Достаточно внятно объяснил, почему он, главный ловчий лордства, в обязанности которого входит отнюдь не одна организация охоты, а и сбор дани во владениях, спускает нахальство. Между прочим, к своему новому назначению Энунд относился трепетно и покушения на прерогативы терпеть отказывался. Ни одного наемника в первый объезд границ и поселений с собой не взяли. Только его люди, и почти все родичи.

Из каких соображений в эту компанию угодил заодно и Блор, ему не объясняли. Наверняка не сам придумал чужака взять. Вот про держать рядом — это вернее, но приказ пришел свыше. Вернее, Николас дал понять, что пришло время ближе ознакомиться с окрестностями, а то сильно засиделся. Целых два дня отдыхал после занятия госпожой Жаклин подобающего ей по рождению места — пора отрабатывать содержание.

Оно и к лучшему. Подальше от излишних вопросов. Рассказать ему особо о псоголовых нечего, а веры теперь меньше. Промолчал — значит, скрываешь важное и интересное. Пришлось давить на плохое отношение в Империи к полулюдям, якобы потому и промолчал. А на самом деле старался обходить подробности, чтобы за непроходимого враля не приняли.

Выдумывать не хотелось, а фактически внутренней жизни он и не видел. Все со слов Дока, а уж насколько тот правдив, и не выяснить. То есть откровенно не врал, но вполне мог преувеличивать и недоговаривать. Из дальнейшего хорошо видно. Какой смысл скрывать собственную помощь — не понять. Наверное, присутствовал, но за малым разумом Блора не заметен. Лучше уж помалкивать о подобных знакомствах.

— Почему именно пять? — быстро спросил Энунд.

— Поле, — односложно ответил Блор. — Вырубка недавняя. Расширялись. Сразу так не размахиваются.

— А! — сказал Олаф с ощутимым пренебрежением. — Ты же сам приезжий, от земли.

— Думай иногда, — треснул его отец. Не сильно, просто для порядка.

Блор вновь промолчал. Затевать ссору не ко времени. Пусть его. И Олафа предки не так давно прибежали под чужую руку и присягу давали. На чужую землю. Он своих родителей не стыдился. И уж подавно не их попытки закрепиться на новом месте.

В этом отношении они ничем не отличались ни от его товарищей, происходящих с Гелоновых островов, ни даже от лордов Кнаута. Все до одного когда-то начинали одинаково, имея в качестве имущества один меч в самом лучшем случае. Большинство и его не получили при рождении. И если они поднялись над толпой, честь и хвала. А боги рассудят, кто достоин прославиться, кто основать свой род и заполучить богатство, а кто погибнет бесславно. Не предками едиными надо гордиться. Еще и самому приложить огромный труд.

А кто надеется подняться, обязан слушать не одного себя, а в первую очередь других. Неоткуда Блору знать некоторые подробности. Многое случилось, пока он жил в Храме и носился по Крыше Мира. Вот и отношения с крестьянами изменились, и без подробных пояснений сложно разобраться с ходу. В жизни все много проще и при этом сложнее, чем слышал в детстве. Черная смерть унесла жизни трети населения во многих провинциях Империи, тяжело ударив и по здешней. Многие поселки опустели, некому стало обрабатывать земли.

Спрос на рабочие руки оказался необычайно высок, и крестьяне достаточно свободно себя чувствовали при общении с фемами. Не понравятся условия — уйдут к другому. Чересчур сильно давить на людей стало достаточно опасно для хозяйства. Независимо от написанного в законах, чувство собственной выгоды заставляло считаться с арендаторами.

В городах тоже начались сложности. При работе за жалованье с работником заключался договор на год, а хозяин, увольнявший до истечения срока, был обязан выплатить ему жалованье полностью. Естественно, этим пользовались, выставляя каждый раз новые условия или уходя к другому работодателю. Никого нельзя было заставить трудиться у одного и того же мастера больше трех лет. Стоило задержать плату на пару дней — и нанятый считал себя не связанным обязательствами.

Впрочем, нашелся и выход. В последнее время многие приглашали в поместье желающих с юга. Изредка приезжали самостоятельно, но чаще предварительно заключались договоры с большими группами переселенцев. Глава рода или целого крестьянского клана договаривался с землевладельцами об отводимой для поселенцев земле и о повинностях, которые колонисты должны за нее нести в виде платы за землю.

Они получали земли на правах вечно наследственной аренды и уплачивали земельному собственнику денежный взнос или натуральный оброк, определенный договором. Территория отводилась единым клином, и каждый новый домохозяин получал отдельный участок в индивидуальное владение. Иногда, если группа была особенно большой или собственник очень нуждался в крестьянах, старший среди переселенцев получал в виде вознаграждения участок земли в наследственное пользование, свободное от всех платежей и повинностей.

— Неладно что-то, — с тревогой сказал Блор, пристально всматриваясь вперед.

Вся деревня высыпала навстречу, от мальца до старика, будто посреди дня им заняться нечем и по избам сидят в ожидании гостей. Еще и оружие в руках почти у каждого. Не одни мужчины с копьями и топорами. Даже бабы с косами и цепами. Оно ведь издали смешно, а правильно резануть таким длинным лезвием — и конь без ног, а всадника по темечку приголубят. Никакой шлем не поможет, ежели от всей души да с размаху. Не с первого удара, так со второго башку проломят. Руки-то у крестьян привычны цепом махать.

Энунд не стал отдавать команду, просто направил коня к толпе, и не подумав осторожничать. Ничего эти по-любому не сделают, даром четверо на одного. Нормальный кнехт на коне и пятерых мужиков разделает без особых затруднений, тем более что здесь полно ребятишек и женщин. Не им тягаться с приехавшими.

— Здоровья тебе, Мадач, — произнес ловчий, обращаясь к спешащему к нему пожилому морщинистому дядьке в богато вышитом кафтане. — Почто встречаете с дубьем, али совсем одурели, в чаще сидючи? На людей без причины бросаетесь.

— Э… — отозвался настороженно староста, — мы… э… завсегда радешеньки привечать дорогих гостей, но за каким э… пожаловали?

— Да вот решили по случаю напомнить об обязанностях перед хозяйкой.

— Так ты, Энунд, э… давно уже не на должности, э…

Крепкий мужчина, стоявший сзади, быстро произнес нечто непонятное. Одно слово — чужаки. Никто языка этих не понимал, за что соседи не особо их любили. Пару раз на ярмарках дрались.

За спинами пошли разговоры. Люди передавали негромко сказанную реплику.

— Может, прямо скажешь, Ласло? — потребовал Энунд. — Чтобы все случайные гости поняли.

— Невместно мне поперек отца выступать, — ответил тот на вполне приличном имперском.

— А выслушивать бесконечные «э» нормально? — уже с раздражением спросил Энунд.

— Я сказал, в Кнауте все изменилось. Леди Жаклин правит. Не лорд Витри.

— Э? — вопросительно проблеял староста.

— Может, Ласло в старосты вместо тебя назначить? Он хоть немного ума имеет.