Раньше туда ходила его бабушка, попадья Мария. Он молился. Настоящих слов молитвы студент точно не знал, но молитва была настоящей. Он просил небо дать ему силы скорее забыть балерину. Своей вины перед этой женщиной Иголкин не сознавал. Лицо Василия было разбито, но на это никто не обращал внимания. Витька Рычаг без пахана Ванечки и поредевшая блатная гвардия еще продолжали свой марш по Москве. На город накатывались волны насилия. Их грязная пена обдавала людей.

Покинув церковь, Василий долго ходил по вечерним улицам. Где-то во дворе играла радиола:

Тает луч забытого заката,

Синевой окутаны цветы,

Где же ты, желанная когда-то,

Где во мне будившая мечты?

Только раз бывают в жизни встречи,

Только раз судьбою рвется нить,

Только раз в холодный, серый вечер

Мне так хочется любить!

Это было окончание романса «Только раз бывают в жизни встречи». Его изумительно исполняла Изабелла Юрьева.

Василий забрел на Тверской бульвар и остановился на аллее около витрин для прессы недалеко от памятника Пушкину. В газете «Комсомольская правда», которая была вывешена в тот день, стояло число — 15 августа 1953 года.

Эпилог

Тридцать лет спустя

Балерина так и не побывала с Василием в Звенигороде. Через много лет после разрыва со студентом она впервые приехала в этот город с другим человеком, который был ее мужем. Татьяна его не любила, но ценила и берегла. Муж обеспечил супруге полный достаток и не выходил из-под каблука. Она вспомнила музыку слов Василия, узнала синюю даль лесов, чистую журчащую реку и почувствовала прелесть храмов и древних монастырских стен. Татьяну охватила острая тоска по безвозвратно ушедшей молодости и своей единственной и утерянной любви. Но это длилось только секунду. Балерина сама выбрала свой путь и не жалела об этом.

Студент и балерина продолжали жить в старой Москве, но случай никогда не сводил их на улицах. Прошли годы. Иголкин вырвался из чада коммунальной квартиры и переехал с семьей на окраину. Он полюбил свое новое гнездо, но возненавидел район, в котором оно находилось, безликий и унылый. Ему казалось, что он живет в чужом и враждебном городе. Каждая поездка в центр Москвы превращалась в праздник. Бывая там по делам, он не отказывал себе в удовольствии побродить по улицам.

Однажды в конце июньского дня Василий увидел Татьяну. Случилось это на Пионерском пруду[33], около памятника Крылову. Балерина несла свое удивительно стройное тело с достоинством знатной матроны. Была богато и со вкусом одета. На холеном лице застыла надменная улыбка. Время не тронуло ее красоты. Изменился лишь облик. Татьяна стала больше походить на мать, взяв от нее спокойствие, холодность и невозмутимость.

Василий подошел к своей балерине. Она взглянула на него так, как смотрят на хорошего знакомого, но абсолютно безразличного человека. Завязался разговор.

— Таня, как ты живешь? Ты актриса? — начал Василий.

— Кончила институт театра, но ни в какую труппу не поступала. Впрочем, один раз снималась в кино. Все это мне не надо. Я замужем.

Дальше она взяла нить разговора в свои руки:

— Я слышала, что ты женился на женщине с ребенком. — Балерина говорила тоном, который появляется у дочерей Евы, когда они хотят напомнить о недостатках своих сестер.

— Мне повезло. У меня сразу появился большой сын, — улыбнулся Василий.

Татьяна продолжала:

— Я знаю, что ты закончил медицинский институт. Рада за тебя.

— Спасибо, Таня, на добром слове.

Судя по следующему вопросу, балерина больше ничего не слышала о студенте:

— Ты врач какой специальности и где работаешь? Надеюсь, ты не хирург? Я вижу, что тебе не сладко, — добавила она.

Вид у Василия действительно был помятый. Он был одет в хороший, но давно не глаженный костюм и плохо выбрит. На лице лежала усталость. Год назад Иголкин потерял жену. Не стало его доброй волшебницы. Вместе с незамолкающим горем пришли мелкие житейские невзгоды. Ухаживать за Василием стало некому.

— Врача из меня не получилось, Таня. Я — профессор и занимаюсь наукой. — Чтобы предотвратить вопросы, на которые не хотелось отвечать, и закончить ненужный разговор, Иголкин протянул балерине свою визитную карточку: — Возьми, Таня! Здесь все написано про мою работу. Имеются служебный и домашний телефоны. Может быть, пригодятся.

Татьяна рассматривала визитку. К докторской степени и профессорскому званию Иголкина прибавлялись несколько экзотических титулов вроде «Почетный магистр королевского научного общества» и «Член международного комитета «Биосфера».

Профессор Иголкин не стал пророком в своем отечестве, но был признан мировой научной общиной. Он переписывался с иностранными коллегами. Серьезные зарубежные журналы нередко печатали его статьи. Словом, бывший лагерник пошел по стопам профессора — пособника мировой буржуазии, которого встретил когда-то на Медном Руднике. Для Василия вся эта дребедень не имела никакой цены. Он понимал, что не сделал в науке то, что мог и хотел. Иголкин проиграл свой бой и больше не надеялся свершить задуманное.

Неосведомленного человека визитка впечатляла. Татьяна преобразилась. Василий узнал свою балерину, которая затаив дыхание смотрела на созданного ее воображением героя. Все было как в вагоне поезда, мчавшегося в желанную Москву.

— Вася, я не ошиблась в тебе! Ты сильный, умный и мужественный! Ты настоящий мужчина! Мне так хорошо от того, что ты сделал карьеру! — Она смотрела на него восторженными и счастливыми глазами. Неожиданно балерина деловито добавила: — Интересно, сколько ты зарабатываешь и часто ли бываешь за границей?

Василий не понял, ищет ли она оправдания себе за ошибку молодости, когда захотела стать героиней красивой, но никому не нужной песни, или же радуется его успеху. Хотелось думать о последнем. Он не стал огорчать свою милую балерину. Спасти могла только ложь:

— Денег у меня навалом, а поездки за границу замучили. Недавно с трудом отказался от командировки на научный конгресс в Рим.

Василий солгал Татьяне первый и последний раз в жизни. В действительности профессорская зарплата не обеспечивала достатка, заграница для него была закрыта. Иголкин был невыездной. Его доклад на конгрессе в Риме читал академик Феликс Ерш.

— У меня есть взрослый сын, — неожиданно сказала Татьяна, — но он не твой, зовут его не Вася. — В словах балерины Василию послышался укор. Он не ответил.

Татьяна дала свой новый телефон. Адрес не изменился. Они обещали звонить друг другу, договорились обязательно повидаться и расстались.

Иголкин сделал несколько шагов и почувствовал волнение за спиной. Он обернулся и встретил любимые глаза, наполненные слезами и болью. Василий