- Бедненький, - гладила огромную голову питона Маша, пока Дук с Маратом собирали корешки и варили отвар, - приползай жить к нам на Холм. Мы не дадим тебя в обиду. Я познакомлю тебя с Малышом. Он такой прикольный. А ты можешь плавать? Вот было бы здорово прокатиться на тебе по озеру как на банане!

Старый Ло блаженно прикрыл глаза. По какой-то необъяснимой причине ему было приятно слышать голос и ощущать прикосновение этой двуногой. Он даже пощупал языком воздух вокруг человеческой самки, дабы запомнить ароматы и когда-нибудь при следующей встрече случайно не проглотить ее или ее детеныша, биение сердечка которого змей ясно ощущал в чреве матери.

Тоська в отличие от подруги не только не решалась подойти к гигантскому змею, но и держалась вместе с Няшиком так, чтобы Гром находился между ними и ползучим кошмаром. Ошалев от ужаса, казимирка выпученными глазами наблюдала, как пришелица обращается с огромным питоном, словно перед ней безобидный пушистый ягненок. А тот, несколько раз стрельнув кошмарным языком, вдруг прикрыл глаза и положил огромную голову перед Марийкой, позволяя ей столь бесцеремонно его наглаживать.

Няшик тоже не одобрял действия зеленоглазой подруги и выказывал робкие возмущения ворчливым мычанием.

Лишь Гром стоял спокойно, ожидая, когда Дук с Маратом закончат возиться с пятнистым червяком-переростком.

Наконец отвар был готов. Дук бросил в него несколько комков сухого мха, И когда тот впитал всю жидкость, наложил его на ожоги. По всему телу гигантского удава пробежала мелкая судорога. Он даже зашипел, подняв голову и открыв чудовищную пасть. Однако ласковое поглаживание Маши вновь успокоило старого Ло.

Когда пришло время продолжить путь, и Дук посадил пришелицу на загривок Грома, змей открыл глаза, и казалось, будто обычно без эмоциональный змеиный взгляд выражал сожаление из-за расставания с человеческой самкой.

Приползай к нам на Холм! Мы будем тебе рады! – помахала ему Маша. Затем крикнула через плечо сидевшей впереди Тоськи: – Марат, а он меня понимает?

Но Марат то ли проигнорировал ее вопрос, то ли попросту не услышал, слишком глубоко погрузившись в собственные мысли. Лишь казимирка недовольно поморщилась и поковыряла пальцем в ухе, заложенном от Марийкиного крика.

После встречи со Старым Ло Дук то и дело замечал следы непривычного оживления, какого ранее никогда в горах не было. И связано оно было с появлением в окрестностях большого количества людей. Впрочем, с самими людьми путники пока не встречались. Вернее сказать, не встречались с живыми людьми. А вот их останки в виде свеже обглоданных костей попались на глаза не раз. Если не считать тех двух бедолаг, которых переваривал Старый Ло, большой отец периодически указывал Марату то на разбросанные по поляне обглоданные львом кости человека и карвана, то на остатки пиршества гигантской обезьяны, которую росы называли черным татем. Один раз Марат и сам углядел Татя, обгладывающего человеческий труп. Заметив путников, тот поспешил убраться с глаз долой, не забыв прихватить добычу.

А потом и вовсе вышли на дорогу, протоптанную несколькими сотнями пар ног людей и карванов. Такого количества человеческих следов в горах отродясь не бывало. Остановившись, Дук озадаченно чесал левой рукой затылок, а правой живот. Игнорируя вопросы девушек о причине остановки, Марат спустился на землю по привязанной к рогу Грома веревке и тоже с интересом изучал следы.

В принципе жителей гор мало волновал тот факт, что лесное зверье получает такую лакомую пищу. Мир так устроен, что для продолжения жизни одним приходится поедать других. Но вот что заставило сняться с места и отправиться невесть куда сразу такое большое количество людей? Окрестное зверье вело себя спокойно. Да и большой отец Дук обладал чутьем, которому позавидует иной зверь. И никакой приближающейся беды, типа пожара или землетрясения он не ощущал. Дук привык ведать обо всем, что творится в ближайших горах, и потому непонятное поведение такого множества людей его беспокоило.

Догадайся Марат объяснить девушкам причину остановки, и те наверняка сразу сообразили бы, что это за люди прошли здесь, и какая нужда заставила их отправиться в путь в таком количестве. Но воспитанник горных великанов не снизошел до объяснений, а сами девушки не способны были разглядеть следы на каменистой почве.

Дук решил пройти по следам, чтобы разобраться в непонятном. Так-как следы шли примерно в том же направлении, куда двигались путники, Марату пришлось смириться с некоторой задержкой.

Вскоре в ложбине между двух пологих склонов снова обнаружились останки карванов и следы захоронения. Здесь люди уже не стали пищей для горных хищников, а были погребены сородичами. Но кто их убил? Ни один обитающий в горах зверь не нападет на такое количество людей. Будь он даже крайне голоден.

Пусть Марату и казалось, что движутся они медленно, но все равно Гром и Дук за день успевали пробежать такое расстояние, на преодоление которого обремененному обозом казимирскому войску требовалось несколько дней. И вот, в конце второго дня путники достигли рощи гледичий. Но еще на подходе к ней они поняли, что впереди произошло нечто, закончившееся печально для людей. Во-первых, На довольно ограниченной территории встретились сразу несколько крупных хищников разных видов, которые никогда не терпели близкого соседства конкурентов. А тут сразу несколько видов кошачьих – и семейство львов, и тигр, и лесной кот. В кустах промелькнули крупные волки, которые в это время уже должны разбиться на пары и не отходить далеко от логова. И даже встретился вовсе уж редкий в местных горах прямоходящий мохнатый ящер бурун. И все эти твари едва волочили ноги из-за свисающих почти до земли животов. Даже кот смог забраться только на самую нижнюю ветвь разлапистой сосны и лежалтам, свесив лапы и тяжело дыша.

Когда приблизились к роще гледичий, то поразились обилию более мелких падальщиков. В том числе и пернатых. Под кронами и в ветвях колючих деревьев тявканье, писк, свист и карканье сливались в невообразимый гвалт.

Ни Дук, ни Гром не могли зайти в рощу. Их рост не позволял им двигаться под кронами, а огромные шипы надежно пресекали желание продираться сквозь ветви. Да и поранить ноги об опавшие сухие ветви желания не возникало. Потому далее отправился один Марат. Вернувшись, он рассказал о десятках разодранных человеческих и карваньих тел, о брошенных повозках, о разбросанном имуществе. Марат принес несколько больших ножей, добротный лук и пару колчанов со стрелами. Продемонстрировав трофеи Дуку, он