здесь. Магда не называла его имени. Но, судя по тому, что я понял, он имел отношение к американской разведке. До войны эта организация называлась УСС[11], а сейчас – ЦРУ.

– Вероятно, его звали Бенджамином, – сказала Имоджен.

Фредди с удивлением уставился на нее.

– Недолгое время я была с ним знакома, – добавила она. – И никак не могла понять, чем он занимается в Лондоне. Но, кажется, теперь все начинает проясняться.

– Поразительно, – сказал Фредди. – Ты его знала.

– Мы даже некоторое время встречались.

– Правда? – Фредди откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на свою жену. – Я потрясен! – воскликнул он с наигранным возмущением. – Мы вместе уже пять лет, а я впервые об этом слышу! Я думал, ты любила только меня.

– Так и было. Так и есть. – Имоджен взяла его за руку. – Я влюбилась в тебя в тот день, когда познакомилась с тобой.

– И влюбилась так сильно, что встречалась с другим, да еще и со шпионом?

– Я же не знала, что он шпион. По крайней мере, тогда. И потом, ты сам сказал мне забыть о тебе. Мне казалось, что ты ко мне равнодушен.

– Как ты могла такое подумать? – Фредди взял ее руку и поцеловал.

– Тогда, в Ньюкасле, ты стоял в дверном проеме и говорил мне: «Живи своей жизнью». Говорил, чтобы я забыла тебя. Так я и поступила.

Он улыбнулся:

– Я и не знал, что ты так буквально все поняла. Так что у вас было с… Бенджамином?

– По правде говоря, ничего особенного. – Имоджен слегка покраснела.

– Ты покраснела! Имоджен Макмастерс, ты что-то скрываешь от меня?

– Нет, честно. Мы встречались совсем недолго, а потом, когда были в Париже, я с ним рассталась.

– В Париже! – воскликнул Фредди. – Я не знал, что в Париже ты была не одна. Ты писала мне оттуда, но никогда не упоминала о нем.

– Он появился так внезапно и пару раз пригласил меня на обед. Он хотел жениться на мне. Даже подарил кольцо. Это была какая-то семейная реликвия… – Она крутила свое помолвочное кольцо с одним бриллиантом на золотом ободке. – Он все спланировал. Сначала сказал, что после войны хочет работать юристом и мы будем жить в Нью-Йорке. Если честно, мне это даже понравилось. Но когда мы снова встретились в Париже, похоже, его планы изменились. Он стал таким скрытным, ничего не говорил о своих планах и о том, что будет делать после войны, и предложил мне жить с его родителями в Вашингтоне. Это звучало ужасно, и я поняла, что почти ничего про него не знаю. Я даже не была уверена, что люблю его, поэтому и рассталась с ним.

– Слава богу, что ты так поступила, – со смехом сказал Фредди.

– А на следующий день я получила от тебя письмо – первое за тот год. Оно оказалось таким пророческим. В нем было столько… надежды на нашу новую встречу, и я поняла, что еще не все потеряно.

– Наверное, тогда я уже понимал, что конец близок. И осознал, как сильно тебя люблю, но внезапно мне стало страшно, что я могу тебя потерять. И, оказывается, это действительно едва не произошло.

– Все это время, – сказала Имоджен, сжимая его руку, – я думала, что совсем не интересую тебя. А потом я едва не потеряла тебя, когда ты разбил свой самолет.

– Я его не разбил, он был сбит. Это разные вещи, – улыбнулся Фредди.

– Ты же понимаешь, что я хочу сказать.

– Я лишь надеюсь, что ожидание было ненапрасным. Я имею в виду, для меня. Прости, что был таким идиотом.

Он наклонился к ней через стол и поцеловал.

– Конечно, ради этого стоило ждать.

Глава тридцать девятая

Деревня Магды, декабрь 1951 года

Микаэла подбегала то к матери, то к бабушке, пряталась за дверями магазина и смеялась, набирая полные ладошки снега и бросая его в прохожих.

– Микаэла! – крикнула ей Магда. – Как ты себя ведешь? Иди скорее сюда.

Микаэла с радостью побежала к матери, которая заключила ее в крепкие объятия. Из-под маленькой кроличьей шапки девочки выбились рыжие пряди волос. Остановившись перед галантерейным магазином на площади, Магда залюбовалась витриной, в которой были выставлены рулоны красной и зеленой ткани – хлопок и бархат, а также тесьма, украшенная снежинками и звездочками. На полу стояли сани, запряженные соломенным оленем, а в санях сидела кукла Вайнахтсмана в человеческий рост. Микаэлу эта сцена привела в восторг, и она дернула мать за рукав:

– Я хочу посмотреть!

– Хорошо, – сказала Магда, – мы войдем внутрь и купим ткани, чтобы сшить тебе на Рождество новое платье. Договорились?

– Да, да! – Макаэла радостно запрыгала на месте.

Пока Магда перебирала ткани, владелица магазина, недавно переехавшая в деревню из Аугсбурга, вытащила отрез темно-зеленого бархата.

– Вот эта ей хорошо подойдет, – предложила она Магде.

– Да, очень красиво, спасибо. Мы возьмем ее. И нам нужны пуговицы. Пожалуйста, вот эти перламутровые и нитки под цвет ткани.

Пока хозяйка заворачивала ткань в коричневую бумагу, Магда выглянула в окно. По площади неуверенным шагом шла женщина в поношенном пальто. Ее волосы слегка тронула седина, а в руках она несла старомодный коричневый чемодан.

– Кто это? – спросила Магда у матери, указывая на женщину.

– Я не знаю, – с легким раздражением ответила Кете, выглядывая в окно.

Микаэла бегала по магазину и трогала ткани руками. Кете решительно подошла к ней и схватила за руку.

– Микаэла, – сказала она, подталкивая девочку к прилавку, около которого стояла Магда, – хватит бегать, стой спокойно около мамы.

– Она мне кого-то напоминает, – проговорила Магда.

– Ох, сложно сказать. Может, к кому-то на Рождество приехали родственники. Пойдем, Магда, нам пора.

– С вас две марки, – сказала хозяйка магазина, передавая им сверток с тканью, пуговицами и нитками.

– Мамочка, – сказала Магда, когда они вышли из магазина, – я хочу тебе кое-что показать.

– Но нам правда пора домой, – возразила Кете. – Микаэла устала, поэтому и безобразничает.

– Одну минуточку. Пожалуйста. На другой стороне площади есть один магазин, – Магда повела мать и дочь по дороге, – он пустой и сдается в аренду. Я хочу, чтобы ты на него посмотрела.

– Магазин? – удивленно спросила Кете. – Магда, мы должны заниматься фермой. Зачем нам магазин?

– У меня есть одна идея… я хотела бы кое-чем заняться. Пожалуйста, пойдем со мной.

Магазин находился в одном из домов, уцелевших после бомбежки. Дом был наполовину построен из дерева и покрашен в темно-розовый цвет, у него были типичная для здешней архитектуры крыша с крутыми скатами и дубовая дверь, по обе стороны которой находились по