«Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы это был не сон», —взмолилась она.

— Проверь — ноги должны стоять на подножках. Она поставиланоги на подножки и испытала смешанный со страхом восторг, когда Билл перевелмотоцикл в вертикальное положение и убрал упор. В этот момент мотоциклудерживали от падения только его широко расставленные ноги, и ей показалось,что они сидят в маленькой лодке, отвязанной от пирса и свободно качающейся наволнах. Рози плотнее прижалась к его спине, закрыла глаза и сделала глубокийвдох. Запах разогревшейся на солнце кожи оказался точно таким, какимпредставлялся ей во сне, и это здорово. И вообще все здорово. Страшновато издорово.

— Надеюсь, тебе понравится, — произнес Билл, оборачиваясь. —Я правда надеюсь.

Он нажал кнопку на правой ручке, и «харлей» под нимимгновенно завелся, издавая оглушительный грохот. Рози подпрыгнула ипридвинулась еще ближе к нему; ее руки непроизвольно напряглись. — Все впорядке? — крикнул он. Она кивнула, потом сообразила, что Билл ее не видит, ипрокричала в ответ, что все в порядке.

Спустя секунду тротуар слева от них вдруг покатился назад.Билл бросил быстрый взгляд через плечо, проверяя, нет ли приближающихся машин,затем пересек Трентон-стрит и выехал на правую сторону. Поворот оказался совсемне таким, как в автомобиле; мотоцикл накренился, словно маленький самолет,заходящий на точный курс перед посадкой. Билл повернул ручку газа, и мотоциклринулся вперед. Порывистый ветер затрепетал у нее под шлемом, и Рози радостнорассмеялась.

— Я знал, что тебе понравится! — крикнул Билл через плечо,когда они остановились перед красным светофором на перекрестке. Он опустилногу, поддерживая мотоцикл, и она подумала, что на несколько секунд они сновасвязаны с твердой землей, но очень тонкой нитью. Включился зеленый, мотор опятьвзревел под ней, в этот раз более солидно, они свернули на Диэринг-авеню ипоехали мимо Брайант-парка, подминая тени старых дубов, распластавшиеся наасфальте чернильными кляксами. Она выглянула из-за плеча Билла и увидела, чтосолнце сопровождает их, мелькая за деревьями, как гелиограф, а когда оннаклонил мотоцикл, поворачивая на Калюмет-авеню, она наклонилась вместе с ним.

«Я знал, что тебе понравится» — сказал ей Билл, когда онитронулись в путь, но слово «нравилось» определяло ее чувства только в теминуты, когда они проезжали северную часть города, проскакивая предместья, гдеприжавшиеся друг к другу выглядевшие почти по-деревенски одно— и двухэтажныедома напомнили ей телешоу «Все дома», а на каждом углу, казалось, располагалсядвойник таверны «Маленький глоток». Когда же они выехали на Скайуэй и покинулипределы города, ей не просто нравилось; она испытывала восторг. Потом онисвернули на черное полотно двухрядного двадцать седьмого шоссе, вытянувшегося вдольберега озера до самой границы соседнего штата, и Рози не возражала бы, чтобыпоездка продолжалась вечно. Если бы Билл спросил, нет ли у нее желания махнутьв Канаду, посмотреть матч «Блу Джейз» в Торонто, Рози просто прижалась бышлемом к черной и пахучей коже его куртки, чтобы он почувствовал ее кивок.

Лучше всего было на двадцать седьмом шоссе. В разгар летадаже в такой утренний час движение на нем станет довольно оживленным, но сейчасшоссе представляло собой практически пустую черную ленту с желтым стежком,разделяющим его на две части. Справа от них сквозь зеленые ветки деревьевпроглядывала сказочная голубизна озера, слева приближались и удалялись молочныефермы, хижины для туристов, сувенирные лавки, только-только открывающиеся передначалом летнего сезона.

Ей не хотелось разговаривать, она даже не знала, сможет лиговорить, если Билл о чем-то ее спросит. Он постепенно разгонял «харлей» до техпор, пока красная стрелка спидометра не замерла в строго вертикальномположении, как стрелка компаса, указывающая на север, и от ветра, задувающегопод шлем, у Рози заложило уши. Поездка напомнила ей сны с полетами, которыевидела в детстве, — сны, где в восторге бесстрашно парила над полями,скалистыми горами, крышами и трубами, а волосы ее флагом развевались за спиной.После таких снов она просыпалась, дрожа, мокрая от пота, испуганная иодновременно счастливая; точно такие же ощущения испытывала Рози и сейчас.Поворачивая голову влево, она видела собственную тень, бежавшую рядом, как и втех снах, но теперь чуть впереди находилась еще одна тень, и это усиливало еерадость. Если когда-либо в жизни она чувствовала себя такой счастливой, каксейчас, тот момент выветрился из ее памяти. Весь мир вокруг казался идеальным исовершенным, а она сама — идеальной и совершенной частью этого мира.

Рози ощущала незначительные колебания температуры — чутьхолоднее становилось, когда они мчались через затененные участки или спускалисьв ложбины, теплело, когда снова выныривали на солнце. При скорости шестьдесятмиль в час запахи казались концентрированными и мимолетными, словно кто-тострелял из духового ружья пахучими капсулами: коровы, навоз, сено, земля,свежескошенная трава, смола, когда они выехали на ремонтируемый участок дороги,маслянистый голубой выхлоп, когда догнали натужно гудящий на подъеме фермерскийгрузовик. Дворняга в кузове положила морду на передние лапы и посмотрела на нихбез всякого интереса. Билл, приняв влево на прямом участке дороги, обогналгрузовик, и сидевший за рулем фермер помахал рукой, приветствуя Рози. Онарассмотрела лапки морщин в уголках его глаз, покрасневшую, облупившуюся кожу накрыльях носа, в солнечных лучах мелькнул отблеск обручального кольца.Осторожно, как канатоходец, выполняющий свой номер без страховочной сетки, онавысвободила од??у руку и помахала фермеру. Тот улыбнулся ей, его грузовик отстали вскоре скрылся из виду.

После того, как они удалились от города на десять илипятнадцать миль, Билл протянул руку, указывая на блестящий силуэт в небе.Спустя несколько секунд она расслышала уверенный рокот лопастей пропеллера, аеще через мгновение увидела двоих мужчин в прозрачной кабине. Вертолет с гуломпромчался у них над головами, и Рози заметила, как пассажир наклонился ипрокричал что-то на ухо пилоту.

«Я все вижу, — сказала она про себя и затем задумалась,почему это кажется ей таким удивительным. Собственно, вряд ли видела что-то,чего не разглядела бы из окна автомобиля. — Вижу, вижу, — думала она. — Вижу,потому что смотрю не через стекло, которое превращает все в простой пейзаж.Сейчас это мир, а не пейзаж, и я — его неотъемлемая часть. Я мчусь через этотмир, как в снах далекого детства, но теперь я не одна».

Между ног у нее ровно гудел двигатель мотоцикла. Нельзясказать, чтобы ощущение возбуждало ее, но все же дрожь, передающаяся от мотора,напоминала о том, что там находится и для чего оно предназначено. Если она несмотрела по сторонам, ее взгляд упирался в основание шеи Билла, поросшеетемными волосками, и ей хотелось узнать, каково будет дотронуться до нихпальцами, разгладить, как перья на спинке птицы.

Через час после того, как они покинули город, вокруг неосталось и следов человеческой деятельности. Билл сбросил скорость до второй, акогда впереди вырос щит с надписью «ЗОНА ОТДЫХА „ШОРЛЕНД“ — ВЪЕЗД ТОЛЬКО ПОРАЗРЕШЕНИЮ», переключился на первую и свернул на усыпанную гравием узкуюдорогу.