прозвучали странно, но я всё равно кивнула и негромко повторила за ней:

— Дочь.

— О чём ты с Алисой разговаривала?

— Да так… Она жаловалась мне на жизнь, потом заявила, что я её бешу и ушла. — Я улыбнулась.

— Жаловалась на жизнь?

— На вас и… на всё в комплексе.

— Понятно. — Марина головой качнула. — Мне она жалуется на тебя, а тебе на меня.

— На меня жалуется?

— Ты забрала её любую игрушку, Антона. Ещё совсем недавно она от души тебя ненавидела. Теперь, видимо, её ненависть переключилась на меня.

Я пристально смотрела на Марину, ей в лицо, наблюдая за выражением её глаз, когда она говорила о моём муже.

— Ей не за что на меня обижаться.

— Я ей сказала то же самое. Ты её спасла от этого проныры.

— Марина Леонидовна, вы про моего мужа говорите, — напомнила я ей.

Она кивнула.

— Я помню.

— Мне не нравится, в каком тоне вы это делаете.

— Деточка, ты слишком мало знаешь о жизни, чтобы выражать мне своё недовольство.

— Вы так считаете?

— Да. Прости, но только дура могла его простить за ту статью. Репутация, милая моя, это порой единственное, что остаётся у женщины. Ею надо дорожить.

Я покрутила обручальное кольцо на пальце, хмыкнула.

— Но это же мой муж, и я сама решу, что ему прощать, а что нет. И советы мне не нужны. Тем более, от заинтересованных лиц.

— Заинтересованных? Лера, я никогда бы не позволила своей дочери…

— А разве я говорю про Алису? — Я наконец набралась смелости и посмотрела ей в глаза. Клянусь, на долгие пару секунд, Марина растерялась, затем маска на её лице дрогнула, но вот она уже делает глубокий вдох и улыбается мне холодно и отстранённо.

— Значит, Антоша проболтался.

— Нет. Но это совсем неважно, как я узнала. Только впредь я прошу вас, воздержитесь от советов и критики. Я сама решу, как мне поступать в моей семейной жизни.

— Самое смешное в этом, твоя уверенность, когда ты произносишь «семейная жизнь» и знать, кого ты имеешь в виду.

— Не надо проецировать на меня свои неудачи. Пожалуйста. К вашему сведению, Антоша — прекрасный муж, и я дам ему то, что не смогли дать вы.

Марина покивала.

— Да, я помню. Деньги Давыдова.

— Не только. Ещё и наследников Давыдова.

— Ты беременна? — В её голосе прозвучало беспокойство, Марина не успела себя на этом поймать. А я со всей своей гордостью кивнула.

— Да. Можете нас поздравить.

— А ты хитрее, чем я думала.

Я скромно пожала плечами и попросила:

— Только Антону не рассказывайте, не выдавайте меня. К тому же, я не вижу особой тоски или беспокойства в вас. Рядом всегда ваш рыцарь, он не даст вам упасть. — Марина смотрела на меня, и я подсказала ей: — Сергей Владимирович. Кстати, Алиса весьма недовольна вами по этому поводу. Вы в курсе?

— Ты просто наглая девчонка.

Я поднялась, оправила своё платье.

— Я не девчонка, Марина Леонидовна. Я почти мать. И я не собираюсь делать вам что-то назло или во вред. Я просто хочу покоя. Чтобы в мою семью не лезли. И всяческих намёков в дальнейшем я не потерплю. Вы можете говорить, что угодно, это ничего не изменит. Я его жена, и как его законная жена, я не обязана терпеть ваши взгляды, неприятные подробности и оскорбления. Давайте уважать друг друга.

— А ты меня уважаешь?

— Я очень стараюсь. Но, думаю, вы меня поймёте правильно, если я скажу, что при необходимости плюну на приличия и собственные старания. И Антон поступит так, как я его попрошу. Хотя бы из-за ребёнка.

Марина едва заметно качнула головой.

— Это уже похоже на угрозу. И что ты сделаешь? Расскажешь всем, что у меня роман с моим адвокатом? Думаю, это всерьёз всех удивит. — Она откровенно смеялась надо мной. Я тоже улыбнулась, вынужденно и слабо, но улыбнулась.

— Я просто не хочу с вами бороться, а уж тем более воевать. У нас с вами разные цели. Мне мой брак важнее, а вам то, что оставил отец.

— Ты говоришь так, будто собираешься отказаться от наследства.

— Нет, не собираюсь. Я просто пытаюсь достучаться до вас и сказать, что нам ни к чему воевать. Кто-то может потерять больше, чем думает.

Марина опасно прищурилась.

— Лера, ты находишься в моём доме.

— Я знаю. Но в данный момент это не играет никакой роли. Он больше не поражает моё воображение, и не пугает.

— Ты понятия не имеешь, обо всём происходящем.

Я не стала ей отвечать, коротко улыбнулась и направилась обратно в гостиную. Антон встретил меня настороженным взглядом, а я подошла и сразу взяла его под руку.

— Где ты была?

— Посидела в тишине, не переживай.

— Тошнит?

— Нет. Просто закружилась. — Я взяла у официанта бокал вина, краем глаза заметила Марину, которая появилась в гостиной следом за мной, и отметила, как та сразу старательно заулыбалась. Подошла к своим знакомым и друзьям, даже поцелуй в щёку от кого-то приняла, и кивала, выслушивая очередной тост, больше похожий на хвалебную оду моему отцу. Я присмотрелась к мужчине, который с такой старательностью вещал про несправедливость и скоропостижность нашей жизни, о том, что первыми уходят лучшие. Поминки, ей-богу, а не день рождения. Я мужа осторожно за рукав дёрнула. — Кто это, Антон?

Он наклонился к моему уху.

— Один из инвесторов, специально из Питера прилетел.

Я снова стала внимательно слушать, вино не пила, просто держала бокал в руке, а сама раздумывала. Посмотрела на Марину. На мгновение мы встретились взглядами, а затем она гордо и вызывающе от меня отвернулась. По крайней мере, мне это показалось вызывающим.

— Вот такая она, жизнь, — проговорил тем временем важный инвестор из Питера, тяжко вздохнул, а Марине подал руку. Та приняла её с немыслимо печальной улыбкой, а когда мужчина наклонился и прижался губами к её ладони, едва не расплакалась. Честно. — Не переживай, Марина, значит так Богу было угодно. Но Боря был… чётким мужиком. Тебе ли не знать.

— Спасибо, Слава, — негромко ответила Марина Леонидовна, и предложила собравшимся: — Давайте выпьем… не чокаясь.

Все и без того весь вечер не чокались, но сейчас сделали вид, что предложение это поступило впервые. Я тоже бокал к губам поднесла, сделала микроскопический глоток белого вина, а затем сказала, обращаясь ко всем собравшимся и стараясь, чтобы голос мой звучал уверенно: